— Это подтверждается еще и тем, что во всех этих имениях укореняются люди кагана. По неофициальным данным приоритеты во всех экономических вопросах отдаются шивэйцам, их купцам, а нашим препятствуют. Несколько крупных оптовых торговцев и вовсе пропали. Когда я возвращался из каганата, следовал за одним из кочевых племен. Мы двигались в одном направлении. Близ границы с имением они начали разбивать поселение, судя по ведущимся вокруг него работам, поселение не временное.

— Постоянный представитель их дипмиссии поднимал вопрос о получении разрешения на разведение лошадей в имении Марка, — вспомнил Ян. — А это значит, что они в дальнейшем намереваются использовать преимущества, которые дают лошади: уже сейчас, например, все их войско сидит на лошадях, в отличие от нашего.

— Они уже и без вашего разрешения посадили людей в имении на лошадей. Их гонцы сидят на лошадях, тем самым опережают нас в связи и мобильности, — продолжил информатор. — А у нас только княжеские почтовики на лошадях, остальные почтовые службы передвигаются с ослиной скоростью. Я подслушивал их разговоры во время ночных стоянок, они планируют заменить волов в крестьянских хозяйствах на тяжеловозов. С тем, чтобы повысить доходность сельского хозяйства и вывозить урожай в каганат. — В выражении лица и интонациях своего информатора Ян чувствовал сожаление и несогласие с политикой родных властей, которое мужчина не мог высказать открыто. Вспомнились и недавние слова Милена, произнесенные в запале, и Ян в раздражении произнес:

— Мы опоздали, брат, с переменами на десяток лет, как минимум. Ты должен убедить и предупредить отца, что я отменю привилегии, данные вашему семейству нашим дедом, но хочу, чтобы он сам понял необходимость этого, и не стал мне врагом. Кроме того, мы должны донести до нашего населения истинное положение дел в каганате, а не те розовые сказочки, которыми пичкают наших граждан болтуны на площадях.

— Ты прав, Себ, — голос второго собеседника Яна был полон горечи. — Каганат никогда не нес нам военной угрозы, но они захватывали Рось мирным путем, и пути их очень коварны, сейчас они не гнушаются даже убийствами. Как вы думаете, как скоро появятся шивэйские воины на территориях поместий Шаинских, Самохиных или Марка, если Тэмуджин вдруг решит, что его племяннику, дочери или внукам угрожает с нашей стороны опасность или даже просто нанесена обида?

Ирина вслушивалась в наступившую тишину, и наконец, тот же голос добавил:

— Надеюсь, в тетушкином доме найдется что-нибудь покрепче чая, Себ?

Девушка поняла, что если не поторопится, будет разоблачена. Она знала точное нахождение горячительных напитков в этом доме, когда добавляла ром в пряничное тесто, так же как и знала, что мужчины захотят смягчить горечь разговора чем-нибудь крепким.

Стараясь даже не дышать, на цыпочках вернулась к лестнице и, поднявшись на второй этаж, зашла в детскую спальню, не отдавая себе в этом отчета. Поправив на ребенке сползшее одеяло, провела рукой по разметавшимся волосам и не удержалась, легла рядом, и привычно прижавшись к маленькому тельцу, погрузилась в размышления о том, что услышала, сопоставляя исторические события двух миров. Не являются ли эти события началом объединения будущих росейских территорий? Ведь в ее России все они составляют одно государство.

Громкий шепот выдернул Ирину из непродолжительного сна. Ей казалось, что шипят прямо ей в ухо. В темноте, которую едва рассеивал полумесяц, над кроватью нависли две темные фигуры. Она не успела испугаться, поняв, что человек, поправляющий на ребенке сбившееся одеяло, не несет ему угрозу. Почувствовав взгляды на себе, затаила дыхание, а потом сквозь чуть приоткрытые веки наблюдала, как один из мужчин, отодвинув другого, гладит Эль по волосам, проводит по щечке, словом делает то, что делала она некоторое время назад.

— П-подросла п-племяшка, — раздался его громкий невнятный шепот. Он наклонился поцеловать ребенка, но не удержался, и завалился на бок, а затем и совсем сполз на пол. Второй попытался ему помочь, но получалось плохо.

— Себ, с-сволочь, что за пойло ты мне подсунул? Ноги не держат, — ворчал мужчина, пытаясь встать, и снова заваливался.

— Вставай, братец, или может на четырех копытах пойдешь? — хохотнул другой, Ирина узнала голос Яна. — Черт, я очень надеюсь, что Дам по-пьяни не перепутает моего коня и свою придурошную зебру. Я не перенесу, если завтра опять увижу эту полосатую зверюгу.

