«Определенно нужно искать себе собственный корабль, — думал парень. — Не хочу зависеть от дамы, тем более такой взбалмошной и не желающей со мной сотрудничать! И чем я ей не угодил? Нормально же общались, да и дело вон какое провернули, пусть и случайно! Хотя взбалмошность — это наверняка последствия удаления симбионта. Меня бы тоже небось штырило и лихорадило если бы я всю жизнь на успокоительном сидел, а потом его резко отменили!»

Тем не менее, пока его еще не гонят, Герман решил придавить свою гордость. Корабль нужен, обязательно, что бы там себе ни думал Кусто. Вот уж с кем у них вообще никакого непонимания. Ликс — свой парень, и если бы не стойкое неприятие Тианы, они бы чудно проводили время! «Не, свой корабль нужен, это без вариантов, — продолжал размышлять Лежнев, — И, желательно, с такой же капсулой. На Землю я пока возвращаться не хочу, но было бы здорово малость подлатать дядю Максима и соседок. Во пенсионный фонд охренеет, если придется им пенсию платить лет сто! Да и какую-нибудь антигравитацию ученым подкинуть. Сколько можно на шарике сидеть?»

— Ты так и не сказала, куда мы дальше летим? — спросил Лежнев, ожидая ответа в стиле «сначала высадим тебя на Земле, а дальше не твое дело».

Обошлось. Тиана поведала, что пока он прохлаждался в капсуле, она таки нашла путевой журнал матки, и теперь хочет повторить ее путь. Как минимум частично. И для начала планирует слетать в систему, в которой муравейник пробыл несколько лет, и, судя по всему, в свое время навел нехило шороху.

— Это всего в шести сотнях световых лет отсюда, — поясняла девушка, с аппетитом уминая рагу. — Причем от твоей планеты мы даже практически не удалимся.

«Ну вот опять, намекает, — настроение у Германа упало несмотря на то, что рагу явно удалось. — Сказать, что не собираюсь сваливать, пока корабль себе не найду? Нет уж. Наберется решимости поставить вопрос ребром, тогда и скажу. Ну или когда сам наберусь». Это подвешенное состояние напрягало самым неприятным образом. «Насколько лучше было, когда она думала, что от меня будет польза! — рассуждал Герман. — Надо было вывернуться и что-нибудь соврать, правдолюб хренов!»

Шестьсот световых лет на скоростях Кусто — это совсем недолго. Лежнев прикинул — трое суток получается.

— Я все это время буду в сопряжении, — продолжала Тиана.

— А в прошлый раз ты позволила мне самому лететь! — слегка обиженно прервал ее Кусто.

— Я нарушила инструкции, — мрачно ответила разведчица. — Считаю, что это было верное решение, иначе Герман бы не выжил, да и мы в одиночку с маткой не справились. Но если когда-нибудь доберусь до дома, боюсь за это придется отвечать. Инструкции пишут не для того, чтобы их нарушали!

— Забавно, у нас есть противоположная поговорка. Правила существуют для того, чтобы их нарушать, — задумчиво протянул Герман. Полюбовался удивленной физиономией девушки — опять что-то не то ляпнул.

— Я поражаюсь, как вообще может существовать цивилизация, состоящая из настолько безалаберных индивидов, что даже поговорки такие придумывают! — воскликнула девушка. — Просто в голове не укладывается!

— И тем не менее она существует. Не на всей планете, правда, — признался Герман. — Только в моей стране. В других такие поговорки не ходят.

— И уверена, вы по всем параметрам отстаете от остальных! — победно воздела ложку к потолку девушка.

— В каких-то, может, и отстаем, — Герман даже обиделся, — А в каких-то наоборот. Вот в космос, например, первыми вышли.

Тиана удивленно покачала головой, но спорить не стала.

— Мы отвлеклись. Я хотела уточнить, собираешься ли ты и этот полет провести в слиянии, или обойдешься так? Разгон будет штатным, так что, напоминаю, тебе это не обязательно.

Герман представил, что еще на трое суток окажется в одиночестве. Это было бы соблазнительно в другое время, но не после робинзонады в муравейнике. К тому же он все еще надеялся разобраться с восприятием окружающего посредством органов чувств ликса. Ведь получалось же что-то видеть!

— В слиянии полечу, — озвучил он свое решение.

Лежнев почему-то представлял, что время полета субъективно для него уменьшится, и ошибся. Правда, заскучать он так и не успел — всю дорогу пытался разобраться в собственных неясных ощущениях. Первым делом, как и в прошлый раз, удалось разграничить свои эмоции и эмоции спутников. Вот здесь легкое нетерпение и озабоченность Тианы, вот рассеянное любопытство и предвкушение чего-то интересного Кусто, а все остальное — это его, Германа.

