Не успевает стихнуть эхо, как череп прорезает резкой острой болью. Ноги подкашиваются, сознание плывёт. От боли пульсирует мозг, заполняя слух ультразвуковым писком. Меня ведёт. Сжав зубы, оборачиваюсь, но тут прилетает второй удар, и я проваливаюсь.

Очухиваюсь очень медленно. Чувство, что череп раскалывает на части, не отступает, а только усиливается. Зрение клубится туманом. Дёргаю руками, но они оказываются связаны за спиной. Сосредоточившись на ощущениях, спустя какое-то время могу понять, что я привязан к стулу. Тошнота накатывает волнами, но с ней справляться пока удаётся. Обращаю все реакции в слух, но кроме бесконечно капающих капель воды и тихого шороха, ничего другого не слышно. С трудом разлепляю заплывшие глаза. Забив на плывущее зрение, обвожу помещение в поисках Дианы и шакалов, но замечаю только один мужской силуэт, стоящий ко мне спиной. Он кажется смутно знакомым. Стараюсь что-то выдавить, но только кашляю, ненамеренно привлекая к себе внимание. Ублюдок оборачивается, и в этот момент всё становится на свои места. И то, что мне было не по себе на проходной в участке, и что его найти не могли, и почему он столько знал о Ди. Это не один из банды.

Это… Блядь… Но почему? Зачем?

— Где… она? — хриплю, задыхаясь от страха за её жизнь и пересохших ротовой и горла.

Эта мразота усмехается и подходит. Опустившись передо мной на корточки, сгребает мои волосы и рывком дёргает вверх. Новая волна боли ослепляет и оглушает, но не останавливает.

— Где Диана?!

— Боишься не увидеть невесту перед смертью? — ухмыляется он. — И что она нашла в тебе? Нихуя в тебе нет. Я лучше. Во мне есть всё, а она выбрала тебя, и вы оба заплатите дорогую цену за эту ошибку.

— Не… трогай её! Не смей даже пальцем её коснуться. Я убью тебя, сука! Убью!

Новый удар в лицо не заставляет себя ждать. Боль больше не отупляет. Лучше сдохну сам, чем позволю ему причинить вред Дикарке.

— Можешь попробовать, но не думаю, что у тебя это выйдет. — расходится безумным хохотом псих. — А вот и она.

Оба смотрим на вход в ангар. В какой-то момент я даже начинаю думать, что не пережил первый удар. Этого не может быть. Дианы не должно быть здесь. Она не должна стоять каменным изваянием в свадебном платье, освещаемая лучами заходящего солнца.

— Ди… — хриплю, выжимая из себя всё. От её красоты жжёт нутро. От ужаса его выжигает. — Уходи, Диана! Беги! Беги, твою мать!

Она пятится назад, прижав ладони к груди. Мне не надо видеть её, чтобы знать, как сильно она дрожит. Не поворачиваясь спиной, делает ещё несколько шагов.

Вот так, моя девочка. Уходи отсюда. Спасайся. Не смотри на меня. Не смотри, родная. Уходи. Спаси свою жизнь. Не смотри.

Но она смотрит. И останавливается. Опускает руки. Сжимает кулаки. И льёт сталью:

— Я никогда тебя не отпущу.

И делает шаг вперёд.

У нас впереди целая вечность. Вместе

Понимаю, какую ужасную ошибку совершаю, стоит только словам покинуть мои губы. Видеть Егора в таком состоянии просто невозможно. Лицо залито кровью, она же окрашивает в алый волосы, капает с них, оседая каплями на светлой ткани. Даю себе всего три секунды, чтобы глазами заверить любимого, что мы это переживём и со всем справимся. Он же своими требует бросить его и сбежать. Но я этого не сделаю. Если я сейчас уйду, то Егор не доживёт до прибытия помощи.

Как бы сложно не было отключиться от собственных эмоций и страхов и не рвануть прямо к нему, я обязана это сделать. Это единственный шанс спасти нас обоих. Пока я не выдаю истинных чувств, у нас есть возможность выбраться из этого дерьма живыми и относительно невредимыми.

— Всё будет хорошо. Верь мне. — заверяю последним взглядом, предназначенным только любимому.

Когда перевожу его на похитителя и собственного преследователя, с трудом проталкиваю ставший поперёк горла ком. Удивлена ли я тому, кого вижу? Не особо. У меня были подозрения. А точнее, это была теория, разработанная вместе с Димой. Я знала, что они ведут расследование, но и я вела своё собственное. Стоящий передо мной мужчина больше не кажется притягательным парнем с приветливой улыбкой. Тот взгляд, который ощущаю на себе, напоминает о первом рабочем дне. Когда мы с Северовой прикидывались, что не знаем друг друга, и подошли к дежурному, чтобы он подготовил мне пропуск. То ощущение липкости, испытанное, когда Муров смотрел на меня, возвращается. Но сейчас оно накрывает не только плечи, руки и спину, но и парализует сердцебиение и дыхание.

Делаю глубокий вдох и замечаю, что пальцы перестают дрожать. Я знаю этот тип людей. Знаю эту разновидность психического расстройства. И я знаю, что должна сделать, чтобы спасти Егору жизнь.

Ещё один тяжёлый поверхностный вдох и соблазнительная улыбка на искусанных губах.

— Зачем всё это, Коля? — обвожу руками пространство, избегая смотреть на Северова. — Мог просто пригласить меня на свидание.

Его глаза округляются, а через мгновение подозрительно сощуриваются. Он не настолько безумен, насколько мне хотелось бы. Я — его навязчивая идея. Он считает, что я должна принадлежать ему. Люди с таким психотипом придумывают себе то, чего на самом деле нет. В фантазиях Мурова я предала его. Если я не ошибаюсь, то он уверен, что между нами есть связь, что я влюблена в него. Не даёт покоя то, что люди с этим расстройством не способны на семейную жизнь. Они живут в своём мире, а когда реальность не соответствует их бреду, то происходят срывы. Его срывом стала наша с Егором свадьба. Триггер. Точка невозврата. И если я не сделаю всё возможное и невозможное, то такой точкой этот день может стать не только для него, но и для нас.

Улыбаюсь ещё шире и расслабленной походкой, виляя облепленными платьем бёдрами, иду к нему.

— Замри. — командует, направляя на меня пистолет.

Я замираю. На полушаге. Дыхание тоже стынет в воздухе. Сердце колотится на пределе возможностей человеческого организма. У него всего два варианта: разорваться, когда выполню задуманное, или остановиться, если ещё хоть раз увижу Егора.

Я слышу, как он кричит, приказывает бежать, умоляет оставить его. Но я не могу. Никогда больше он не будет один. Данное годы назад обещание я сдержу.

— Коля… Коленька. — перекидываю волосы на одно плечо, накручивая на палец длинную прядь. — Убери его. — отмахиваюсь от оружия, как от надоедливой мухи. Шагнув ещё на шаг, кладу ладонь на дуло и опускаю его вниз. Глаза маньяка загораются больным блеском, когда веду подушечкам пальцев вверх по его кисти, подходя всё ближе и прижимаясь к нему всем телом. Почти касаясь губами уха, шепчу: — Почему же ты раньше не давал знать о себе?

По спине одна за одной ползут ледяные капли пота. Голос вибрирует. Пальцы начинают мелко дрожать.

— Диана! — кричит Егор.

Муров тут же отталкивает меня в сторону и переводит пистолет на Гору. Со всей силы вцепляюсь ногтями его руку, отводя от Северова неминуемую смерть. Пересиливая себя, смотрю на любимого и со всем омерзением, испытываемым к сталкеру, ору ему:

— Заткнись! Не мешай нам! Ты моя ошибка! Как я вообще могла на тебя повестись?! Где ты, а где он?!

Боже, кто бы знал, как больно бросать эти слова в отчаянные бирюзовые глаза. Но так надо. Так надо! Как и то, что я делаю следом.

— Коленька, не убивай его. — сдвигаюсь так, чтобы закрывать собой Егора, а заодно перетянуть всё внимание психа на себя. — Он же брат Северова! Если убьёшь его, то мы никогда не сможем быть вместе.

— Ты собралась за него замуж. — шипит, а сквозь зубы вылетают капли слюны прямо мне на лицо, но я продолжаю игру, пересиливая желание вытереться и заорать. — Ты. С. Ним.

— Нет, нет, Коленька. — качаю головой, строя дурочку. — Я совершила ошибку, потому что ты совсем меня не замечал. Я же только тебя люблю, но ты женат. А я не хотела быть одна. Но когда мерила платье, то думала о тебе. Представляла, что это наша с тобой свадьба. — отойдя на пару шагов, кручусь вокруг своей оси. — Тебе нравится? Оно для тебя. Мы можем быть вместе. Давай сбежим. Только отпусти его сначала. — кидаю пренебрежительный взгляд за спину, будто мне мерзко на Егора смотреть. На самом деле невыносимо больно. — Он брат сотрудника "Альфы" и свояк лейтенанта Северовой. А Сергей Глебович к нему как к сыну относится. Если ты что-то с ним сделаешь, то они не дадут нам жить спокойно.