Шаман остановился у распахнутых ворот и некоторое время хмуро осматривался. Костя же подошел к каменной колонне и, отодвинув плети вечнозеленого плюща, изучал табличку.

Ника тоже приблизилась к вывеске и прочитала: «Цитадель Морока», а внизу виднелась надпись поменьше: «Обитель разума и логики».

— Нормально можешь читать? — вдруг спросил Костя, указывая на буквы, высеченные в камне.

— Да как-то с шести лет этим грешу, — улыбнулась Ника, но натолкнулась на насмешливый взгляд Кости.

Светловолосый парень явно над ней потешался, но девушка никак не могла понять, что же именно его так развеселило. Не дождавшись от Ники реакции, он лишь покачал головой и постучал пальцем по табличке.

— Надпись идет не на русском, а на арканийском, если что, — рассмеялся Костя, глядя на растерянное выражение лица девушки. — Последние русскоязычные таблички закончились в первых городах Пограничья. Там для ходоков, которые не адаптировались, еще дублируют на самых распространенных языках Старого мира всю информацию.

— Не может быть! Я бы заметила, если бы начала читать на арканийском! — с жаром произнесла Ника, все еще считая, что Костя ее разыгрывает. Но парень лишь снова рассмеялся и покачал головой.

— Он прав, — отозвался Шаман, отходя от ворот и все еще хмурясь. — Здесь, в Аркании, единый язык. Чем-то похожий на земную латынь. У меня есть теория, что как раз таки латынь — это осколок Арки, попавший в Старый мир. Древний, могущественный. Не даром же ему столько внимания уделялось, и в науке, и в магии. Даже название этой вселенной на самом деле не Аркания, а Arcanum — мистическая тайна, загадка. Первое время ходоки адаптируются, но эта реальность может перекраивать не только людские души, но и сознание. Так что со временем все начинают говорить и читать на арканийском, сами того не замечая.

Ника некоторое время в оторопи смотрела на табличку. Нет, ей все время казалось, что как-то немного неразборчиво идут надписи. Словно плохим шрифтом и нужно приглядеться, напрячься, чтобы прочитать. Но другой язык… это стало для девушки шоком.

Как и тот факт, что все жители Вселенной, все народы и люди говорят на одном языке. Сколько проблем можно было бы избежать на Земле, если бы не разные диалекты и языковые группы? Сразу вспомнился миф о Вавилонской башне и о том, как народы разделились и больше не понимали друг друга…

— Они открыли ворота, сняли заклятья и вошли, — все еще хмурясь, проговорил Шаман, оглядывая мощеную дорогу, что шла вверх по склону горы, где на вершине темнело громадой старинное здание. — Ваша Майя была высокого ранга ученым? Иначе она не смогла бы снять печати!

Ника тряхнула рыжими кудрями, отвлекаясь от размышлений о языках и надписях. Глянула на деду Славу, что стоял у ворот, уперев руки в бока и утвердительно кивнула.

— Судя по всему — да, Майя была кем-то важным в Цитадели.

— Это плохо, — сурово произнес Шаман. — Тут случилось нечто очень плохое, ужасное. Сюда никто из горожан не ходит никогда.

Ника нехорошо улыбнулась дедушке и решительно пошла вперед по мощенной дороге.

— Значит, мы явились точно по адресу!

Дорога круто вела вверх и заканчивалась большой площадью с несколькими статуями и фонтаном. Снизу был виден только один корпус, но на самом деле Цитадель состояла из нескольких зданий.

Из темного-бордового, почти коричневого кирпича, они высились громадами над площадью. Пыльные узкие и высокие окна, некоторые даже в виде цветных витражей, словно в старых католических соборах. Огромные дома с мансардами в два-три этажа и острыми крышами, они поразили Нику своим величием и таинственностью. Их внешний вид полностью соответствовал названию места.

Девушка не знала, что же тут случилось, но атмосфера места была гнетущей. Запустение, таинственная тишина, ореол мрачности и готичности. Даже днем, при ярком солнечном свете, Цитадель казалась проклятым склепом из старых сказок.

Ника подавила в себе почти суеверный страх и решительно взошла по широким каменным ступеням самого крупного здания, подходя к распахнутой двери.

