За весь день одна хорошая новость всё же имеется в наличии. Моя немецкая пантера готова, и завтра утром я уже буду на собственных колёсах. Не могу скрыть дурацкой улыбки от предвкушения, как заурчит мотор, когда проверну ключ. Как сожму оплетённый кожей руль. Как плавно буду передвигаться в потоке машин.

Выхожу из палаты после проверки швов и анализов пациента, которому вчера провели операцию. Дедуля во всю улыбается и благодарит, хотя я, как и остальные интерны, просто стоял в стороне и наблюдал.

Мне нравится видеть и чувствовать энергетику людей, идущих на поправку. Ещё вчера их жизнь могла закончиться, а через пару недель они уже смогут вернуться к семьям и не думать о том, что завтра для них может не наступить. Сколько бы таких людей я не встречал, каждый раз ощущаю себя запредельно охуенно. Сейчас я всего лишь крошечная частичка этой системы. Но однажды стану тем, кто держит чужие жизни в своих руках. И кто возвращает надежду тем, кто её потерял.

Было время, когда я сомневался в правильном выборе профессий. Больше нет. Если бы тот хирург, который вернул моей Дикарке возможность ходить, решил по глупости, что медицина не его, то сейчас не было бынас.

У всего есть причины и последствия. Надеюсь, что когда-то и я смогу спасать жизни и быть частью их судеб.

В самом конце своего рабочего дня звонит Диана. Она знает, что мне нельзя светиться с мобилой, а значит, это что-то важное. Ныряю в перевязочную, убеждаюсь, что там никого нет, и отвечаю на звонок.

— Что случилось? — выталкиваю напряжённо.

— Тебе не надоело меня баловать? — с улыбкой в звонком голосе бомбит она.

Я молниеносно прокручиваю в голове эту информацию и события последних пары дней, но не понимаю, о чём она говорит. Чувствую, как тело вытягивается и каменеет.

— О чём ты, Ди? — секу уже с явным таким напрягом.

— Как о чём? — хохочет Дикарка. — О букете.

Меня начинает потряхивать. Сцепив зубы, скрежещу сквозь них:

— О каком букете речь, Диана? Я тебе ничего не присылал.

Её смех резко обрывается, а дыхание слетает.

— Это не ты отправил мне розы? — теперь и в её тоне сквозит дрожь.

Если какая-то сука ещё не в теме, кому принадлежит эта девушка, то я лично втолкую это, блядь, каждому.

— Не я. Но мне бы очень хотелось узнать, что за мразь подкатывает к тебе яйца.

— Мне тоже. — сипит приглушённо, а следом чуть громче: — Подожди. Тут что-то есть. Какая-то бумажка. — пока Дианка старается найти мне мишень для убийства, судорожно перевожу дыхание и успокаиваю адски невыносимую ревность. Нихуя с собой поделать не могу. — Достала. — вскрикивает победно.

Но вот её следующий испуганный вскрик, грохот и треск останавливают моё сердце, потому что Ди пропадает из сети.

Эффект бабочки

— Это точно? — ещё раз пробегаю по ровным строчкам печатных букв. То, что распечатано на этом листе, мало кому понятно, в том числе мне, но достаточно знать, куда смотреть и что искать. — Ошибки быть не может?

— Я уже два раза перепроверила. — бурчит возмущённо миниатюрная девушка-лаборантка, постоянно протирая очки в роговой оправе с толстыми стёклами, будто от этого станет лучше видеть. Если не знать, что ей уже за тридцать, то можно подумать, что она школьница. — Совпадение девяноста восемь процентов. Вероятность, что это случайность, минимальная.

Нахмурив лоб и сощурив глаза, снова сканирую напряжённым внимательным взглядом заключение лаборатории по наличию, дозе и составу наркотических средств в крови жертв. Различие цифр в четырёх столбцах настолько минимальное, что можно считать их идентичными. Прикрыв на мгновение веки, прокручиваю в голове полученную информацию и возможные варианты развития событий и их последствия. Мне настолько не нравится то, к чему приводят эти мысли, что я прошу перепроверить всё ещё раз.

— В этом нет никакого смысла. Лишняя трата бюджета. — приходит в возмущение Тамара Дмитриевна, иначе звать себя она запрещает.