Ирина едва сдерживала смех, мужчины были полностью поглощены друг другом и не мешали ей в открытую наслаждаться спектаклем. Повозившись еще немного, они все-таки преодолели порог и со стуком захлопнули дверь. Еще некоторое время из коридора до нее доносилась их возня, и изредка долетали крепкие выражения.

— Как ты с-собираешься поступить с нянькой, к-когда все это закончится? — Себастьян молчал, нависая над сидящим на полу кузеном. — П-подари ей какое-нибудь из украшений, лично тобой сделанных. Браслет, например, — пьяно хохотнул Родион.

— Помогу ей вернуться домой, — хмуро буркнул он в ответ, опускаясь на пол рядом с кузеном и приваливаясь к деревянным перилам. Голова после выпитого кружилась, ноги, как и у Родиона, отказывались держать хозяина.

— Драгоценные камни имеют большую цену в ее мире. Ты же еще помнишь, насколько эти люди корыстны? Так что отсыпь ей щедрой княжеской рукой.

— А в твою пьяную башку не приходит, что этими словами ты оскорбляешь свою тетку? — угрожающе прищурился Ян.

— Остынь, б-брат. — Радион поднял руки в примирительном жесте. — Моя тетушка исключение из правил, — и вдруг прыснул.

— Что? — неохотно спросил Ян. Он устал и мечтал оказаться, наконец, в постели, а не обсуждать женщину, мысли о которой мучили его уже продолжительное время, и которую он нестерпимо хотел.

— Твоя дочь, х-хах, воспитывалась в трактире, и ее пыталась удочерить подавальщица, — мужчина все-таки не удержался от смеха.

— Не простыми трактирщиками, а первой фрейлиной княжны и моим лучшим разведчиком.

— Что-о? — братец подавился смехом.

— Жена Дамдина — Аделина Шахова. — Себастьян с насмешкой смотрел на брата. А то! Не только ему приносить шокирующие новости!

— Но как? — Родион трезвел на глазах, и язык перестал заплетаться. — Дочь главного казначея — жена простолюдина?

— Точно, это пора исправить. — Ян, махнув рукой, тыкнул брату пальцем в грудь. — По-моему, Дамдин заслужил.

— И все-таки, как?

— Можешь его догнать и спросить, — хохотнул Ян. — Заодно проконтролируй, забрал ли он свою животинку. — Мысли о кусающейся зверюге со смешным именем Морячок не оставляли пьяную княжескую голову.

— Я должен залить эту новость глотком коньяка. — Родион начал подниматься на ноги, но Ян дернул его за полы сюртука.

— Ну, уж нет. Спать, — не терпящим возражений голосом заявил он. — Не забывай, завтра у тебя знакомство с моей, кхм, невестой.

Насыщенный аромат только что приготовленного кофе приятно защекотал ноздри, стоило Ирине оказаться на лестнице, и с каждой ступенькой он только усиливался. Правду говорила ее коллега, что после продолжительного поста все кажется вкуснее, пищевые рецепторы очищаются, обостряя восприятие. Вынужденное воздержание от кофе сделало вкус любимого напитка более насыщенным, а аромат дурманящим.

Ирина в предвкушении шла на кухню. Из-за приоткрытой двери раздавалось звяканье посуды, мужские голоса и веселый смех Мариэлы.

— Не доводилось раньше бывать в этом доме. Тетушке присущи фантазия и удивительное чувство стиля, — Ирина узнала голос ночного гостя. Легкая хрипотца в его голосе напоминала о вчерашней попойке.

— Ничего удивительного. Она черпает свое вдохновение и идеи в двух мирах…

— Она все еще бывает здесь?

— Как только чувствует потребность в уединении и покое. Прячется временами от своей свиты, — усмехнулся Ян.

Не желая вновь становиться невольной слушательницей чужих разговоров, Ирина решительно толкнула дверь и шагнула за порог кухни, следом за ней с охапкой дров зашел Милен. На звук шагов в их сторону повернулись одновременно три головы. Эль радостно кинулась к ней и обхватила ее ноги руками. Две пары глаз лучистые зеленые и насмешливые карие уставились на девушку. Она кивнула Яну и с любопытством повернулась ко второму мужчине. В ее памяти калейдоскопом пронеслись все их случайные встречи. Ян стал свидетелем, как любопытство на их лицах сменилось обоюдным изумлением, длящимся буквально мгновение, со стороны девушки уступило место настороженности, а вот к брату вернулась насмешливость, которую он демонстрировал только узкому кругу людей.