— Чем заняты мои милые дамы? — шутливо начал он, обращаясь главным образом к дочери.

Эль, гордая тем, что отец застал ее за таким важным делом, охотно делилась с ним тонкостями и секретами изготовления печенья.

— Никто, кроме мамы не умеет это делать, — похвасталась девочка. — Ада говорит, что попробовать мамины сладости к нам в таверну приходит весь город.

Ирина вся сжалась при этих словах и с опаской глянула на Яна, боясь повторения вчерашней вспышки негодования. Но он с улыбкой продолжал разговор с дочерью.

— И в чем секрет этих сладостей?

— У мамы есть тайный ингриен, нет инригиент, — понизив голос, сообщила ему Эль. — Поэтому ее печеньки самые вкусные.

— И что ж, Ирина-ханум поделилась с тобой своим секретом? — подтрунил он над дочерью. — Что это за таинственный ингредиент?

— Это патока, — важно ответила Мариэла. — Мама делает ее…

— Тш-ш, — Ян прикрыл пальцем губы девочки, — Ты хочешь выдать мне этот секрет? — Она перевела растерянный взгляд с серьезного отца на улыбающуюся Ирину.

— То, что услышали шесть ушей, перестает быть тайной. Запомни это, дочь.

— Но, папа, об этом уже знают Дамдин и Ада, и Агния, и Милен, — Эль перечисляла, загибая пальчики.

— Дамдин и Аделина? — переспросил Ян ошарашено. — Все это время моя дочь жила у Дамдина и Ады?

— Вы знаете этих людей? — спросила Ирина, но Ян проигнорировал вопрос. Она видела, что мужчину потрясло это известие. Облокотившись о стол, он потирал лоб руками в задумчивости, или растерянности, Ирина не видела выражения его лица, так как оно было скрыто ладонями.

Наконец, чуть приподнял голову, и его взгляд случайно наткнулся на банку с патокой. Ян взял ее в руки, рассмотрел содержимое, понюхал.

— Это и есть ваш секретный ингредиент? — перевел недоумевающий взгляд на Ирину. — Я большой сладкоежка, так же как мои брат и сестра, но мама очень боялась зубодеров, поэтому сладости в нашем доме были только по праздникам. Можно? — Дождавшись кивка Ирины, он взял сладкую массу на кончик ложки и попробовал. — Немного напоминает мед, но запах другой. Помню, мы с братом утащили у кухарки горшок меда. Он хранился под замком. А ключ от кладовой старая Васелина всегда держала при себе. До сих пор удивляюсь, что нам удалось протащить этот горшок через весь дом незамеченными, — Ян опять замолчал, задумавшись. Но теперь его молчание не было таким неуютным.

— Представляю вас крадущимися под покровом ночи к комнате кухарки, чтобы выкрасть ключи от кладовки, — Ирине и не сосчитать, сколько подобных историй было в ее детстве. Они с братом даже соревновались, кто быстрее найдет спрятанные мамой к празднику конфеты.

— Все было гораздо проще, — Ян пожал плечами. — В тот день ключ торчал в замке. Помню, как мы втроем сидели в комнате и ели мед из горшка игрушечными ложечками из кукольного сервиза сестры. Смаковали каждую капельку, но очень быстро от чрезмерной сладости набили оскомину, хотя раньше и представить не могли, что такое возможно. Попались мы, когда во второй раз пробрались на кухню, хотели вернуть горшок на место и перебить чем-нибудь сладость во рту. Василина так сердилась на себя и свою забывчивость, что злится еще и на нас ее душевных сил не хватило.

— Опыт нужен даже в таком, казалось бы незамысловатом деле, как поедание сладостей. — Ирина откровенно улыбалась во весь рот. — Наказали?

— Еще как. Мама заставила нас с братом провести целый день в кабинете зубодера, наблюдая за его работой.

— Бр-р, жестко. Видимо, благодаря маминым стараниям у вас красивая улыбка, — подтрунила Ирина над Яном.

«И благодаря вашим дантистам», — подумал он.

Его рассказ так ярко напомнил Ирине ее собственное счастливое детство, что радостное выражение так и не сошло с ее лица.

Ему казалось, что она даже не осознает силу своего природного обаяния, а он опять сражен ее улыбкой, на этот раз мечтательной. «Если я задержусь рядом с ней еще немного, смогу классифицировать улыбки». Эта мысль его рассмешила. Эль, заметив, что взрослые замолчали, спросила, отвлекшись от лепки пряничного человечка:

— Пап, а Милен еще долго будет гаммы играть?