— Ты не со своего кармана платишь! — рявкаю, закипая. — Это приказ. Если придётся, то он поступит от Сергея Глебовича, и ты будешь проверять всё столько раз, сколько потребуется.

Выдав эту гневную тираду, покидаю лабораторию, прихватив с собой копию документа. Меня колотит изнутри, но скорее не от злости, а от страха и переживаний. Как такое вообще возможно? Серийный насильник-убийца для нашего отдела не в новинку. Но вот то, что дело касается наших сотрудников, пугает до полусмерти.

Заперев дверь кабинета, проворачиваю ключ и дёргаю ручку, убеждаясь, что та закрыта. Только оставшись наедине с информацией и мыслями, протяжно выдыхаю и веду плечами назад, стряхивая с них липкий, удушающий страх. Маска опытного лейтенанта спадает в тот же миг. Я теряю всё хладнокровие и спокойствие. Не могу мыслить трезво, когда дело касается моей семьи!

По кривой линии меряю кабинет от стены до стены, накрутив длинный хвост на кулак. Будучи на крайней стадии перед полной паникой, дёргаю волосы в попытке переключить внимание и сосредоточиться на боли. Ногти второй руки вгоняю в бедро, приподняв плотную ткань юбки. Пусть и слабо, но всё же помогает. Скрежетнув зубами от жгучих царапин, оставленных на коже, втягиваю носом заряженный надвигающимся дождём воздух.

Я должна разобраться, что мне делать с этой информацией и как действовать дальше. Кому можно доверять в этом деле? Пойти сразу к Сергею Глебовичу? Это было бы самым рациональным решением, но есть одно но: он поднимет на уши всех, даже если я буду умолять его этого не делать. Если я хоть немного смогла преуспеть в виктимологии¹, то как сразу не заметила очевидного? Все жертвы имеют кое-что общее. Только не друг с другом, а совсем с другим человеком.

Пусть меня не допускают к выездам, это вовсе не значит, что я не могу участвовать в расследовании. А теперь, когда я знаю, что именно искать, то сразу вижу схожесть и различия. А если сопоставить сроки и предшествовавшее первому убийству событие, то сомнений почти не остаётся. Наш серийник и преследователь Дианы — один и тот же человек.

Скорее всего, она должна была стать первой его жертвой. Но когда вмешался Егор, план этого изувера провалился. Именно поэтому он теперь убивает тех, кто похож на неё, но только частично. У первой жертвы такие же волосы, у второй рост и телосложение, у третьей глаза. И наибольший ужас вызывает то, что он может быть сотрудником правоохранительных органов, работать в этом участке, быть одним из нас. А если это так, то он прекрасно осведомлён, как всё устроено изнутри. Знает, как обойти систему, где расположены камеры и каким образом избежать "засвета". По той же причине мы не смогли связать жертв. Абсолютно разная виктимология: внешность, возраст, социальный статус, даже группа риска у них различная. Одна проститутка, а вторая девочка-отличница, едва закончившая школу. Брюнетка, русая, шатенка. Карие глаза, голубые, синие. Способы убийства тоже не совпадают. Первую нашли задушенной в лесополосе, вторая была зарезана, а тело выбросили в залив. Третьей от уха до уха горло перерезали и бросили прямо возле подъезда в спальном районе на окраине. Не знаю почему, но я будто видела в них что-то общее, но никак не могла понять что, пока не сравнила анализ крови. Экстази, кокаин и алкоголь. Одинаковое количество и состав. Результаты такие же, как и проба крови Дианы после той ночи в клубе. Она — триггер. Точка отправки. Первая, но недоступная. Благодаря курсам профайлинга² я знаю, что он не успокоится, пока не получит ту, которую хочет. Надежда только на эскалацию³. Если он начнёт беситься, то сделает ошибку, и мы его возьмём.

Вот только мне не даёт покоя один вопрос: скольких он ещё убьёт, прежде чем окажется за решёткой? Или сколько "наших" погибнет в перестрелке, потому что, уверена, он из тех, кто не позволит себя арестовать.

Выпив залпом стакан ледяной воды, наливаю в пустую тару вино. Внутренняя дрожь, вызванная началом паники, переходит на визуальный слой. Только сделав пару глотков алкоголя, могу без тряски пальцев набрать номер мужа. Коротко расписав ему ситуацию, спрашиваю совета: