Хваленый отвар Агнии, который Ирина принимала ежедневно утром и вечером, оказался еще и отличным мочегонным средством, в чем страдалица убедилась на собственном опыте. Она поворочалась в кровати несколько минут, прежде чем поняла, вставать все-таки придется. Уборная находилась в доме, не на улице, тем не менее, покидать спросонья теплую комнату было зябко. Открыв глаза, девушка ахнула от ошеломляющего вида из окна: яркой идеально круглой громадиной над крышами соседних домов нависла луна. В ее сиянии, залившем комнату призрачным светом, Ирина без труда нашла шаль и, накинув на плечи, шагнула за порог. Дверь коротко скрипнула за спиной, но в ночной тишине даже этот едва слышный звук царапнул нервы. Нарушительница покоя, боязливо оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не увидит ее наготу, едва прикрытую короткой сорочкой и тонкой кружевной шалью, двинулась вдоль узкого темного коридора, в дальнем конце которого, как маячок, указывая направление, слабо тлела масляная лампа.

Закончив свои дела, Ирина выглянула за дверь, по-прежнему опасаясь столкнуться в коридоре с таким же полуночником как она. Однако ее опасения были напрасны. Уже в метре от двери уборной темнота стояла такая, что не видно было даже собственных рук. Лампа, указывающая направление к туалету, осталась за спиной. Ирина шла, касаясь стены рукой, и мысленно считала двери: первая, вторая, третья и, наконец, ее четвертая от туалета. Дверь мягко поддалась под рукой, не издав ни звука, и впустила девушку в комнату. Вопреки ожиданию, луна больше не заполняла проем окна, только одинокое дерево качалось на ветру, прощаясь с последней листвой, но призрачный лунный свет, рассеянный по центру комнаты, придавал еще больше таинственности скрытым густой тенью деталям обстановки, самой большой из которых темнела кровать в дальнем от окна углу.

Тихо, стараясь не потревожить ребенка, Ирина легла и сразу отключилась. Луна ли волшебница навеяла и пробудила чувственные желания или виной длительное воздержание, но снился ей потрясающий сон, полный чувственных переживаний. Мимолетное скользящее по ноге прикосновение, вызвавшее трепет, на внутренней стороне бедра ставшее более чувствительным, и, наконец, обжигающее у самого сокровенного места, губы, ласкающие уже возбужденные и отвердевшие соски. Ощущения забытые, но такие желанные. И вот уже тело податливо выгибается навстречу от нарастающей страсти и отдается во власть общего на двоих ритма, стремясь к вершине наслаждения.

Протяжный низкий стон удовлетворения нарушил тишину комнаты. Еще находясь между сном и реальностью, девушка почувствовала тяжесть мужского тела, придавившего ее к кровати и окружившего кольцом рук, и свои собственные руки, сжимающие чужие упругие ягодицы. Сладкая и сонная нега, в которой она находилась, исключала любое другое состояние, будь то испуг или паника. Ирина медленно приходила в себя, осмысливая произошедшее. Первой осознанной эмоцией было удивление, не инстинктивный страх, стыд или сожаление, наоборот, лежа в кольце мужских рук, она испытывала такие противоположные, но уравновешенные в данный момент чувства женской уязвимости и защищенности, взволнованности и глубокого удовлетворения. С сожалением отвела руки, огладив напоследок мягкую нежную кожу. Попытка выбраться из-под мужского тела, пригвоздившего ее к кровати в буквальном смысле этого слова, привела к тому, что скатившись набок, ее по-хозяйски сгребли в объятия и прижали к себе спиной, пристроив бородатую щеку на обнаженном плече. И вскоре Ирина почувствовала ровное глубокое дыхание своего случайного любовника, так и не перешагнувшего грань между пленительным сном и запутанной явью.

Предпринимать новые попытки выбраться не хотелось. Это было именно то место и положение, к которому интуитивно стремятся все одинокие женские души. Тело замерло в приятной истоме, но мыслительный процесс уже было не остановить:

— Да, подруга, учудила ты, — подумала Ирина. — Хотя, для женщины, перепутавшей миры, перепутать комнаты — это сущий пустяк. — Сомнений в том, что собственная оплошностьпривела ее в чужую комнату, не было, как не было и претензий к мужчине, который так бережно обнимал ее сейчас. Этот момент настоящего хотелось остановить и запечатлеть в памяти.

