Конец.

Дорогие читатели! Это начало моего нового произведения. Надеюсь начать его выкладывать к весенним праздникам. Ваши оценки, комментарии или клики на «мне нравится» и «отслеживать автора» покажут мне, что начало достойно продолжения и несколько следующих месяцев работы над книгой будут стоить потраченного времени.

Я сама очень люблю читать про истинные пары и оборотней, но как автору, тема эта для меня новая и неизведанная. Еще и поэтому ваши оценки будут важны. Или может лучше стоит продолжить и дальше разбираться в пережитых нами и нашими близкими любовных историях, чем лезть в более глубокие и сложные материи, такие как отношения родственных душ и их половинок?

Ты прости меня

Часть 1.

Мотоциклист сбросил газ и беззлобно ругнулся:

— Придурок!

Придурок, поддав газку, пошел на обгон у самого перекрестка, подрезав и, даже не мигнув поворотником, свернул направо, вынудив железного коня встать на переднее колесо.

Еще раз матюкнувшись — в качестве морального удовлетворения пришлось довольствоваться тем, что есть — мотоциклист повернул следом. Обогнавшая его ауди, будто почувствовав преследование, резко ускорилась.

— Точно придурок! Неужто думает, я его догоню, чтобы неодобрительно покачать головой и покрутить пальцем у виска? — Тимур усмехнулся, представив себе эту нелепую картину. Там, откуда он сегодня вернулся, подрезать на дороге — мелочь, за раздражитель вообще не принимается. А вот то, что водителей любого двухколесного транспорта не воспринимают за полноценных участников движения, действительно бесит.

Мотоциклист огляделся в поисках парковки. Возвращение в родной город после годового отсутствия радовало также, как тогда радовал отъезд. Соскучился. По родителям, друзьям, по этим каменным джунглям.

Валентин назначил встречу в кафе на Кирова 6, чудило. Обычно встречались в клубе или в баре, в кафе впервые.

Он заскользил взглядом по фасадам зданий: «Антиквариат», Duglas, «Розовые облака», «Книжный лабиринт», «Евросеть». Взгляд вернулся к штендеру на тротуаре:

— Что? «Розовые облака»? Серьезно?

За отсутствием других заведений в пределах видимости, припарковался рядом с этим розовым чудом. Мощный байк на фоне стоящих вдоль фасада металлических витых столиков и креслиц, выкрашенных в розовый и белый, смотрелся еще брутальнее.

Тимур, стянув с головы шлем, тряхнул отросшей темной шевелюрой и подмигнул двум девушкам, сверкнув белозубой улыбкой. Он находился в том особенном приподнятом настроении духа от возвращения домой и предвкушения встреч, когда хочется обнять весь мир и поделиться с ним своей радостью. Одна из девчонок, не смущаясь, кокетливо улыбнулась в ответ. От мысли подойти к ним, отвлек детский плачь. Молодая женщина, склонившись над багажником машины, припаркованной рядом, безуспешно дергала детскую коляску, пытаясь ее вытащить, и уговаривала малыша, сидящего в салоне, не плакать:

— Милый, мамочка сейчас придет, не плачь, я здесь, — не поддаваясь на материнские уговоры, малыш в салоне продолжал реветь, а мать нервничать.

Коляска прочно застряла в тесном пространстве багажника, зацепившись колесом за ящик с бутылками. Женщина, бросив непосильное дело, нырнула в салон, пытаясь успокоить ребенка, сунула ему в рот соску, и опять вернулась к коляске.

— Вы позволите? — спросил ее Тимур, подойдя к машине.

Молодая мамочка с видимым облегчением уступила место мужчине. Он, чуть сдвинув ящик, легко вытащил и разложил коляску. Она тем временем взяла хныкающего ребенка на руки и поблагодарила неожиданного помощника.

— Всегда пожалуйста, — ответил Тимур и направился к двери в кафе мимо девушек, посылающих ему недвусмысленные улыбки.

Вальку заметил сразу, тот сидел за столиком у окна, уткнувшись в экран ноутбука. Ни он сам в берцах, кожаных брюках и куртке, ни его друг в деловом костюме, не вписывались в окружающее пространство, и тем непонятнее была причина, по которой друг назначил встречу в этом месте.

