— Да с нашими-то отличными рессорами мы мигом долетим до Кондузла! — Морячок, лениво прядающий ушами, с этим бы не согласился, но Ирина, глядя на Милена, не могла не заразиться его юношеским оптимизмом. К вечеру они и правда достигли столицы и путешественница, забыв о первопричине поездки, смогла удовлетворить свое неуемное любопытство, любуясь причудливостью и колоритом местной архитектуры, и праздно наблюдая за житейской суетой, царящей на многолюдных улицах. Так же, как в лицах детей мы ищем черты родителей, так и в общих деталях домов и улиц Ирина искала сходные черты со старой российской провинцией, к счастью еще не утратившей очарование старины. И каждая такая находка примиряла ее с этим миром и мысли о том, что теперь этот мир навсегда станет для нее домом, уже не вызывали в душе протеста.

Гостиница, в которой они остановились, располагалась в центре старого города, недалеко от стен кремля. Да-да, девушка с радостью отметила эту особенность росейского градостроительства. За стенами этой цитадели прятались как правительственные учреждения, так и княжеская резиденция. Любопытство бывалой туристки ненадолго взыграло в Ирине, но она себя тут же одернула. Она здесь для того, чтобы узаконить свое положение в этом мире. Ради Эль и ради себя тоже.

Проснувшись следующим утром и не дав себе понежится на мягком матрасе ни одной лишней минуты, Ирина обнаружила под дверью записку от Милена, и не смогла сдержать улыбку: этот неугомонный сбежал из гостиницы, едва поднялось солнце. Нетерпеливое воодушевление, которое излучало каждое написанное слово, передалось и ей и постепенно переросло в радостное предвкушение перемен.

К тому моменту, как Ирина и Эль были готовы спуститься к завтраку, Милен успел убедиться, что музыкальная школа, в которой он мечтал учиться с тех пор, как извлек первые звуки из своей балалайки, действительно существует. Для этого он несколько раз обошел ее и заглянул в окна первого этажа. Препятствие в виде закрытых дверей и сердитого сторожа совсем не остудили юношеский пыл. Но после того, как сторож пригрозил ему жандармами, велел убираться и не возвращаться раньше восьми часов, Милен сдался, занес рекомендательное письмо от Аделины по указанному на конверте адресу и вернулся в гостиницу.

Троица расположилась за накрытым к завтраку столом, а Милен, все еще не в силах успокоить бившую через край энергию, хвастал, что вызнал у сторожа подробности проходящих экзаменов. Ирина по собственному опыту знала, каким настойчивым может быть приятель в момент «добычи» информации и, хорошо представляя его методы, рассмеялась, и даже Эль бесхитростно улыбаясь, спросила, пришлось ли Милену для этого щекотать сторожа?

— Я был готов, детка, но до этого не дошло. Сторож сдался раньше, — подмигнул он девочке, но повернувшись к Ирине и отбросив шутливый тон, добавил:

— Ириш, я очень благодарен вам с Адой, правда. Спасибо, что вытащили меня из Турова. Благодаря вам осуществится моя мечта. Скоро начнутся прослушивания, и я нисколько не сомневаюсь, что пройду их, и получу место в школе. — Сейчас он напомнил Ирине того парня, каким был в первый день их знакомства: увлеченный и всецело сосредоточенный на любимом деле.

— Я тоже абсолютно уверена в тебе, Милен.

— Госпожа Буллер? — у их столика материализовался подавальщик. Дождавшись ответного кивка, протянул Ирине конверт, украшенный витиеватыми вензелями.

— «Госпоже Буллер Ирине Оскаровне назначена встреча по интересующему ее вопросу с третьим секретарем канцелярии придворного ведомства», — прочитала она. — Сегодня, в полдень.

Оперативность удивила, зная, как неповоротлива для обычных граждан бюрократическая машина, но комментировать это не стала. Почему то не хотелось заострять внимание на личностях знакомых Аделины, разжигать ненужное любопытство, да даже вкладывать в голову Милена свой интерес к личности Ады. Ведь раз подруга сама этого не делает, значит, тому есть причина?

