— Почему во второй?

— Потому что это только в вашем представлении я железный суперагент. На самом деле я так же нуждаюсь в отдыхе, в сне, как и вы, и в отличие от вас не спал всю ночь.

— О Джон…

— Вот вам и «о Джон», — заключил Шерман.

Синяя «хонда» остановилась у зеркальных дверей агентства экстремального туризма «Эверест». Шермана и Нику любезно приняла блондинка в очках по имени Анжела, если верить табличке на ее столе.

— Андрей Эдуардович Комлев, — представился Шерман. — Это Оля, моя жена. Мы интересуемся туром в Штернбург.

Анжела сняла очки, прищурилась — не то от близорукости, не то от подозрительности — и снова нацепила очки на нос.

— Как вы узнали об этом туре, Андрей Эдуардович?

— Разве он секретный? — удивился Шерман.

— Конечно нет, но… Он исключительно элитарный, и мы не стремимся широко его рекламировать. Мы не даем рекламы ни в специализированных изданиях, ни в Интернете… В наших стандартных пресс-релизах мы вынуждены упоминать о Штернбурге, но таковы правила. Вам, наверное, попался пресс-релиз?

— Как же в таком случае, — сказал Шерман, не отвечая на вопрос, — вы привлекаете новых клиентов?

— Штернбург известен в узком кругу, — снисходительно пояснила Анжела. — Новые клиенты — друзья наших друзей.

— Так, понимаю. Для своих, узкий круг миллионеров. И по мне вы сразу увидели, что я в этот круг не вхожу.

Блондинка в который раз ощупала взглядом дорогую одежду Шермана, оценила его внешность и манеру держаться. Она собиралась что-то сказать, но Шерман ее опередил:

— Ну, ну, расслабьтесь. Я вам помогу. В ваш круг я действительно не вхожу, я москвич. Владелец фирмы «Коллекция фортуны». О Штернбурге мне рассказал мой друг… — Тут он назвал имя крупнейшего московского бизнесмена, и Анжела вздрогнула.

— Приношу свои извинения, Андрей Эдуардович. Знаете, ведь Штернбург — это очень изысканно, это не развлечение для хамов с полными карманами денег, которых мы с вами называем новыми русскими. Там в человеке совершается внутренняя революция…

— Вот это мне и нужно, — подхватил Шерман. — Когда можно ехать?

Анжела поверх очков покосилась на Нику.

— Но ваша жена, Андрей Эдуардович…

— Что моя жена?

— Боюсь, она не сможет поехать в Штернбург. Только мужчины. Это правило соблюдается строго, и никаких исключений не делается, никогда.

— Вот и хорошо! — весело воскликнул Шерман. — Я как раз хотел отдохнуть в Штернбурге и от жены… Так на какой день я могу рассчитывать?

Включив компьютер, девушка пробежалась по клавишам холеными пальцами с огненно-красными коготками.

— О, вам повезло! Группы укомплектованы надолго вперед, но один человек отказался. И если вас устраивает завтрашнее утро, то…

— Как нельзя лучше устраивает, — заверил Шерман.

— Вы должны подписать контракт. Условия вам известны?

— Частично, от моего друга. Буду признателен, если вы меня подробнее с ними ознакомите.

— Одну минуточку, — пропела девушка и упорхнула за ореховую дверь в глубине кабинета.

Она не вернулась. Через минуту, которую Шерман и Ника заняли молчаливым разглядыванием цветных панно с изображениями всевозможных серфингов и сафари, вместо блондинки возник пожилой джентльмен, тоже в очках. Он посмотрел на Шермана как на заклятого врага, Нику вообще не удостоил взглядом.

— Вот, — сказал джентльмен и протянул Шерману экземпляр контракта. — Прежде чем прочесть и подписать, ответьте на вопрос: вы отдаете себе отчет, почему едете в Штернбург?

— Ну, я хотел…

— Если вы ищете острых ощущений или намерены развеять скуку, — говорил джентльмен, не потрудившись выслушать им же затребованный ответ, — забудьте, зря потратите деньги. Это эзотерический тур. Люди многое переосмысливают, открывают в себе тайники души. Вы будете находиться в девятиметровой одиночной камере, как настоящий заключенный восемнадцатого века, подчиняться тому же внутреннему распорядку, какому подчинялись они. Двадцать первый век останется за порогом. Спиртное, радио и телевидение категорически исключены. Наша цель — просветление, а не развлечение.

