Наконец, когда протяжный тоскливый вой перешел в отчаянное жалобное поскуливание, одна из кроватей заскрипела. Женщина села, накинув на плечи одеяло. Напротив нее неподвижно сидела на своей кровати другая, прислонившись к стене и обхватив себя руками.

— Вам не кажется, что их стало двое? — тревожно спросила Оксана.

— Он и один-то своим воем тоску наводил, — ответила Лариса.

— Господи, что за жуть! Третью ночь подряд слушать этот леденящий душу вой. Раньше только в полнолуние выл. Сегодня он будто плачет, — раздалось с ближайшей к окну кровати.

— А мне кажется, зовет, — глухим голосом сказала Тома, еще крепче стиснув себя руками. Она давно сидела в кровати и смотрела на луну. Яркий, окруженный дрожащим таинственным ореолом ущербный диск действовал на нее гипнотически. Чем дольше она на него смотрела, тем ближе и больше он, казалось, становился, и лунные пятна начинали приобретать отчетливые формы и складываться в причудливые картины.

— Да боже упаси! Скажешь тоже, зовет, — замотала головой Лариса. — У меня от страха марашки по всему телу. — Бр-р.

— Говорят, он уже несколько лет каждое полнолуние так воет, — продолжила Оксана.

— А сколько лет волки живут, кто знает?

— Наверное, как и собаки, лет пятнадцать.

— Давно пора было вызвать охотников и избавиться от него! — проворчал кто-то.

Женщины оживились, заспорили, за разговорами волчий вой перестал быть таким пугающим.

Тома не участвовала в разговоре. Она сидела на кровати, обхватив себя руками. Ей всегда хотелось спрятаться от этого воя. Но сегодня женщине впервые захотелось ответить на его зов. Будто зазвучавший с удвоенной силой он, наконец, дозвался до ее внутренней сущности.

— Тамара, То-ма, — не дождавшись ответа на свой вопрос, Оксана встала и подошла к соседке, потормошила ее за плечо, и только тогда заметила ее остекленевшие глаза. — Томка, ты чего? Не пугай так, ты же у нас самая адекватная.

Тома моргнула и стряхнула наваждение.

— Ой, смотрите, смотрите, что Зойка делает, — вскрикнула вдруг Лариса.

— Лунатит, что ль?

Зоя, не реагируя на оклики, встала с кровати и, глядя прямо перед собой, ступила на лунную дорожку. Ее тонкая фигурка, в большой не по размеру рубахе, механически передвигая ногами, медленно направилась к двери. Разговоры замолкли, и под непрекращающийся волчий вой эта картина выглядела сюрреалистично и жутко. Женщины вновь поддались страху.

Дойдя до двери и нашарив ручку, девушка потянула дверь на себя. Она не поддавалась и Зоя, усиливая напор, дергала все отчаяннее.

— Ой, девчата, а раньше она так не делала, — вышла из ступора одна из женщин.

— Это на нее так луна действует, — со знанием фэнтази сказала Оксана.

— А что, если мы все тоже свихнемся? — запаниковала Лариска.

Тома уже полностью пришла в себя. Она встала и подошла к девушке, сражающейся с дверью:

— Зоя? — осторожно прикоснулась к ее руке, боясь напугать, но девушка, даже не глянув на нее, сбросила чужую руку и продолжала тянуть на себя дверь.

— Мне надо идти. Откройте, мне надо, — просила она.

— Зоя, успокойся! — разозлившись, прикрикнула на нее женщина.

— Меня зовут. Открой, я сказала! — решительно потребовала она.

— Ой, так эта дрянь еще и ведьма, — Лариса прижала ладонь ко рту и выпучила глаза. — Нам еще ведьмы не хватало!

— Тьфу, на тебя, дура! — одернула ее Оксана.

— А притворялась тихоней.

— Вот вам и мышка- молчунья, — загомонили в голос другие женщины.

Лариска резво подскочила с кровати:

— Сейчас я ее вмиг утихомирю.

— Так и думал, что найду тебя здесь, — сказал Тимур, рухнув всей своей внушительной массой на изящный розовый стул, отозвавшийся металлическим скрипом. Сдвинул вазочку с цветами на край стола и оперся на него локтями, потирая усталое лицо ладонями. Рубашка и обычные джинсы смотрелись сегодня уже не так дисгармонично, как при его первом посещении кафе, но, тем не менее, женщины за соседним столиком смерили его удивленными взглядами.

— Случилось что? — невозмутимо спросил Валентин.

— Мне нужна твоя помощь, — хмурая складка так и не сошла с лица, когда он поднял на друга глаза.

Валентин молчал, ожидая продолжения.

— Я нашел ее, — также хмуро продолжил Тимур.

— Поздравляю, — уже понимая, что все не так просто.

— Волк учуял ее. Каждый день, точнее каждую долбаную ночь он тащит меня в одно и то же место! Но днем я не могу ее найти.

— Что за место?

Тимур молчал, напряженно застыв, уставившись в одну точку за окном и, наконец, сказал:

— Женская колония общего режима на северо-западе города. Я проторчал возле нее последние трое суток, — торопливо заговорил он. — Люди приходили и уходили на службу. Но ее среди них не учуял. Ночью в шкуре серого я ее чувствую, инстинкт вопит, что она там. Днем обоняние, сука, еще не работает! — он замолчал, сжимая и разжимая пальцы в кулак. — Мне нужно попасть внутрь. Слушай, я уже все продумал, план внутренней территории раздобыл. Мне нужна твоя подстраховка.

— Ты сбрендил?

— Отказываешься?

— Стоп! Мозги включи! К чему эти сложности? Ты штурмом эту крепость брать собрался? — Валентин сыпал вопросами, не давая другу вставит ни слова. — Завтра пойдешь туда устраиваться на работу.

— Ну и что мне это даст? — вспылил Тимур. — Дойду до отдела кадров, который сразу за проходной, возможно чуть дальше до бухгалтерии. Так я всех, кто там работает, видел, когда они приходили, и когда уходили тоже, — он откинулся на спинку стула, задев локтем вазочку на краю стола, которая, качнувшись, полетела вниз и со стеклянным звоном рассыпалась по полу мелкими крошками.

— Отставить истерику! — стукнул ладонью о стол Валентин. Дамы недовольно покосились на молодого человека в дорогом костюме, обычно спокойно сидящего за ноутбуком. Валентин, понизив голос, заговорил:

— Никуда она не денется, раз три дня не выходит, значит, вообще не выйдет, — он осекся, поняв, что сказал.

— Думаешь, я сам не догадался, — захрипел Тимур, скалясь по-волчьи, обнажая клыки.

— Да не кипешись ты! Дай сказать. Есть у меня к кому обратиться. Добудь пропуск в здание администрации, а дальше по территории тебя проведет мой человек, якобы знакомя новенького с территорией.

Тимур опять замолчал, остывая и утихомиривая внутреннее «Я». Валентин, уткнулся в ноутбук, делая вид, что работает, но плотно сжатые губы и напрягшиеся скулы, выдавали его волнение. Наконец, Тимур спросил:

— Ты слышал что-нибудь об одиночке у нас в городе?

— Слышал, но не знаком. Чужак. У нас лет пятнадцать живет, ни с кем из наших не контактирует. Несколько лет назад ходили слухи, что он потерял пару.

— Я слышал его ночью. Матерый волчара. И территория им мечена. И нет, это был не плачь, а зов.