Есть задание, есть работа. Важная для мира и для самой Ники, и она не позволит страху замедлить ее или остановить. И чтобы девушку ни ждало за этой дверью, она пройдет свой путь до конца.

Переступив порог, Ника почти физически ощутила рубеж. Один из многих, если вдуматься. Сначала — в лесочке под Таганрогом, потом на реке Данка с ее болотными огнями и опасными порогами. Арка под Затоном, порог квартиры Шамана. Шаг за шагом, по дороге своей судьбы, идти только вперед и никогда не оглядываться назад.

Вопреки мнению ее мамы, которая считала дочь упрямой и упертой, Ника всегда считала, что ей не хватает мужества и решительности. В отношениях с людьми, в выборе работы и жизненного пути, в отстаивании своих интересов и желаний. Она частенько пасовала и отступала, встречаясь с трудностями или проблемами.

Но не в этой Вселенной. Тут, вопреки страхам и сомнениям, Ника решила, что будет идти вперед несмотря ни на что.

Девушка оглядела полутемный огромный зал. Хоть окон было и много, но через пыльные стекла проникал лишь тусклый, рассеянный свет. Он освещал запустение и следы давнишнего погрома. Мебель разбита в щепки, по стенам кровавые разводы, темные, заскорузлые.

Весь пол был усыпан мусором: вырванные из книг страницы, отсыревшие фолианты, смятые и покореженные, какие-то куски ткани и битые черепки, осколки колонн и облицовочного камня. На стенах висели портреты людей, но теперь их едва ли можно рассмотреть — полотна словно ножом или когтями изрезаны, а рамы щерятся деревянными щепками.

Пахло застарелой пылью, затхлостью и чем-то еще, неприятным и резким. Глубокие борозды шли по древним каменным стенам, а часть витражей была разбита, отчего под окнами темнели не только осколки, но и кучки прошлогодних листьев и веток, которые намело ветром.

Ника опустила взгляд на пыльный и грязный пол и невольно вздрогнула, поспешно отступая в сторону. Она не заметила и встала в лужицу свежей крови. Яркой, даже в тусклом освещении, блестящей и жуткой.

Кровь. Свежая.

И от нее вели мокрые следы рабочей обуви куда-то в глубь этого заколдованного места.

Прежде, чем страх бы заставил Нику оцепенеть, а дрожь бы распространилась от сердца в ноги и руки, она громко крикнула в могильную тишину Цитадели:

— Макс!

И побежала, следуя за цепочкой кровавых следов, идущих по мраморному полу.

Макс услышал отчаянный крик Ники и бросился на звук, к выходу из Цитадели. Раньше, чем хоть что-то понял или успел обдумать. Эхо крика металось по пустым комнатам, а Конь все бежал по скользкому пыльному мрамору и слышал лишь свой гулкий пульс, набатом гремевший в ушах.

Он столкнулся с обеспокоенной и бледной Никой в узком каменном коридоре с порванными гобеленами на стенах. Растрепанная девушка на миг замерла, быстро и нервно оглядывая его на предмет ран, и тут же порывисто бросилась ему на грудь, крепко обнимая и прижимаясь всем телом.

«Вроде бы цела, жива и здорова», — с облегчением подумал Макс, тоже обнимая Нику и поглаживая по волосам в попытках немного успокоить, а заодно и самому прийти в себя. Через мгновение из-за разбитой в щепки двери выбежали Костя с Шаманом, тоже взволнованные.

— Ну ты чего, все хорошо, — чуть смущенно приговаривал Конь, поглаживая Нику по плечам.

Она осторожно отодвинулась, но не прекратила цепко держать Макса за талию.

— Я увидела свежую кровь! — хрипло выпалила она, постепенно приходя в себя. Так что уже через мгновение ее страх и беспокойство переросли в злость: — И ты сбежал на рассвете!

Ника не удержалась и легонько ущипнула Макса за бок, заставив ойкнуть. Показательно, конечно, что там девочка могла ему сделать своими тонкими пальчиками да еще и через слои зимней одежды. Но реакция Коня ее удовлетворила и Ника наконец разомкнула свои объятья.