— Как насчет телесных наказаний? — осведомился Шерман с оттенком утонченного ехидства.

— Как в восемнадцатом веке. Вы путешествуете на машине времени. В случае претензий можете по возвращении подать на нас в суд.

— Кстати, о возвращении. Если я надумаю вернуться раньше…

— Этот вопрос не обсуждается. Захотите — попробуйте, но тюрьма есть тюрьма, а срок есть срок. Впрочем, ни один из наших узников с такими просьбами не обращался. Штернбург — энергетически благоприятное место, люди не испытывают желания его покидать. Многие едут во второй, третий раз…

— Достаточно, я подпишу. — Шерман взял контракт и вынул авторучку «Паркер» с золотым пером.

— Вы не спросили о цене.

— Безразлично.

— Две недели в Штернбурге обойдутся вам…..

Джентльмен объявил сумму, и Ника тихо ахнула (надо же, как недешева нынче тюремная отсидка!). Шерман бегло просмотрел контракт и поставил подпись на каждой странице.

— Вы принимаете наличные, чеки, кредитные карты?

— Только наличные.

— Часть я смогу заплатить сейчас. Остальное завтра утром, хорошо?

Из внутреннего кармана Шерман достал бумажник. Когда он раскрыл его, джентльмен покачал головой.

— Мы не принимаем доллары. Нужны рубли.

— Как же быть? — У Шермана был огорченный вид. — Рублей нет… А знаете что? Давайте я оставлю доллары в залог и съезжу за рублями — за всей суммой. Это займет часа полтора.

— Вы успеете. Мы открыты до семи.

Наклонившись, джентльмен вынул из ящика стола и протянул Шерману красочный фотопроспект.

— Это вам. Автобус отправляется отсюда, от агентства, завтра в шесть утра.

— Автобус? А если я доберусь на своей машине? Это ведь близ Соснового Бора?

— Дальше, сто восемьдесят километров от Санкт-Петербурга. Между Сосновым Бором и Усть-Лугой есть рыбачий поселок Перст, там причал. Оттуда вас повезут морем на катере. Но дело не в расстоянии. Пользоваться частным транспортом запрещают правила, все должны ехать отсюда нашим автобусом. Так начинается путь.

— Ага, в эзотерическом смысле. — Шерман уловил в начале слова «путь» прописную букву.

— Кроме того, машину там просто негде оставить. Эти рыбаки, знаете, от того восемнадцатого века ушли недалеко.

— И пользуются его преимуществами совершенно бесплатно. — С ослепительной улыбкой Шерман помахал книжечкой проспекта.

— Как вам это понравилось, Ника? — спросил Шерман, когда они уселись в машину.

— Мне как-то неловко…

— То есть?

— Мне двадцать восемь лет, и, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты».

— Это важно? Несмотря на свободный русский, я порой плохо ориентируюсь в тонких нюансах.

— Я прошу.

— Будь по-вашему… По-твоему, Ника. Так как тебе это понравилось? — Он похлопал ладонью по глянцевой обложке проспекта с фотографией романтично-замшелой крепости и надписью «Добро пожаловать в Штернбург!».

— Клуб шизофреников. Заведение для пресыщенных пижонов. Все у них есть, все они испытали, осталось только в тюрьме посидеть со вкусом. А в общем, типичное мракобесие. Такие штуки модно упаковывать в духовно-психоаналитическую болтовню. Удивительно, что не пускают женщин, полуграмотные богатые истерички были бы в восторге. Опрощение, просветление, дас ганце фердаммте ценг[1]…

Шерман усмехнулся:

— Ты говоришь по-немецки?

— Только не ругайте за произношение. Я права?

— На поверхностный взгляд, так оно и есть… Но почему-то Штернбург добавлен к списку! Что-то там происходит… — Шерман перелистал проспект, не задерживаясь на впечатляющих снимках тюремных интерьеров и суровых красот острова Крозен. — Смотри, здесь карта. Показан путь автобуса от самого агентства до поселка Перст… Вот причал, так идет катер…