— Черт, черт, черт, — девушка стучала по кровати кулаком, пока Эль не заворочалась, и это остудило ее.

— Ханум, нам пожалуйста, двойные порции оладий каждому, молока, и этим двум мальчишкам тишголов, — мужчина, чуть старше сорока лет, видимо, отец этих двух двадцатилетних «мальчишек» с разворотами плеч, как у дюжих кузнецов, улыбнулся Ирине. Она с улыбой кивнула в ответ и поспешила на кухню.

Что они все в этом тишголове находят? С утра как с ума сходят, подавай им тишголов, — ворчала Ирина, наполняя кружки отваром. Однажды попробовав его, она решила: «никогда больше». — Вот и Милен грозился десять лет пить эту дрянь, ради удовлетворения своих амбиций.

— Ада, объясни мне, наконец, что заставляет людей пить эту гадость? — спросила она, кивнув на десятилитровый кувшин отвара, который каждый вечер собственноручно готовил Дамдин из собственноручно же собранных различных трав.

Ада, раскрасневшаяся у плиты, глянула на нее, удивленно приподняв брови:

— Его пьют все молодые неженатые люди для снятия сексуального напряжения.

— Что? — Ирина поперхнулась молоком, и Аде пришлось оторваться от сковородок с оладьями, чтобы постучать ей по спине. — Верю, что ты не знала. А как же у вас молодые справляются с подобным напряжением? — спросила она заинтересованно.

В голове Ирины промелькнули несколько известных ей способов:

— Лучше тебе не знать.

— Ладно, неси заказ.

— Хорошо, но вечером поговорим.

Ада согласно кивнула.

— Этот мир не перестает подкидывать мне сюрприз за сюрпризом, — размышляла Ирина, замечая, как молодые люди, даже не поморщившись, пьют горький отвар.

Вечером девушка поднялась к Аде, забрать Эль и расспросить об удивившем ее местном обычае. Поразмыслив между делом, она поняла, что ничего шокирующего в этом нет. И если уж выбирать между сексом по телефону и мастурбацией, которыми грешат подростки, Ирина двумя руками за ежедневный прием горького тишголова.

Ада и Эль сидели на полу, обложенные кусочками пестрых тряпочек и клубками разноцветных шерстяных ниток.

— Над чем колдуете? — весело спросила Ирина.

— Мы куклу шьем. Вот, смотри, это голова, — Эль сунула девушке в руку белый тряпичный мячик.

— Присоединяйся, — позвала Ада, освобождая место от лоскутов. Ирина опустилась на пол рядом с ними.

— Для кого шьете? — спросила она Эль.

— Эту — для меня, другую для Милы, — Мила была подружкой Эль, дочерью Агвана, который когда то привез их к Дамдину. — А третью, — Эль понизила голос и наклонилась к Ирине, — для Адиного малыша. Ты знаешь, что скоро у нее будет малыш?

Ирина с улыбкой кивнула, погладив Эль по голове: «Какой все же славный ребенок, пока не капризничает».

— Ада, ты обещала меня просветить по поводу тишголова. — напомнила она Аде.

— Я уже поняла, что традиции твоей страны несколько отличаются от наших, поэтому начну с них. Нашей молодежи позволяется многое, но вступление в половые отношения до брака не приветствуется. Причем не осуждается строго, просто считается важным получить законное здоровое потомство.

Ничего нового в этом Ирина не услышала, вспомнила стойкое выражение, встречавшееся ей в классической литературе: «родила законного наследника, а потом бросилась во все тяжкие…».

— Для нас семья, род — главные приоритеты. — Не во всех, конечно, семьях придерживаются этой традиции. Но в благородных титулованных обязательно следят за чистотой крови, как и во всех состоятельных и уважаемых мастеровых и купеческих семьях, которые могут проследить свой род более чем на три поколения.

Вот и разгадка поведения Милена по отношению к Агнии, — подумала Ирина. А вслух сказала:

— Мне это нравится. В моей стране блюсти честь мужчины предоставили слабому полу. У вас все по-честному, ответственность разделена пополам.

— Расскажи? — попросила Ада.

— Да и рассказывать то особо нечего. — Ирина решила, что лучше не просвещать Аду о свободе нравов, царившую в ее время, а рассказать о временах домостроя. — Женщины до замужества не имеют права не только на сексуальные контакты, боже упаси, но даже находиться в обществе неженатого мужчины без сопровождения. Потеря девственности до брака грозит девушке позором и чаще всего ссылкой в глухомань или даже отречением от нее всей семьи. Все это происходит, правда, если семье не удается скрыть следы позора от общественности, или поспешно выдав дочь замуж за совратителя, или любого другого, кто пойдет на это ради денег, титула или преследуя еще какие-нибудь свои цели. Мужчины, в свою очередь могут вести свободный образ жизни, который им позволяет их общественное положение и деньги, и количество сексуальных партнерш не влияет на их честное имя, так же как внебрачные дети и пересуды в обществе об их похождениях, — на одном дыхании выдала Ирина.

— Но это же несправедливо, — возмутилась Ада.

— А где ты видела справедливость в этом мире? Я тебе рассказала, как обстояли дела с этим сто лет назад, сейчас все гораздо проще. А тогда девушки служили товаром, средством заключать выгодные союзы, их начинали отдавать замуж в двенадцать лет. Знаешь, я поначалу в более молодом возрасте тоже возмущалась. Сейчас считаю, что нельзя относить женщин к жертвам, мужчин к негодяям. Представь, молоденькую девушку лет четырнадцати — пятнадцати отдают за «старика» лет тридцати пяти. Ее удел сидеть дома и рожать детей. Из развлечений только редкие или не очень вечеринки, общение с подругами по несчастью. Она — явная жертва. А как это выглядит со стороны жениха? Ему достается молоденькая неопытная девчушка в кровать, с недоразвитым умишком, которая его боится и терпит, искренне любить вряд ли будет. Так ведь он еще должен обеспечивать ее средствами к достойному существованию, чтобы она достойно выглядела в глазах своих приятельниц и общества в целом. Ну, и кто тут счастлив?

— У нас тоже приняты ранние браки. Причина в том, что отвар тишголова можно принимать ограниченное время, желательно до двадцати трех лет. Дальнейший прием грозит развитием бесплодия и у мужчин и у женщин.

— Ой, — Ирина встревожено посмотрела на Аду. — Милен сказал, что ради музыкальной школы, готов еще десять лет отвар пить.

— Да кто ж ему позволит? — Ада беспечно махнула рукой. — Если только он сам себе его варить будет.

— Ада, княгиня, которая организовала эту школу, какая она? — осторожно спросила Ирина.

— Она превосходный музыкант и музыка ее страсть. Поэтому она и школу открыла, чтобы воспитать музыкантов, достойных играть в ее оркестре. В школу принимают только действительно одаренных музыкальным талантом детей, независимо от их социального статуса.

— Она родом с Польши?

— Нет, откуда-то издалека. Поэтому и имена у наших князей иностранные: нынешнего князя зовут Себастьян, его сестру зовут Светлана. Княгине нравится иногда шокировать придворных своими манерами, мыслями, поведением, — Ада прыснула, — иногда одеждой. — Князь все ей с рук спускал, потому что любил. Вообще, нашим князьям везло, все они заключали браки по любви. Династические браки обошли их стороной, и детей своих они не принуждали к бракам по расчету, поэтому, наверное, и правления их были успешными для всех. Что не могу сказать про нашего нынешнего князя.

— А что так? — полюбопытствовала Ирина.

Ада вдруг стушевалась:

— Да нет, для княжества он не меньше своего деда и отца хорошего делает. Ну, а какой он человек, нам должно быть все равно, не правда ли? — Ирина согласно кивнула, не желая еще больше смущать Аду. Видимо, у них не принято плохо отзываться о своих правителях.

Дорогие читатели, предлагаю вам краткие пояснения.

Город Туров — главный город Туровской губернии и Кондузл — столица вымышленной Роси, не являются выдумкой автора.

В настоящее время в нашем мире, Ту́ров — город в Житковичском районе Гомельской области, один из древнейших городов Беларуси и столица Туровского княжества в X–XIII вв.

Странное и красивое название Кондузл произошло от названия реки Кондузла, протекающей в Оренбургской области. Среди документов Государственного архива Оренбургской области хранится Донесение о строительстве церкви в деревне Кондузл капитаном Ляховым и прапорщиком Карамзиным (отцом писателя и родоначальника российской истории).