— Неужели это твоя мелкая месть за то, что не поздравил тебя с днюхой? Я ж обещал реабилитироваться, — вместо приветствия сказал Тимур. Друзья обнялись, потискали друг друга, не смущаясь удивленных взглядов других посетителей.

— Так зачем мы здесь?

— Ох, еще один касатик нарисовался, — к столу подошла симпатичная женщина средних лет в форме официантки. — Даже не думайте, что я из-за вас поменяю стиль кафе, — сказала она.

— Касатик? — Переспросил Тимур, когда официантка, приняв от него заказ, отошла. — Я уже лет двадцать не слышал, чтоб так говорили. Когда то нас советские бабульки так называли. А этой лет сорок всего.

— Так она из наших, владелица этого кафе, — Валентин смотрел на друга удивленно. — Ты нюх потерял? — сообразил он.

— Есть немного. Эти паскуды болтливые, что на весь мир кричат о недопустимости применения химоружия, с нами не миндальничали. Были б с нами люди, кранты им, а у меня второй месяц что свинина, что крольчатина, да подсунь мне подошву от берцев под хорошим соусом, не замечу.

Валентин понимающе вздохнул. Было. Проходил.

— И все-таки, почему мы здесь? — Тимур обвел взглядом зал кафе, приходя в еще большее изумление. С потолка свисали розовые и белые имитации облаков, столики украшали вазочки с цветами. Цветы были не только на столах, но и в больших вазонах по углам. Диваны винного цвета у противоположной стены разбавляли это розовое безумие.

— А ты посмотри вокруг. Что видишь? — предложил Валя.

За соседним столом расположились три молодые женщины, рядом с каждой из них стояла коляска. Мамочки разговаривали, то и дело, отвлекаясь на своих чадушек. Чуть дальше у большого французского окна пили кофе пожилые дамы. Несколько столов занимали девчонки, еще школьницы, некоторые из них исподтишка бросали стыдливые взгляды в сторону молодых мужчин и тихо шушукались.

Единственный, кто, как и они, не вписывался в окружающую обстановку — молодой прыщавый паренек. Но его выбор кафе стал очевиден тут же: он уже махал рукой появившейся в дверях девушке.

— А где надутые губки, накачанные ягодички, мой любимый типаж? — с напускным недовольством возмутился Тимур.

— Вот-вот, зришь в корень. Здесь я могу спокойно позавтракать и поработать. — Ты ведь останешься? — С надеждой спросил друга.

— Останусь. — Тимур сразу понял, что речь уже не про мимишное кафе. — Пока гражданские оплакивают погибших, политики подсчитывают заработанные очки, военные корпорации делят барыши и пытаются понять, довольны ли они или можно было отхватить куш пожирнее, сравнивая с прибылью конкурентов, а военные залечивают раны, мне там делать нечего. Знаю, что уже идет активная работа по разворачиванию нового места военного конфликта. Даже знаю, где население разогревают. Общим результатом недовольны, суки, тем, что мы их сделали, — в сердцах добавил он.

— Хорошо развлекся? — с долей зависти спросил Валентин.

— Осторожничали, людей берегли. Но на последней операции я душу отвел, — похвастался Тимур. Он склонился над столиком и понизил голос. — Только на волчью удачу нельзя было положиться, пришлось разрабатывать план и четко ему следовать. Представь себе картинку: двадцать матерых серых волчар с вещмешками и автоматами на спине. Мы даже переярков не взяли, не то, что людей. Сто километров за несколько часов по бездорожью своим ходом прошли, отследить было невозможно. Подошли с рассветом, разделали сонных, как кутят.

— С той стороны волки были?

— Не-е, одни люди. Волков, которых я встретил среди противников за последние годы службы, можно по пальцам пересчитать. Волки, те, что настоящие патриоты, остались только на просторах бывших республик, а западные давно подались в бизнес, патриотизм вместе с деньгами отмыли, превратив его в «интересы», — с издевкой протянул он. Наши же после позорного бегства в 17-м и победоносного возвращения в 45-м такую прививку получили, до сих пор иммунитет есть.