Ребята тихо и быстро пересекли утопающую в тумане мощенную площадь, посередине которой находилась круглая клумба с сухими цветами и большим каменным кубом.

— Кажется, нам сюда, — тихо заметила Ника, указывая на большое четырехэтажное здание, которое нависало над ходоками темной громадой.

Ровный фасад, без изысков, но зато большая мансардная крыша с резными окошками и внушительная подъездная группа, с кирпичными колоннами и кованным козырьком.

Макс сделал пару шагов по направлению к дому, но тут позади раздался испуганный крик Ники. Конь резко обернулся и с ужасом увидел, что над девушкой нависает серый человек и крепко держит ее за плечи, болезненно сжимая каменными пальцами хрупкие руки девушки.

— Не надо, стой! — крикнула Майя, но опоздала. Макс уже мгновенно выхватил нож и кинулся в атаку.

Ника шла по темным и туманным улицам Затона, улыбалась и ничего не могла с собой поделать. Почти все время Макс держал ее за руку, и это теплое сильное прикосновение разом прогоняло все тревоги и страхи. Он шел чуть впереди, оберегая девушку от возможных угроз, и цепко осматривал улочки вокруг.

Город был пуст и тих: все жители попрятались в своих домах от неведомой угрозы.

Ника улыбнулась шире, вспоминая, как в детстве думала, что не только игрушки оживают по ночам, когда не видишь. Но еще это касается статуй и манекенов в магазинах. Что все они живут тайной жизнью, а днем просто делают вид, что не могут двигаться.

Но то, как жители Затона прячутся, а идущая рядом Майя едва сдерживается от того, чтобы перейти с быстрого шага на бег, говорило о том, что местные статуи могут быть опасными. И совсем не такими милыми, как это виделось Нике в детстве.

Когда их отряд вышел на площадь, Макс неохотно отпустил ее руку и стал оглядываться по сторонам. Ника же чуть прошла вперед, рассматривая монументальное, но красивое здание с башенками и резными шпилями. Света от фонарей вполне хватало, чтобы оглядеть всю круглую площадь разом, а густой туман лишь смягчал линии и прятал мелкие детали.

— Кажется, нам сюда, — тихо заметила Ника, указывая на большое четырехэтажное здание, высившееся над ними.

По крайней мере, это было самое крупное строение из всех, что попадались ранее. Интересно, они не зря пошли сразу к Шаману, а не в отель? Может не особо вежливо завалиться в гости к незнакомцу на ночевку и ужин. Хотя кто знает, в Аркании немного другие обычаи и привычки…

Кто-то больно схватил Нику за руку и резко дернул, разворачивая к себе. Девушка вскрикнула от внезапной боли, но тут же испуганно замолчала, когда увидела нападавшего.

Статуя тихо подкралась сзади, пока они рассматривали площадь.

Ника чувствовала на своих плечах твердый холодный захват. Жесткие, каменные пальцы крепко держали ее за плечи, впиваясь в мышцы. Статуя угрожающе нависла над девушкой, приблизив к ней свое серое, безжизненное лицо. Кожа нападавшего вся была в тонкой сеточке трещин. Пустые глазницы и каменный холод, идущий от этого существа, вселяли почти суеверный ужас.

Если бы он не двигался, то действительно походил бы на обычную статую, древнюю и чуть неухоженную. Судя по всему мужчина, в каком-то сложном наряде с кружевным воротником и такими же манжетами.

Сердце учащенно билось, руки под каменными пальцами болели, а странный трепет в груди не давал дышать. Последнее не было ощущениями Ники — это котенок во внутреннем кармане куртки тоже перепугался и начал дрожать. Только бы малыша не задело…

Боковым зрением Ника видела, как к ней рванул Макс, но Майя очень быстро преградила ему дорогу, поспешно выпалив:

— Нельзя нападать на статуи!

Ника постаралась не дышать и не двигаться, статуя напротив тоже замерла, правда, не ослабляла каменный захват на плечах. Снова будут синяки, а ведь прошлые еще даже не сошли! Главное, чтобы кость не сломал… От боли хотелось кричать, но страх вынуждал девушку прикусывать губу и молчать.