Со слухом, зрением и запахами было сложнее, но, когда в таком состоянии проходит аж трое суток, причем без возможности заснуть, поневоле начнешь разбираться. Герман почему-то ждал, что первым заработает зрение, поэтому очень долго сосредоточенно вглядывался неясные цветовые пятна, пытаясь разглядеть в них какой-то смысл. Момент перехода в гипер Лежнев, по крайней мере, отметил именно зрением — цветов резко стало намного больше, они превратились из пятен в полосы. А вот как-то интерпретировать зрелище не получалось совсем.

Наверное, сутки прошли прежде, чем Герман вдруг осознал, что пока тратил усилия на попытки что-то разглядеть, как-то спонтанно научился распознавать запахи. Вот аромат крови… нет, не крови. Это железо. Эта дорожка ведет куда-то, где его очень много. Какой-то астероидный пояс, или, может быть железная планета, потерявшая мантию после какой-то катастрофы. А здесь вдруг пахнуло жжеными спичками. Сразу представилась планета вроде Венеры. Постепенно начали проявляться звуки. Теплое дыхание звезд, методичное жужжание планет, шепот туманностей… Запахов и звуков было очень много, гораздо больше, чем Лежнев мог интерпретировать. Но теперь он начал отдаленно и очень примерно понимать, как выглядит космос для Кусто. Точнее, не космос — гипер. В какой-то момент пришло знание, что он напрасно пытался что-то разглядеть. В гиперпространстве это бессмысленно. Он, собственно, давно уже видит его таким, какое он есть — для него. А для кого-то другого оно будет выглядеть совсем иначе. И даже для его спутников окружающее выглядит совсем не так, как для него.

Вместе с этим пониманием к Лежневу пришло осознание: если очень захочет, он сможет управлять своим полетом. Может перехватить управление у Тианы ди Сонрэ… Точнее, нет. Не перехватить, а просто поучаствовать в нем. Скорректировать своим желанием. Герман испуганно замер, и изо всех сил постарался вообще ничего не хотеть. Слишком свежи были воспоминания о прошлом незапланированном выходе из гипера. Кусто рассказывал, что тогда им повезло просто фантастически.

К счастью, они, наконец, вышли в обычное пространство, и Герман окончательно уверился, что и со зрением у него все в порядке. Космос глазами ликса был восхитителен — Лежневу показалось, что он мог бы любоваться им бесконечно, но тут перед глазами на секунду потемнело и парень обнаружил себя лежащим на кровати в своей каюте. Каюта, к слову, немного расширилась, и Герман пообещал себе уточнить у Кусто, не показалось ли ему. Но для начала он поторопился выяснить, прилетели ли они туда, куда собирались, да и вообще узнать последние новости.

Тиана уже ждала в рубке. В последнее время она довольно часто изменяла своему привычно-бесстрастному выражению лица. Вот и сейчас всем видом она выражала озабоченность: брови сурово нахмурены, по Герману только мимолетно мазнула взглядом, и тут же снова пристально уставилась на карту, развернутую на экране.

— У нас опять какие-то проблемы? — беззаботным голосом поинтересовался Лежнев.

— Не совсем, — задумчиво ответила разведчица. — С нами пока все в порядке. А вот с системой — не очень.

Герман присмотрелся к изображенному на экране. Это была планета, очень похожая на Землю. Голубой океан, очертания суши — два больших материка и целая россыпь островов. Материки зрелище представляли печальное — зелень окаймляла их только по краям: тоненькие полоски вдоль побережья, прерывающиеся на севере и на юге, где, по всей видимости было слишком холодно. А вот россыпь островов, почти равномерно заполнившая океаны, выглядела вполне привлекательно. Не все, правда. Парочка самых больших, которые Герман даже затруднился отнести ли к материкам или крупным островам тоже светились желтовато-серыми плешами по центру. Но вот все остальные, те, что помельче, были ничего так. Зелененькие. Похоже, жизнь на этой планете была. А вот признаков цивилизации что-то не наблюдалось — по крайней мере, на ночной стороне не светилось ни одного огонька. Хотя нет, один светился, и довольно ярко — в самом центре большого материка. Герман было заинтересовался, пригляделся повнимательнее. Видя его интерес Кусто укрупнил участок, и стало понятно, что и здесь руку не цивилизация приложила — то светилось жерло крупного вулкана.