И даже больше, вдруг поняла я. У Лиама не было фамилиара-сильфа за плечом, но он всё равно дошёл до центра лабиринта. Кто знает, справилась бы с этим я без подсказок — не проверить уже.

— Бери, — хриплым голосом велел он. — Твоя победа, заслужила.

Если и был во мне червячок сомнения, то сейчас на него наступили с размаху.

Вместо того, чтобы со всем пылом броситься подбирать кристалл, я отряхнула руки от гранитной крошки и повторила жест Лиама. Жирный намёк.

— Знаешь, настроение сегодня какое-то не победное. — Я цыкнула. Подошла ближе, кивнула в сторону переливчатого камешка. — Кажется, он выбрал тебя.

То, какое лицо сделалось у Лиама, окупило все мои моральные терзания с лихвой. Он уставился на меня с подозрением, щурясь всё больше. Потом вдруг нажал на один глаз, растянул веко — и я чуть не расхохоталась.

Проверяет, не иллюзия ли перед ним! Вот умора.

— Это не испытание, дурачина, — фыркнула я, веселясь всё больше. — Забирай и будь счастлив. Денег за него отвалят столько, что позабудешь дорогу в отчий дом. Не придётся кланяться в ножки тем, кто даже на доброе слово не заработал.

Разумеется, он мне не верил. Нахмурился так, что морщинка между бровей превратилась в глубокую рытвину.

— Я не выиграл, — членораздельно произнёс он, словно заподозрил меня в умственном недуге. Коснулся пальцами артефакта на шее: — Вот моя ошибка.

Нет, ну вы посмотрите! Его ещё и уговаривать приходится!

— Подумаешь… Я тоже хотела взять щит, и что тогда? Куковали бы тут с тобой на пару. Эреза и Тангиль, видимо, застряли где-то, так что курс останется без победителя, если ты не перестанешь упрямиться. Ты ведь не провалил ни одного испытания. Просто ошибся в случайности, которая не зависит от наших умений. — Я топнула в сердцах. — Да хватит, в самом деле. Я же видела, на что ты способен, сколько сил вкладываешь, чтобы достигнуть всего этого. Ты не родился с каким-то невероятным даром, выстрадал, выстругал его сам. А значит, достоин победы не меньше.

И даже больше, вдруг поняла я. У Лиама не было фамилиара-сильфа за плечом, но он всё равно дошёл до центра лабиринта. Кто знает, справилась бы с этим я без подсказок — не проверить уже.

— Тебе-то это зачем? — Он всё искал подвох, всё ждал, что сейчас всё обернётся против него. Знакомое чувство. Меня аж до костей пробрало от этого дыхания прошлой жизни. Ждать худшего, подозревать, всегда быть готовой к тому, что протянутая рука — просто способ унизить. Отдёрнут её, да посмеются.

И не заметила, как Академия и новые друзья поменяли во мне что-то.

Я пожала плечами, улыбнулась себе под нос:

— Ты же помог мне надрать за… Отомстить Нарелии. Научил куда большему, чем мы уговаривались.

— И потребовал свидание в оплату, — Лиам скривился.

— Ну, было вкусно. И мы оба знаем, что это не было свиданием. Бери, говорю, пока в портал не спихнула, — отрезала я и занесла ногу в знак серьёзности намерений. Это была та самая нога с синяком, так что пришлось опустить, но мне ничего не стоило проделать это снова.

И Лиам это понял.

Долгий взгляд глаза в глаза — перекинутый сквозь пропасть канат.

— Я не забуду.

Сожаление дрогнуло и отпустило, когда крошечное средоточие звёздного света оказалось в руках парня. Он сжал кулак, весь в сетке мелких порезов — и тут над головой вострубило. Я прижала ладони к ушам, до того оглушительным вышел звук.

Наверняка его услышали в каждой части лабиринта.

— Идём? — неуверенно предложил Лиам. Кажется, мои позиции в его глазах выросли до небес.

Что ж, и то хлеб.

Мы вместе шагнули в портал. Теперь я не жмурилась: успела увидеть, как сомкнулась вокруг и пошла рябью шелковистая тьма, пережила миг без времени и пространства, когда все внутренности слипаются в единый комок и разлипаются обратно.

А следом — вынырнула в глубокую ночь, плотную и холодную, как лесное озеро. Свет жёлтых люминов ударил по глазам, вынуждая щуриться.

Тишина стояла такая, словно кто-то умер. Я на мгновение растерялась, а потом вспомнила о разбитых визорах. Ах, да. Для них интрига в самом разгаре.

Я кивнула Лиаму, отшагнула чуть в сторону.

И тогда он вскинул руку. Кристалл Новой звезды на раскрытой ладони пролил белый свет в стороны.

Лавина криков и трубной музыки обрушилась на нас, едва не сбив с ног. Половина судей вскочила с мест, адепты улюлюкали, дамы жали лорнетки к глазам до красных кругов. Все будто разом позабыли о приличиях. Бетель первая вскочила со своего места, подбежала ко мне и едва не снесла объятиями.

— …ну и что! — заорала она прямо мне на ухо конец фразы. — Центр, центр! С первого раза! Боги всемогущие, как же невероятно это было, я чуть все ногти себе не сгрызла! А лигр, лигр! Ну всё, думала, сейчас сожрут нашу Дарианну и косточек не оставят, а ты-то, ты! О-о-о… — Аэритка сдавила меня так, что глаза наружу полезли.

К счастью, из портала уже появились Тангиль с Эрезой, одинаково сконфуженные, так что смерть от удушения мне уже не грозила.

Лиама окружила толпа приятелей и поклонниц, которых сегодня точно прибавилось. Парня за головами было не разглядеть, зато на трибунах легко можно было найти его родителей. Леди Триккроу прижимала платок ко рту, ей явно не терпелось сойти с места и спуститься туда, где чествовали её сына. Но лорд Триккроу держал её запястье, лицом изображая булыжник вроде того, каким я сбила кристалл.

Мне ужасно захотелось показать ему язык.

А спас от этого недостойного поведения лорд Морнайт, которому будто и дела не было до победителя. Он подошёл ко мне, начал движение, словно тоже хотел обнять, но остановил себя. Руки легли на мои ладони и сжали — и в этом касании было больше, чем в иных объятиях.

— Проиграла. — Кривая улыбка дёрнула уголок губ, я опустила голову с упавшим сердцем. Всё же кое-чего я лишилась, хоть и поступила правильно. Не висеть нашим портретам рядышком в галерее. — Простите, не выйдет мною похвастаться… Надеюсь, не сильно вас разочаровала.

— Дарианна, я горд, как никогда в жизни, — с теплотой сказал лорд Морнайт. — Вы состязались с теми, кто всю жизнь знал о своём даре и готовился им владеть. С теми, кто практикует второй год, в отличие от вас. Даже просто участвовать в состязаниях было смело. А дойти до самого конца — достижение, которое в этих стенах мало кому под силу. Посмотрите на меня, Дарианна. — Он дождался, когда я послушаюсь, глаза мужчины сияли мягким светом. Никто на меня так не смотрел, никогда. — Я горжусь вами. Вы большая молодец. И большая дурочка, если думаете, что разочаровали меня.

Горло перехватило. Вдруг задрожали губы, потому что слова эти, добрые и нежные, добрались до самого центра души и затронули потаённые струны. Шум и гам, радостные вопли, бурчание, музыка, поздравления — всё это отступило в сторону, поросло толстым слоем ваты, за которым всё слилось в невнятный шум. Посреди людского моря мы были островком, скрытым ото всех волшебной завесой.

Больше всего на свете я хотела уткнуться ему в плечо и как следует прореветься. Не потому, что на меня снизошла тоска или грусть, а потому что радости вдруг стало так много, что внутри её было не удержать, она лилась наружу, как самый яркий свет, от которого слёзы текут сами собой.

Должно быть, лорд Морнайт заметил, что нос мой покраснел, а глаза подозрительно заблестели. Потому что он поднял мою ладонь и запечатлел на ней поцелуй, лишь самую малость более долгий, чем требуют приличия. И повторил, отчётливо выговаривая каждое слово:

— Я очень вами горжусь.

Ранки от птичьих когтей и клювов немного саднили, но я бы вытерпела и худшую казнь — сотню плетей или побивание камнями, — лишь бы ещё раз почувствовать тепло этих губ.

Мне ещё предстояло добраться до Лиама и условиться, что же мы расскажем вместо настоящего финала. Обнять Эрезу, с трудом сдерживая смех от её расцветки в синюю крапинку — ей намного больше не повезло со шкатулкой. Поболтать с Тангилем, который именно сегодня всерьёз вознамерился ухаживать за нашей жизнерадостной аэриткой, потому что несколько часов в паутинной ловушке подземелья заставили его многое переосмыслить. Но сейчас ничто из этого не казалось важным, ничто не могло отвлечь от горящего в сердце тепла.