Но уже через минуту, вскрыв письмо, Ирина сама застыла в тупом недоумении, пялясь на знакомые слова. Вникнуть в смысл прочитанного не получалось. Аделина, последовавшая вслед за Ириной, и видя, что подруга зависла, молча вытянула лист из ее рук, и погрузилась в чтение.

— Что? Отказ в прописке на основании недостатка данных о личности? Да что это вообще за аргумент? — Ада раздраженно бросила письмо на стол. — Твоим поручителем выступил Дин.

— Интересно, это Тугорханова месть за отказ, или таким странным способом он хочет вынудить меня на брак? — пришла, наконец, в себя несостоявшаяся невеста. — Чистая формальность, — передразнила она бургомистра.

— Мы не будем это выяснять, ожидая его следующего шага. — Ада, придерживая живот, тяжело присела на табурет. — Наум, будь добр, сделай мне чашечку чая. — Пока она задумчиво наблюдала за действиями повара, Ирина, не желая отвлекать ее от размышлений, вернулась к прерванной работе. Ей и самой нужно было поразмыслить над ситуацией.

— После разговора с Миленом я написала своим знакомым в Кондузл, — произнесла вскоре Ада. — С просьбой разузнать, выделялась ли помощь фермерам, пострадавшим от засухи. Ирина и Наум одновременно подняли головы и заинтересованно уставились на нее. — Вы же знаете пословицу «Семь раз проверь, прежде чем усомниться в человеке»? — молодая женщина глубоко вздохнув, опять помолчала. — Ответ пришел.

— Да, не томи уже хозяйка, говори, — не выдержал Наум. Ирина вопросительно приподняла брови.

— Да, выделялась, той же зимой, чтобы фермеры могли расплатиться с банками по процентам и купить семена для весенних полевых работ.

Наум присвистнул, а Ирина спросила, уже зная ответ:

— И о чем это говорит?

— Деньги, по всей видимости, попали в карманы бургомистра и его помощников-сообщников, — прерывающимся голосом еле слышно проговорила Ада. — Прости, Ириш, что не сказала до того, как Тугорхан сделал тебе предложение, — девушка подняла виноватый взгляд. — Не хотела повлиять на твое мнение. Я и сейчас не уверена, что вправе. Ведь прямых доказательств, что это он присвоил деньги, у меня нет, только догадки.

— А вот я не удивлена! — Ирина даже не пыталась сдерживать растущее раздражение. — Та-ко-е искушение! О-о, теперь мне понятна его нелюбовь к собственным гражданам, и неуважение к высшей власти.

Аде такая следственная связь не была понятна, но она промолчала, а вот Наум вскинулся:

— Бургомистр отзывался неуважительно о князе? — Ирина не ожидала столько злости в голосе и глазах всегда смешливого и беззаботного Наума, и даже немного отпустила собственное возмущение.

— Ну-у, Тугорхан говорил что-то о том, что князь слаб и идет на поводу митингующих. Князь вообще такая неоднозначная личность, о нем столько противоречивых слухов и мнений, что…, - Ирина развела руками.

— Что-о? Наш князь Себастьян слабый? — взревел Наум и в гневе шарахнул кулаком по столу. — Все слухи о нем ложь! И не повторяйте то, чего не знаете наверняка! — сказал, как припечатал.

Ирина не узнавала всегда добродушного насмешливого повара в этом пышущем гневом бугае и вся сжалась под его взглядом.

Ада, будто и, не заметив вспышку гнева у своего подчиненного, спокойно продолжила:

— Тебе нужно поехать в столицу.

Ирина и раньше замечала, что подруга обходит стороной все темы, касающиеся князя, и считала это желанием быть выше сплетен. Но такое игнорирование, как она наблюдала сейчас, более чем странно, и должно иметь под собой веские основания. Неоднозначная и загадочная фигура князя начала вызывать у Ирины неподдельный интерес, и она решила поразмышлять над этим на досуге.

— Я дам сопроводительное письмо к тем же моим знакомым, они подскажут, куда обратиться за нужными тебе бумагами, — меж тем продолжила Аделина.

— Хорошо, я поеду, хоть и боязно мне, — девушка понимала, что под лежачий камень вода не течет.

— Не бойся, Наум поедет с тобой.

— Что-о? Нет! — Если раньше он просто раздражал Ирину своей беспричинной веселостью, то после гневной вспышки, она его еще и опасалась. — Возможно, с такими габаритами секьюрити из него вышел бы даже лучший, чем повар, но нет. — Ирина все еще смотрела на мужчину с опаской. — Без обид, Наум. Я возьму с собой Милена.

Наум с каким-то новым интересом начал рассматривать девушку. Наконец, удовлетворенно хмыкнув, сказал с улыбкой, сразу став похожим на себя прежнего:

— Наверное, не секьюрити, а охранник, ты хочешь сказать?

Ирина досадливо отмахнулась, что за надоедливый человек:

— Во-первых, от греха подальше, чтоб Милен опять не вляпался в какую-нибудь историю. Во-вторых, он давно хочет поступить в музыкальную княжескую школу. Ехать нужно как можно скорей, пока бургомистр не предпринял еще какие-нибудь шаги против меня.

— За Эль не беспокойся, я за ней присмотрю, — сказала Ада.

— Нет, — решительно возразила Ирина, — Эль я возьму с собой.

— Но таскать ребенка по дорогам неразумно, — терпеливо, как ребенка начала увещевать ее подруга, но Ирина была непреклонна:

— Не удивлюсь, если бургомистр в течение короткого времени подыщет ей приемную семью и девочку заберут.

С этим доводом Ада не могла спорить. Сборы были недолгими, Ирина собрала свой рюкзачок, еще одна сумка с одеждой ее и Эль, корзинка с провиантом. Милен, кажется, обрадовался возможности не принимать самостоятельное решение и поддался уговорам Ады и Ирины, и тоже быстро собрался. Выехали на следующий же день после получения письма из ратуши, на рассвете. По настоянию Ады, взяли бричку.

Копыта Морячка ритмично пересчитывали булыжники мощеного тракта. Его подруга звонко вторила ему, периодически прядая ушами, отгоняя назойливых и злых в это время года мух. Осень, вступившая в свои права четко по календарю, в последние дни октября взяла тайм-аут. Поездка обещала быть приятной. Солнце баловало прощальным теплом, поэтому Милен откинул верх брички, как только компания проснулась достаточно, чтобы получать удовольствие от поездки и любоваться открывшимися видами. А любоваться было чем. С момента попадания в этот мир Ирина не покидала Туров и теперь с удивлением констатировала, насколько неадекватным и стрессовым было ее восприятие реальности, поскольку различие между мирами было очевидным. Природа одарила этот мир колоритом, разнообразием форм и размеров более чем щедро.

Осень всегда была Ирининым любимым временем года. Не нужно убеждать себя, что все хорошо, выдумывая для этого убедительные аффирмации. Достаточно прогулки в лесу или парке, чтобы душа наполнилась спокойной радостью и умиротворением, черпая этот целительный бальзам безвозмездно и неограниченно у самого совершенства — матушки природы.

Переполнявшим ее чувствам Ирина нашла выход, прочитав стихотворение Пушкина:

Унылая пора! Очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса –

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и золото одетые леса…»

Милен, как всегда в восторге от любой красивой рифмы или ноты, поинтересовался, есть ли на эти стихи музыка, но услышав отрицательный ответ, не расстроившись, затянул подходящую случаю песню. Даже Эль, сердитая с утра из-за раннего пробуждения, оживилась. Терпеливо дождавшись, когда Милен закончит, внесла свой вклад в восхваление осени:

— Лес, точно терем расписной,

Лиловый, золотой, багряный,

Веселой, пестрою стеной

Стоит над светлою поляной.

— Этому стихотворению меня тетя Ланочка научила, — гордо заявила она. Милен фыркнул:

— Что еще за тетя Ланочка?

Ирина с упреком посмотрела в спину парня, сидевшего на облучке.

— Детка, кто такая тетя Ланочка? Это жена дяди Родика? — спросила она девочку. Милен аж хрюкнул:

— Как, есть еще какой-то дядя Родик? Да ты, Ирина, прирастаешь родственниками буквально на ходу.

Эль залилась смехом:

— Ой, нет, Ирина — ханум, — Эль заболтала руками и ногами, продолжая звонко смеяться. Тетя Ланочка — сестра моего папы.