Приподнятое настроение испарилось сразу после получения письма, а при виде величественного здания канцелярии, окруженного чугунной оградой, к которой ее подвез извозчик, начался еще и мандраж. Как же отличалась ее сегодняшняя поездка от первой поездки в ратушу! Невидимые помощники — знакомые Ады, хоть и обладали большими возможностями, не могли сравниться с надежным плечом Дамдина, а обычное здание ратуши провинциального Турова не подавляло своими размерами. Ирина решила успокоить себя привычными аффирмациями, но едва задела пятой точкой деревянный стул в приемной, как ее пригласили в кабинет.

Лишенный эмоций чиновник, молча кивнув головой на ее приветствие, предложил изложить свою просьбу, и пока он с невозмутимым видом листал страницы ее паспорта, Ирина заученными фразами выразила ему свое желание получить документы на проживание в княжестве.

— К сожалению, я не смогу вам помочь, — бесцветным голосом произнес он. — Но, — он бросил взгляд на лист бумаги на столе, украшенный уже знакомыми вензелями, и впервые прямо посмотрел девушке в глаза, — я знаю, кто это может сделать. — Вернувшись к своим бумагам на столе, вяло перебирал их в руках, будто ожидая, что просительница оставит его в покое и поймет намек, что прием окончен. Ирина же после его отказа, даже не успев напугаться, поняла, что он не сможет проигнорировать письмо, лежащее у него на столе, и терпеливо ждала.

— Хорошо, пройдемте за мной, — наконец, неохотно сказал он.

Ирина следовала за мужчиной и размышляла, что именно пришлось преодолевать этому чиновнику: свою гордость от того, что кто-то посторонний, но влиятельный указывает ему что делать, или свой вредный характер?

Мужчина исчез за дверью кабинета, безмолвно махнув Ирине на ряд стульев. В безликой приемной взгляду было не за что зацепиться, но к счастью, и в этот раз ее ожидание не затянулось.

В противоположность предыдущему чиновнику, этот открыто встретил взгляд Ирины и поздоровался, оторвавшись от стула. К паспорту он проявил интереса не больше, чем рядовая работница паспортного стола районного отдела внутренних дел ее родного города. Долистав его до места прописки, сказал:

— Так, сибирячка. Значит, вышли недалеко от Турова? — то ли спросил, то ли констатировал он. Давно прибыли?

— Вчера.

— Я имею в виду из России?

Эмоциональные качели раскачивало последнее время так сильно и часто, что, сейчас душа выполнила полный кульбит, проявив себя только мимолетным нервным подергиванием нижнего века. Внешне же Ирина осталась невозмутимой, решив, что разберется со своими чувствами позже.

— Итак, Ирина Оскаровна, Вы хотите получить наши бумаги. Значит ли это, что вы не желаете возвращаться домой? — спросил сидящий напротив мужчина деловито, будто это не он только что выдернул чужой мир за пределы обыденности, а кассирша в привокзальной будке спрашивает пассажирку, будет ли она брать обратный билет.

— А можно вернуться? — держать лицо становилось все труднее, да и голос готов был сорваться визгливым фальцетом.

— Через…, - мужчина провел пальцем по настольному календарю, — двадцать девять дней. — Кому вы рассказали, что вы иномирянка?

— Никому.

— Отлично-отлично, это избавляет нас от лишних проблем. Заполните бланк и подпишите. Это соглашение о неразглашении.

Подписав лист не читая, с губ сорвался нервный смешок.

Чиновник поднял глаза и впервые задержал взгляд на посетительнице:

— Воды, или может быть чаю, Ирина-ханум?

— Воды, пожалуйста.

— Неужели так просто? — думала Ирина, пока мужчина наливал воды из кувшина, стоящего на столике у окна. — Будто я из соседнего города переехала. Да я справку в ЖЭКе дольше получала! Волна злости на Тугорхана накатила и схлынула, не сейчас, не время!

— Могу я дать ответ о возвращении чуть позже, а пока получить бумаги на гражданство? — Чуть замешкавшись, Ирина продолжила, — видите ли, я встретила здесь человека, который стал мне очень дорог.

— Что ж, я понимаю, — на лице мужчины расцвела понимающая улыбка. Ход его мыслей был ясен.