Милен помолчав некоторое время, неуверенно сказал:

— Слышал, что там голодно из-за засухи, пастбища пересохли, коней приходится забивать, зерно негде купить.

— Так почему тогда шивэйские провокаторы на площадях рассказывают о том, как хорошо живется у кагана? Вот бы и в княжестве так хорошо жилось? — усмехнулся Ян. Милен захлопал глазами и растерянно перевел взгляд с него на Ирину.

Девушка, поджав губы и подняв глаза к потолку, покачала головой: она столько времени потратила на убеждения, а нужно было не говорить, а спрашивать!

Мариэла, заскучав, сползла с колен Милена и убежала к своим куклам, Ирина отвлеклась на хозяйственные дела, и лишь изредка прислушивалась к разговору.

— А артисты оттуда довольные возвращаются. Я и сам подумывал съездить, надеялся на клавикорд заработать. Говорят, выступления пользуются большой популярностью и оплачиваются лучше, чем здесь.

— Это я тебе как раз могу объяснить, — ответил Ян. — Ты видел когда-нибудь выступления шивэйцев, их музыкантов или театральные группы?

— Да.

— А женщин среди них?

Милен зафыркал, пытаясь удержать смех, вспоминая переодетых в женскую одежду мужчин.

— Вот-вот. Поэтому наших артисток там любят, — Ян так скривился при этих словах, что даже Милен, при всей своей наивности, засомневался в этой любви. — Но платят, действительно, лучше.

Обида — сложное чувство. Избежать ее невозможно. Вот Иринин бывший парень Андрей, например, любил обижаться. Культивировал в себе это чувство, смаковал, поэтому ее чувство вины быстро перерастало в раздражение. Девушка прагматично считала, что раз уж человеку дан разум, он в состоянии контролировать обиду, разобраться в ней и отпустить. Стоя у мойки с грязной посудой, допустила, что сегодняшний разговор мог бы и не состояться и ссора нашла продолжение, повышая градус недовольства друг другом, будь Ян хоть вполовину таким как Андрей.

— Большего бреда я не слышал, — отвлек ее от размышлений возмущенный голос Яна. — И что, кто-то покупается на такие смехотворные провокации?

— Я часто разъезжаю с выступлениями по ярмаркам. В провинции многие считают, что их детям наука не нужна, и они не могут себе позволить «терять время» в школах.

— Когда-то на обязательном образовании настояла моя…, кхм, наша княгиня Ольга и очень этим гордилась, — Ян задумчиво крутил в руках пустую кружку.

— Прости, Ян, — Ирина уже закончила дела и присела рядом с Миленом, — как бы это ни было неприятно слышать, но ваш князь проигрывает информационную войну. Ситуации с фермерами или со школами тому пример. Ему нужно наладить информирование население. Люди должны знать, что он в курсе их проблем и готов помогать. Иначе, это будет делать кто-то другой.

— Кто, например?

— Тот, кто нанимает этих смутьянов, надрывающих глотки на рынках и площадях. Идет борьба за симпатии народа. И ваш князь, очевидно, ее проигрывает, — подытожила она.

— Ваш?

— Наш князь, — поспешила поправить себя девушка. Собеседники замолчали, задумавшись каждый о своем. Наконец, Ян поднялся, хлопнув по столу ладонью:

— А теперь пошли, покажу тебе новые упражнения. — Облегчение, которое промелькнуло в глазах Милена, заставило Ирину искренне рассмеяться во весь голос. Вот чего этот парень боялся не меньше, чем обвинения в измене — это отлучение от рояля.

— Ни мама, ни Азиза-ханум мне не простят, если это молодое дарование свернет не на ту дорожку и увязнет в политике, — проворчал Ян, посмеиваясь, и направился к двери, оставив своего ученика приходить в себя. — Да, забыл сказать, — Ян обернулся у порога, — Завтра мы все идем на городскую ярмарку, будем под твоим руководством приобщаться к жизни народа, — подначил он Милена, — Ну, и развлечемся заодно. Мой случайный отпуск подходит к концу, нужно возвращаться к делам.

— А чем он занимается, ты знаешь? — задал любопытный вопрос Милен, на который Ирине нечего было ответить. Она только вздернула брови и пожала плечами. — И вообще, — чуть обиженно заявил Милен, — Я же не его имел в виду, что он не знает о жизни простых горожан и фермеров, а князя. Что он все так близко к сердцу принимает?

— Вот именно, — подумала Ирина, — будто на свой счет берет.

