Снег все шел и шел, застил лобовое стекло и налипал на дворники. Надо бы остановиться и почистить их, чтобы не заледенели, да только останавливаться было страшно.

Вероника ехала по второстепенной трассе на старой девятке. Ехала медленно и осторожно, вцепившись в руль побелевшими от напряжения пальцами. Вокруг на километры — никого и ничего. Ни деревенек, ни заправок, даже других машин нет ни одной.

А буря все крепчает, взметая снежные вихри там, где не стоит преграда из лесополосы, и наметает с полей на дорогу огромные сугробы.

Сейчас самое главное, — думала Ника, — это доползти до трассы. Там есть заправки, ловит связь, ездят чистилки и аварийные службы. Там даже в такую погоду попадаются другие водители. И случись что, они могут помочь.

Возвращаться смысла нет, ведь до точки отправления почти столько же пилить, сколько и до родного города. Буря началась километров двадцать назад. Резко поднялся ветер, снег вдруг пошел стеной, крупными хлопьями. Каких-то полчаса — и все, вокруг одна только белая пелена.

— Далась вам эта картошка! — в который раз зло проговорила Вероника в тишине автомобильного салона.

Если у дочери есть машина — это не значит, что ее надо гонять по всем дурацким вопросам к черту на рога! Если даже вам друзья из деревни передали мешок картошки и вязанку лука. Можно же на рынке купить! Да бензин на эти сто километров и то дороже вышел! Но нет: «С рынка невкусная и вообще — сплошное ГМО».

Машину тряхнуло, и Ника снова выругалась. Завтра на работу, а выходные потратила на ерунду и даже не отдохнула совсем.

Дорога становилась хуже. Потому что отбойников на старой деревенской трассе не было отродясь, а ветер заметал снегом все вокруг. И уже совсем непонятно, где заканчивается дорожное полотно, а где начинается поле. Одна сплошная белая равнина на километры. Даже по редким деревцам не сориентируешься.

Стало темнеть. Ника ощутила холодок, что бежит по животу и плечам. И не от мороза за окном, а от страха остаться на этой заснеженной трассе в темноте. Тут даже при тусклом свете дня неясно куда и как ехать, а ночью станет совсем плохо.

Ника не трогала тормоза, не газовала резко. Ехала плавно, осторожно, тормозила двигателем и старалась не дергать руль. Но все равно с каждой минутой становилось тяжелее удержать машину на дороге.

Поднявшийся порыв ветра швырнул в лобовое снег, полностью лишив обзора. Что-то твердое попало под колесо, машину жестко тряхнуло и вдруг понесло юзом, закрутив. Через мгновенье последовал глухой удар, от которого больно резанул ремень безопасности.

Ника некоторое время сидела не шевелясь и не дыша в полной тишине. Двигатель заглох после удара, дворники уже не очищали лобовое, так что в салоне стало темно.

А скоро станет еще и холодно!

Девушка пыталась сконцентрироваться на дыхании и в панике сжала висящую на груди подвеску — подарок почившего дедушки, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и стряхнула с себя оцепенение. Надо выйти из машины и посмотреть, что случилось! Во что врезалась, как, можно ли откопаться.

Водительская дверь не открывалась. Что-то подпирало ее с другой стороны, мешая выйти. Ника подергала ее да и полезла в темноте к пассажирской двери. Та, хоть и с трудом, но открылась. Не сильно, но достаточно, чтобы худенькая Ника смогла пролезть.

За окном сгущались сумерки, бушевал ледяной ветер и бил в лицо колючим снегом. С трудом, барахтаясь в сугробах, Вероника отошла от машины и огляделась. Кажется, съехала с дороги: девятка стояла под углом, зарывшись передним бампером в сугроб. Хорошо закопалась, даже лобовое под снегом, но зато столкновение было относительно мягким — снег смягчил удар.

Почти полчаса Ника пыталась что-то сделать. Откопать перед машины из снежного плена, завести двигатель, поймать сеть и вызвать помощь. Но старый сотовый телефон на морозе быстро разрядился, мотор так и не ожил, а попытки расчистить огромный сугроб не увенчались успехом.