Если нельзя нападать, нельзя убежать, что тогда, черт возьми, делать⁈ Молча терпеть боль Ника долго не сможет, а как стряхнуть с себя захват каменных пальцев, она не имела представления. Ника-то и с обычным мужчиной не справится в драке, а уж с паранормальной ожившей скульптурой — так и подавно.

Но тут в поле зрения появилась Майя, которая заглянула в лицо статуе и вежливо проговорила:

— Расскажи свою историю!

Каменный мужчина тут же разжал пальцы, державшие Нику, и повернулся к Майе. От быстрых движений с него начала сыпаться серая пыль.

Ника едва сдержала стон и, согнувшись от боли, отшатнулась подальше. Но, кажется, каменный человек уже потерял к ней всякий интерес. Он стоял, распрямившись и расправив плечи, оглядывая слушателей перед ним пустыми глазницами.

Затем с гордостью проговорил, извергая облачка пыли:

— Меня зовут Корен, я спас в горах при обвале сорок два человека, — говорил он, а от звуков его голоса по спине Ники ползли мурашки. Странный, чужеродный голос, не живой и не мертвый, словно грохот камней при оползне складывался в слова.

Макс тут же оказался рядом, бережно обнимая Нику и защищая своим телом от нового возможного нападения. Но каменный человек не двигался и лишь рассказывал свою историю.

Он все говорил и говорил, о том, как по одному вытаскивал людей из-под завала, как у него кончилась вода и еда, как он сломал руку, но продолжал спасательную операцию.

Сначала Нику начал разбирать неуместный смех, наверное, от стресса и боли. Забавно же — ее поймал монстр из другого мира, чтобы рассказать историю своей жизни. Девушка знавала таких людей. Чаще всего они были пожилыми и одинокими, с ними никто не разговаривал, никто никогда не слушал. И если проявить хоть каплю сочувствия или интереса, они могли часами рассказывать о себе, о событиях прошлого, беспрерывно и грустно.

Но статуя напротив все говорила, и этот чужеродный, страшный голос постепенно завораживал Нику, и смеяться больше не хотелось.

Он поведал о том, как еще будучи живым, он ломал ногти, пытаясь разбирать завал, как кашлял от пыли, которая набилась в легкие. Физически не мог продолжать, но и остановиться тоже не мог. Ведь под горным обвалом оказался его родной сын.

Часами он пытался отыскать пропавшего мальчика, но раз за разом натыкался на других людей. Вытаскивал каждого, кого находил, оказывал первую помощь и продолжал копать, оттаскивать обломки.

Когда мужчина спас сорок два человека, сорок третьим оказался его сын. Но к тому моменту мальчик уже был мертв.

Ника стояла, держась за ноющее плечо, и едва могла дышать. От ужаса происходящего, но еще больше от острой тоски, что слышалась в голосе статуи. Вроде бы такой чужеродный, жуткий голос… и настолько легко узнаваемая страшная боль потери.

Каменный мужчина сделал небольшую паузу, а затем тихо проговорил:

— Сорок три человека оказались под завалами в долине Имерганд, я спас сорок два из них.

Воцарилась тишина. Туман стелился по ночной площади, обнимал старинные здания, гладил и завивался у стволов деревьев. Ника смотрела только на оживший памятник, лишь краем глаза замечая, что рядом точно также замер Макс с ножом в руке.

— Мы чтим твой подвиг! — дрогнувшим голосом отозвалась Майя, тоже пораженная историей статуи.

Мужчина постоял еще какое-то время, глядя пустыми глазницами прямо перед собой. Затем покачнулся и ушел к клумбе. Осторожно и тяжело залез на куб, встал в полный рост, а затем замер, снова став всего лишь каменной статуей посреди площади.

Ника чувствовала, как трясутся ее руки и бешено колотится сердце. Рядом, не менее ошарашенный Макс медленно спрятал клинок в ножны и позволил себе облегченно выдохнуть. Затем обернулся к Нике и порывисто ее обнял, на миг прижав к себе и поцеловав в висок. Через мгновение он чуть отстранился и бережно повел девушку ко входной двери самого большого здания.

— Хватит с нас прогулок! — тихо и резко заметил он. Затем глянул на Майю и едва заметно благодарно кинул. Кто знает, что случилось бы, если он все-таки кинулся бы на статую с ножом в руках.