Бургомистр Спицын сидел перед полной тарелкой супа, восхитительный запах которого вот уже несколько минут щекотал его ноздри. Поликарп Матвеевич находился в расстроенных чувствах, более того, он был оскорблен и страшно обижен. Наконец, ложка, которую он вертел в руках, но так и не использовал по назначению, в раздражении полетела на стол, задев бокал и разбив его. Супруга бургомистра вздрогнула всеми своими немалыми телесами и подняла на мужа испуганный взгляд. За все годы замужества она впервые видела, чтобы у супруга пропал аппетит. Ее пронзила страшная мысль, что трюфели, которые повар приготовил сегодня на ужин, последние в ее жизни. Еще с утра секретарь мужа по секрету нашептал ей, что в ратуше появился молодой человек, представившийся проверяющим от самого князя Себастьяна. Страх перед властью, заложенный в живых существах божественными силами на генном уровне, уступил место тревоге за свое дальнейшее сытое благополучие. Сам же Поликарп Матвеевич, бессменный бургомистр Калинова Посада, от одной только мысли, что столичный щеголь позволил себе усомниться в его честности, чувствовал себя оскорбленным. Проверять его, саму честь и совесть вверенного ему города на предмет распределения выделенных казной средств, ставя под сомнение его авторитет перед его же подчиненными! Неслыханная наглость со стороны какого-то молокососа! Да ему доверял сам князь Радимир, удостоивший его визита в тот год, когда он праздновал десятый год правления! К молодому князю у бургомистра претензий, боже упаси, не было, а вот к его ставленнику…

Ян не подозревал, какую страшную обиду нанес ранимой душе градоначальника. В отличие от него, он поужинал обычным борщом, и теперь сидел в беседке, небрежно расслабившись и пожевывая травинку. Мысли лениво сменяли друг друга в тщетной попытке избавиться от размышлений о бургомистре, пытавшемся за маской почтительности скрыть свое негодование, о его молодом секретаре, за презрительной холодностью которого Ян разглядел банальную зависть, и о казначее, от которого так смердело страхом и потом, что Ян решил послать к нему компетентных проверяющих.

Он выбрал беседку в качестве удобного наблюдательного пункта, с которого просматривалась большая часть сада. Попытка дочери и ее няни выманить с помощью суповой косточки соседского кота, отвлекла его, наконец, от дум и рассмешила. Кот лениво развалившись под кустом, поглядывал на шумных суетливых чужаков с сытым превосходством. Молодой человек понимал чувства кота и был с ним полностью солидарен.

Жизнь в этом доме всегда давала ему иллюзию покоя, будто ставя жизнь на паузу и позволяя насладиться кратким моментом мира и гармонии. Сознавая это, Ян хотел использовать данную ему возможность сполна, радуясь близости дочери и отгоняя воспоминания о тоскливых месяцах поисков и страх вновь потерять ее, который тут же отдавался в груди колючей болью.

Родительский инстинкт требовал держать ребенка в поле зрения, не спускать ее с рук, а по ночам брал верх над благоразумием и заставлял по нескольку раз вскакивать с постели, чтобы заглянуть в детскую, как это было, когда Эль была младенцем.

Ян наблюдал, как Мариэла, опустившись на четвереньки, полезла под куст. Что ж, вперед дочь! Если гора не идет к Магомеду, Магомед идет к горе. Ян ждал, что Ирина не позволит ребенку вымазаться в мокрой земле, но вместо этого она сама встала на колени и нырнула в куст головой. Переговоры с котом не задались. Он выскочил из под куста, возмущенный вторжением чужаков, и поспешил ретироваться. Незадачливые переговорщицы попами вперед выбрались на свободу, ветки цеплялись за их волосы, не желая отпускать. Ян в странном оцепенении наблюдал эту картину. Никогда за все три года жизни дочери он не видел, чтобы Зорина-ханум, заботящаяся о его дочери с момента ее рождения, участвовала в ее детских играх. Наконец, кошатницы поднялись на ноги. На коленях Эль темнели грязные пятна, а в растрепавшихся волосах обеих застряли листья. Ян засмеялся, обратив на себя их внимание, и встретился с двумя парами смеющихся глаз. Счастливая улыбка дочери, по которой он тосковал много месяцев, вызвала в отцовской душе нежность. А вот улыбку ее няни хотелось попробовать на вкус. Эта девушка волновала его с первой встречи, а с тех пор, как он понял, что их знакомство гораздо ближе, чем предполагалось вначале, интересовала его еще больше, притягивала, но вызывала у него двоякие чувства. С одной стороны хотелось, переступив благодарность, поскорее избавиться от нее, видя глубокую взаимную привязанность Ирины и Мариэлы. А с другой стороны, она вызывала большой интерес у него самого, и убедить себя отпустить ее с каждый днем становилось все сложнее.