Потихоньку девушку накрывала паника. Мороз крепчал, дорога на километры вокруг пустая — почти за час ни одной машины не проехало. Ни связи, ни возможности погреться.

Сколько таких историй она читала, как люди замерзают насмерть на трассе. Обычно в плохую погоду на своей старой машине никуда не ездила далеко, а тут… родители плешь проели, требуя свою картошку!

Что толку сейчас сокрушаться, — подумала Ника. Села в машину, глотнула остывшего чая из термокружки. В салоне авто хотя бы ветра не было, но мороз начинал пробирать до костей. Пока бегала вокруг машины, пока лопатой снег кидала, еще не так ощущался холод.

И сколько она так протянет? Ночью, даже если кто и проедет по этой трассе, ее не заметят в темноте и снегу. Ни связи, ни укрытия. Светоотражающие знаки ветер заметет снегом через пару минут. И погреться негде…

Ника быстро выскочила из машины и глянула в сторону ближайшей лесополосы. Надо костер развести! Под деревьями ветер не такой сильный, есть хворост. Может какое укрытие удастся найти.

Девушка быстро счистила снег с багажника и открыла его.

Становилось все темнее, так что вещи Ника искала уже наощупь. Кажется, у нее самый странный и бесполезный багажник в мире! Крошечные грабли (и что они тут делают?), настольная игра (картон пойдет на растопку), бутылка розжига для углей (осталась с новогодних шашлыков с друзьями), две пары обуви (летней) и одна тапочка без пары… И старая резная полочка, которую она нашла у друзей родителей в сарае и хотела отреставрировать.

Ну и мешок картошки, конечно. Главный виновник торжества и спонсор мероприятия!

Подумав, кинула несколько картошин в рюкзак — можно будет в углях запечь. Добавила розжиг, кружку и бутылку с чистой водой.

Девушка занемевшими руками закинула рюкзак на плечо, поправила съехавшую на ухо шапку, закрыла машину и пошла по сугробам в сторону лесополосы. Ника утопала в снегу выше колена и едва могла идти вперед. Порывы ветра норовили сбить ее с ног, а острые снежинки резали щеки.

Вдруг Ника провалилась по самую шею в какую-то яму, а рыхлый снег накрыл с головой, набиваясь в нос и глаза. Стало трудно дышать, то ли от холода, то ли от страха.

Девушка принялась утрамбовывать снег вокруг себя, руками и ногами, чтобы хоть как-то выбраться из сугроба. Через несколько ужасных минут, когда Ника просто билась со снежным пленом и даже думать уже не могла, удалось немного продвинуться вперед.

И под ногами оказалась твердая земля, под наклоном, но на нее можно было опереться. Девушка стала трамбовать снег усерднее, держась рукой за склон, видимо, канавы, что шла вдоль дороги и куда Ника и провалилась.

«Я так не умру! Я так не умру!» — все повторяла она.

Дыхания не хватало, налипший снег замедлял движения, не давал нормально оглядеться и глубоко вздохнуть. Но девушка продолжала карабкаться по рыхлому склону, пока, наконец, не оказалась там, где сугробы были всего лишь по колено.

Стемнело почти полностью, только снежное небо было каким-то белесым и словно светилось в ночи. Совсем близко маячила черной стеной лесополоса, и Ника побрела туда, уже совсем не чувствуя ни рук, ни ног. Может от усталости, а может и от мороза, становившегося все колючее.

Но вскоре идти стало легче. Под деревьями ветер так не бушевал, да и снега намело куда меньше. Ника отряхнулась, потопала ногами по мерзлой земле и оглянулась. В белой пелене уже и намека не осталось на ее машину.

Ника пару минут переводила дух, ощущая как бешено колотится сердце в груди, как нехорошо онемели ноги и пальцы рук. Затем повернулась к лесополосе, где ломанными линиями чернели голые стволы деревьев.

Надо развести костер, срочно! Иначе она тут замерзнет. Девушка вошла в подлесок, раздвигая кусты и виляя меж стволов деревьев, выискивая место, прикрытое от ветра.

Вдруг в темноте между голыми деревьями мелькнул теплый желтый огонек. Ника прищурилась. Нет, не показалось! Свет действительно мерцает между кустов где-то в глубине лесопосадки!