Самойлов является раньше близнецов и сразу принимается читать лекцию о том, как опасно сейчас находиться одной. Торможу его монолог, сразу вгоняя в ступор прямыми вопросами.

— Из-за чего вы подрались с Егором? Почему сейчас вы общаетесь как друзья? И к чему такая озабоченность, если вы с Северовой стараетесь меня убедить, что бояться мне нечего? Отвечай, Дима! — последнее уже рявкаю, ибо он не отвечает ни на один из вопросов, собирая картонные коробки. — Что происходит?! Хватит уже отмалчиваться! У меня создаётся впечатление, что вы все что-то от меня скрываете. Дима!

Лейтенант обречённо вздыхает и откладывает коробки. Поднимая взгляд, цепляет мои глаза.

— Он не рассказывает тебе о драке, потому что это только между нами. И её начал я. Сам поехал к нему. Первый ударил.

— На кой хрен тебе это было надо? — шиплю, прищурившись, словно это поможет мне прочесть его мысли.

— Послушай, Диана, я уже говорил, что ты мне нравишься. Как только увидел, как ты смотришь на него, то понял, что у нас с тобой нихрена не могло быть, но это не значит, что мои чувства исчезли. Я не хочу терять тебя, пусть даже в качестве друга. Мне и самому это не в кайф. Но я от всего сердца желаю тебе счастья с тем, кого ты любишь. Поэтому я и поехал к нему с видеозаписями из кафе, чтобы доказать, что ничего не было. Он не хотел ничего видеть и слышать. Я психанул. Только когда выплеснули всё кулаками, смогли нормально поговорить. Я рассказал Северову, что у нас с тобой вообще никогда ничего не было и быть не могло. Ты вообще в курсе, что в ту сраную ночь в клубе он видел нас, когда мы вышли? Помнишь? — киваю, восстанавливая в мыслях ту ночь. — Когда мы зашли за угол и угорали с чего-то, я тогда опустил голову тебе на плечо, а он это увидел и подумал, что мы целовались.

— Я этого не знала. — шуршу тихо, присаживаясь на подлокотник дивана. — Егор никогда не говорил.

Самойлов тоже садится на диван и проводит ладонью по короткому ёжику волос.

— Знаю. Мы говорили о том, чего ты даже не знаешь, поэтому он и молчит. Не всем приятно, когда тыкают носом в очевидные факты и собственные ошибки. Я объяснил, и почему тогда тебя своей девушкой назвал, и зачем к тебе приезжал. И то, что хочу тебе помочь и защитить. У нас с ним одна цель. А теперь подумай и реши, важно ли тебе то, о чём мы говорили. Имеет ли это значение? Или только будущее важно?

Дробно вздохнув, растягиваю губы в улыбке. Пусть я и не наседала на Гору, когда увидела его побитым, но это вовсе не значит, что мне не важна была причина. Теперь и я знаю, почему он промолчал. О чём бы они не говорили, пусть это останется между ними.

— Я уже сто раз говорила, но повторюсь ещё раз. — накрываю своими пальцами его и заглядываю в янтарные глаза. — Спасибо, Дим. И за помощь, и за терпение, и за понимание. Пусть я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, но тебе доверяю.

— Ненормальная ты, Дикая. — лыбится Самойлов, поднимаясь на ноги. — Я тебе не благородный принц, но своё место знаю. Друзья? — протягивает мне ладонь.

Без заминки пожимаю её и тоже улыбаюсь.

— Друзья.

— Как на счёт дружеского поцелуя? — вскидывает в иронии бровь, но вместо поцелуя получает кулак в плечо. — Окей, понял. Не светит. — ржёт, снова принимаясь за коробки.

Пока занимаемся сборами, думаю, что, возможно, и здесь ошиблась. Что, если дружба между противоположным полом возможна? А ещё я прикидываю, чем перекрыть татуировку на ключице. Егор уже сто раз спрашивал, что она значит, но я так и не ответила. Просто не хочу, чтобы он знал. Той импульсивной истерички, которая била эту татушку, больше нет, но расплачиваться мне в любом случае придётся.

Дима уходит на кухню выгребать холодильник и морозилку, а я опустошаю шкаф. Вскоре приезжают НикМак. Представляю им Самойлова как коллегу и друга. Стоит ли говорить, что относятся они к этому скептически?

Оказывается, у меня куда больше вещей, чем я думала. Только ближе к ночи мы загружаем в машину братьев последние коробки, а через час я уже вхожу с сумкой в свой новый дом. Забиваю лёгкие ароматом моря и перца, которым пронизан весь воздух. И плевать, что эта квартира такая же съёмная, как и та, из которой я сегодня съехала. Теперь я дома. Мой дом там, где моё сердце, а оно всегда будет рядом с Егором Северовым, куда бы не забросила нас жизнь.

Взлететь над миром

Я готовлюсь к свадьбе.

К нашей с Егором свадьбе.

И даже спустя две недели не могу в это поверить. Каждый раз, пролистывая каталоги и сайты в интернете, кажется, что это сон. Вот только о реальности напоминает стикер на холодильнике с датой торжества, а также страницы в браузере с меню ресторанов, сайты свадебных агентств и журналы с фасонами платьев. Ну и ещё будущий муж, пропадающий ночами на дежурствах, но днём хотя бы пару раз в неделю садится рядом и просматривает отложенные мной варианты мест для регистрации брака, арок, банкетных залов и смокингов. В общем, всего, кроме платья.

Мой преследователь на какое-то время затих. Больше никаких стрёмных подарков и провокационных фотографий. Только попеременно сменяющиеся машины приглядывающих за мной полицейских, которых я якобы не замечаю. Не понимаю, к чему такая опека, но выяснять не стремлюсь. Если Настя решила, что мне необходим извечный "хвост", пусть будет так. Мне даже спокойнее, когда нахожусь под постоянной слежкой. После пары ночей у Северова старшего вернулась ночевать домой. Запираюсь всегда на два замка, а за окна можно не волноваться, ведь квартира на семнадцатом этаже и вряд ли кто-то решит сюда забраться.

Признаться честно? На улице и в участке ощущаю себя неуютно, но дома безопасно и причин для паники нет.

Сегодня у нас выходной, и этот день, уверена, станет одним из самых тяжёлых в моей жизни. Даже начинается он совсем не так, как я планировала всю последнюю неделю.

Вывернув наизнанку желудок, поднимаюсь на ноги и смотрю в зеркало на зелёное лицо. Умываюсь прохладной водой и делаю пару глотков прямо из-под крана, но тошнота не отступает.

Егор входит в ванную и внимательно смотрит на меня: бледную и растрёпанную.

— Как ты, Котёнок? — обнимая, вкладывает мне в ладонь тест на беременность.

Перевожу взгляд с коробочки на лицо мужчины и обратно. Улыбка без моего на то согласия расползается на лице.

— Думаешь? — выбиваю с опаской.

— Проверить стоит.

Учитывая то, что желание выблевать вчерашний ужин и разбудило меня, быстро делаю всё по инструкции, предварительно потребовав от Горы выйти. Понимаю, что он не только видел, но имел меня во всех позах, но писать перед ним свыше моего достоинства. Припарковав полоску на краю раковины, позволяю Северову войти. Он ставит таймер на телефоне, засекая необходимые для получения результата пять минут.

Сажусь прямо на пол, и он опускается рядом, притянув одной рукой за плечи. Крепко зажмуриваюсь, будто это сможет дать мне заветные две полоски.

— Не трясись, малышка. — шепчет в волосы, задевая губами макушку.

— Не могу. Его-о-ор, а если отрицательный? — вскидываю на него потерянный взгляд в надежде, что он развеет все мои сомнения и страхи.

— Ничего страшного. Значит, ещё не время.

Его голос тихий и спокойный. Руки, в отличии от моих, не дрожат.

Оставшиеся минуты сидим в полной тишине, прерываемой лишь моим хлипким дыханием, пока её не разрушает дребезжащий писк таймера. Меня охватывает такая слабость, что я не способна даже подняться на ноги и взглянуть на тест. Это делает Егор. Едва скользнув по нему глазами, отводит взгляд в сторону. Мне не нужны слова, чтобы знать ответ.

— Я не беременна?

— Нет. — снова приземляется на пол напротив меня. Собрав в горячих ладонях мои ледяные пальцы, несильно сжимает. — Не расстраивайся, Ди. Ты сама всегда повторяла, что всему своё время. Значит, нашей крошке ещё рано.

— Я не могу не расстраиваться. — всхлипываю, выдёргивая кисть и вытирая предплечьем наворачивающиеся на глаза слёзы. — Почему не получается?