— Кто ты, таинственный незнакомец? — Волна невероятной нежности накрыла девушку. Осторожно провела вдоль руки, прижатой к ее груди. — Пальцы длинные, кожа мягкая, не загрубелая. — Мужчина вздохнул, а она затаила дыхание, не зная, чего боится больше, того что он проснется или продолжит спать. — Может, права была Ада, — размышляла Ирина, — когда советовала не торопиться, найти себе любящего мужа, а потом уж думать о ребенке? Внезапная мысль о ребенке подобно холодному душу выдернула ее из пустых мечтаний. — Эль! Что если девочка снова плачет во сне, или еще того хуже, проснулась одна в чужом месте и трясется от страха?

Больше не медля, Ирина ужом выскользнула из мужских рук, сунула ноги в тапки, схватила шаль и на цыпочках юркнула за дверь. Слева скупо светила керосиновая лампа. Вот она, ошибка! В первый ее выход источник света был справа. Значит, сейчас дверь нужной ей комнаты должна находиться на противоположной стене коридора, четвертая от туалета. Девушка осторожно толкнула дверь напротив, та знакомо скрипнув, легко поддалась. Луна, все также несла свою службу с этой стороны дома и в ее свете Ирина с облегчением разглядела на кровати детский силуэт.

Попытки заснуть были безуспешными. Мысли крутились исключительно вокруг ночного происшествия.

— А ведь я тоже могла не проснуться, как этот мужчина, и воспринять все как сон. Как прекрасный сон. Хотя, надо признать, явь еще удивительней сна. — Ирина удовлетворенно потянулась. — Приключение в духе дешевой комедии. Славка единственная, кто бы поверил, вздумай я об этом рассказать. И единственная, кому бы я решилась такое доверить, без подробностей, конечно.

Воспоминания снова бросили Ирину в жар. Она вспомнила, как ощущала под своими пальцами гладкую кожу и твердые мускулы, бороду, мягко щекочущую ее плечо. И именно таким был в ее представлении притягательный мужской запах, когда она читала об этом в любовных романах. Подумала, что этот мужчина, определенно молод и полон сил, а она даже не рассмотрела его.

— Останусь для него прекрасным сном, — с грустью и сожалением подумала Ирина, — ведь свидетельств реальности произошедшего нет. Лениво подумала о том, что опять «тратила» свои резервы на постороннего не своего мужчину.

В тщетных попытках заснуть, Ирина провертелась в кровати до рассвета. Едва горизонт начал светлеть, тихо постучала в соседнюю комнату к Милену. Уже через час, легко позавтракав, они покинули гостеприимный постоялый двор.

Мысли Ирины постоянно возвращались к ночному событию. Она замечала, что улыбается, только когда ловила ответную улыбку Милена. С небес на землю ее спустила Эль, спросив, где Ирин браслет? Девушка обомлела: браслет она носила, не снимая, так как это было невозможно сделать без посторонней помощи. Она хорошо помнила, что вечером, переодеваясь ко сну, видела его на запястье. Возможно, замочек расстегнулся, когда она ужом выползала из под своего ласкового незнакомца?

— Потеряла? — спросил Милен, заметив, что Ирина расстроилась.

Ирина пожала плечами. Браслет ей нравился своей простотой и элегантностью, но эмоционально не была к нему привязана. Человек, подаривший его, не оставил дорогих сердцу воспоминаний. Ирину беспокоила мысль, что украшение могло остаться в кровати мистера икс.

— Я попрошу папу, чтобы он подарил тебе новый браслет, — успокоила Эль, коснувшись рукой своей камеи.

Оставшаяся часть пути заняла почти весь день, но была намного комфортнее предыдущей благодаря новой шоссейной дороге. Ее построили европейским способом и залили битумом, и Милен с восторгом пересказывал все, что слышал об этом ранее от купцов. Ирина же дивилась местной технологии. Хотя смутно помнила, что в России в 18 веке тоже существовали такие, наряду с деревянными мостовыми. Этому миру был не чужд прогресс.