— Ты сходи, детка, отвлеки его чем-нибудь, — предложил ей отец. — Спроси, например, не хочет ли он попробовать печенье?

Эль сползла с высокого табурета и послушно пошла в гостиную. Как только она скрылась за дверью, Ян повернулся к Ирине:

— Прошу простить меня. Я был вчера непозволительно груб. — Она подняла глаза от противня, на который выкладывала наштампованные Мариэлой кругляши. Ее щеки слегка покраснели, то ли от смущения, то ли от жара раскочегаренной печи. Локон опять выбился и лез в глаза, и мужская рука опять дернулась его заправить, но Ян остановил себя. — Милен сказал, что вы хотели бы вернуться домой? Как только все это закончится, я помогу вам с возвращением. — Он не отводил от нее пристального взгляда, желая понять, все ли еще это желание актуально? Его неприятно кольнула мысль, что приходится расставаться с достойными людьми, которых хотелось бы видеть рядом с собой по жизни. Поэтому мимолетная вспышка гнева, промелькнувшая в ее глазах, не осталась им незамеченной. Что ее вызвало? Тем не менее, эта женщина уже не в первый раз удивляет его своей сдержанностью.

Ирина всегда считала гнев иррациональным чувством, поэтому и эту вспышку подавила в зародыше. Вот как человек может, извиняясь, нанести новую обиду?

Ян почувствовал, что легкость и непринужденность, с которой они общались всего пару минут назад, исчезла. К счастью, в кухню вернулась Эль, и развеяла растущую напряженность.

— Па-ап, Милен сказал, что он не голоден. Он просит тебя показать ему следующие упражнения.

Дом в городе Калинов Посад

Закончив с выпечкой и наскоро приготовив обед, Ирина и Эль развлекались слежкой за кошкой. Животное неожиданно появилось из-под живой изгороди со стороны соседского дома, когда они вышли на прогулку, и чувствовало себя на территории сада по-хозяйски. Гулены притихли, наблюдая из беседки, как кошка, слившись с землей и мелко подрагивая хвостом, медленно подкрадывалась к стайке воробьев. Увлеченные этим занятием, они не заметили, как к ним присоединился Ян.

— Вы не представляете, чтобы узнать, как играть хроматическую гамму Милен пытался зайти за мной в уборную, — пожаловался он Ирине, присаживаясь рядом с ней на скамейку. Стайка воробьев вспорхнула с газона, испуганная его громким голосом, а кошка, недовольно мякнув в сторону глупых зрителей, удалилась в кусты.

— Сознайтесь, что вы прятались там от него? — засмеялась Ирина. — Вскоре после знакомства с ним я поняла, насколько он может быть настойчивым, когда хочет выведать слова понравившейся ему песни, и стала очень осмотрительной. Прежде чем напевать что-нибудь, я внимательно осматриваюсь, нет ли рядом Милена.

— Вы любите петь?

— Скорее нет, чем да. До знакомства с ним я имела обыкновение напевать популярные песенки, пока делала домашнюю работу. Милен очень быстро раскусил эту мою привычку.

— Он просит маму петь, даже если она жалуется, что у нее уже горло болит, — внесла свою лепту Эль.

— Теперь я понимаю, почему вы так радовались, что Милен поступил в музыкальную школу.

Ирина фыркнула:

— Вы нас раскусили. Вся забота о Милене теперь на хрупких плечах Азизы-ханум.

— Кстати, ваш приятель рассказал мне, что вы просили Азизу-ханум помочь в поисках бабушки Эль, — Ян помедлил, как бы собираясь с мыслями, и Ирина заметила, что он волнуется. — Я вам очень благодарен за все, что вы сделали для моей девочки. Ее пропажа стала очень сильным ударом для меня и, особенно для моей матери. За короткий срок она потеряла старшего сына, мужа, невестку — мать Эль, которую знала еще ребенком и любила как родную дочь. Надеюсь, что новость о том, что Эль нашлась, уже дошла до нее, — добавил он в полголоса.

Ирина сочувственно коснулась его руки. Встретившись с ним взглядом, отвернулась, стараясь скрыть смущение. Его откровенность о семье вызвала у нее чувство стыда. Следуя своему желанию удочерить девочку, она была эгоистична и иногда забывала, что есть люди, которые любят Эль не меньше нее.