После того, как я заявилась к Диме и предложила попробовать встречаться, он меня мягко послал, заявив, что не собирается быть со мной, потому что я никогда в него не влюблюсь. Ибо сердце моё принадлежит другому. Он сам предложил быть друзьями, но без обиняков заявил, что как только поймёт, что у него появится шанс, он им воспользуется. И я честно хотела ему его дать, пока не переспала с бывшим.

— Мы просмотрели все камеры из клуба, но ничего подозрительного не заметили. — вставляет Настя, набирая стакан воды в кулере и давая его мне.

С благодарностью принимаю и делаю пару маленьких глотков.

— Подождите. — подскакиваю со стула. — За мной кто-то шёл, когда я вышла на улицу. Я не видела кто, но слышала шаги.

— Егор? — осторожно спрашивает блондинка.

Качаю головой.

— Он вышел позже.

Смысла скрывать очевидное уже нет. Понятно же, что ей рассказал Гора. Вот только мне не даёт покоя один вопрос: как много она знает?

Чтобы скрыть своё состояние, сажусь обратно на стул и складываю ладони на коленях.

— Чем меня накачали?

— Судя по результатам анализов, кокаин вперемешку с экстази. Каждый из них сильный возбудитель сам по себе, а вместе и подавно. Кому-то очень сильно хотелось… — замолкая, деликатно кашляет, отводя взгляд.

Я же покрываюсь красными пятнами от стыда и опускаю глаза на свои нервно подрагивающие пальцы.

Когда они вообще успели взять у меня кровь? Пока я валялась в отключке голая у Северова дома?

Вашу мать…

— Думаю, товарищ генерал-майор, нам надо ещё раз просмотреть записи, особенно со входа, чтобы найти того, кто преследовал Диану Викторовну. — поворачивает голову ко мне, опершись на шкаф. — Ты же пила только с нами?

— Да. Я сначала думала, что перебрала, и не могла понять, когда успела так напиться, а потом оказалось, что меня чем-то накачали.

Прикусываю язык, пока не ляпнула, каким именно образом я получила эту информацию.

Мужчина согласно кивает.

— Это на твоём личном контроле, Северова. Не привлекай никого, кто был с вами.

— Разумеется. Диана, — поднимаю на неё бегающий взгляд, — обсудим подробности у меня.

Понимаю, что делает она это, чтобы не вгонять меня в краску ещё больше. Как никак, двум девушкам проще вести такие разговоры, поэтому без промедления соглашаюсь. Я бы, конечно, хотела забыть об этом инциденте, как о страшном сне, вот только мне не даёт покоя то, что это мог сделать кто-то, кого я вижу каждый день. Может мы вместе пьём кофе? Здороваемся по утрам и обсуждаем разные темы? Я могу ежедневно сталкиваться с тем, кто собирался меня изнасиловать.

— Дикая, — останавливает начальник, когда уже подходим к двери. Оборачиваемся с Настей одновременно, — как ты себя чувствуешь? Если плохо, то можешь взять пару выходных. Понимаю, что такое принять очень сложно. Я сам в растерянности и не хочу верить, что кто-то из моих людей способен на такое, но факт остаётся фактом. Если надо, то я готов отправить тебя в оплачиваемый отпуск, пока не найдём преступника, действующего таким подлым образом.

Невесело улыбаюсь и отрицательно веду подбородком.

— Спасибо, но я в порядке. Правда, сегодня действительно поехала бы домой. Я не спала ночью. Но прятаться я не стану. Я уверена, что много времени его поиски не займут.

— Хорошо. Как только закончите, отправляйся домой и отдохни. Завтра тоже. Не вздумай приезжать на работу. — подбивает с отцовской улыбкой.

— Спасибо. — благодарю тихо и выхожу вслед за Настей.

Пока идём к ней, настороженно вглядываюсь в каждого сотрудника, встречающегося нам по пути. Замечаю, что и Северова натянута, как струна. Спина как никогда прямая, а челюсти сжаты. Только за закрытой на замок дверью в одночасье отпускаем облегчённые выдохи.

— Я в тотальном ахере! — рявкает Настя, поворачиваясь ко мне лицом. — Только сейчас получила результаты анализов и просто охренела. Ты уверена, что за тобой шёл не Егор?

Опускаю ресницы и забиваюсь кислородом.

— Уверена, Насть. Он сказал, что вышел через несколько минут, а шаги я слышала сразу.

— Так вы поговорили? — сечёт заинтересованно.

И тут меня срывает. У меня нет никого, с кем можно было бы обсудить случившееся, а с ней мы хотя бы притворялись подругами, поэтому, запустив руку в волосы, задерживаю на затылке и выталкиваю:

— Поговорили. — дёргаю воротник, открывая сине-красные пятна на шее. — Так поговорили, что трындец! Это ты позвала его?

Она виновато отводит взгляд и крутит в пальцах пуговицу на лацкане кителя.

— А кто ещё? — разводит руками, строя невинность. — Я хочу помочь вам.

— Засунь свою помощь в задницу, Настя. — гаркаю зло, подходя к окну. Вперив взгляд в верхушку каштана, отрывисто дышу. — Ты хоть понимаешь, какого было три года жить в неизвестности? А тут он является и заявляет, что вернёт меня любой ценой. Ты хоть представить можешь, что я чувствую?! — кричу, ощущая, как жжёт глаза.

— Не могу. — хоть здесь без фальши обходится. — Но неужели ты не можешь дать ему хоть один шанс? Поверь, Егору тоже не было просто! Он же, как и ты, ничего не знал! Искал тебя! — кричит вполголоса, подходя ко мне. — Вы же любите друг друга. — добавляет уже мягче, сжимая пальцами моё предплечье.

— Мы переспали, Насть. Я сделала то, чего не должна была. Я так боюсь, что он опять исчезнет. Предаст. Просто добьёт. Второй раз я не вывезу. Не смогу. — шепчу, сбиваясь и тратя все силы, чтобы не разразиться рыданиями.

Слёз я тоже прилично за эти годы накопила. Всего один взгляд на Егора, а меня уже наизнанку вывернуло. Всё наружу полезло. Сейчас же вообще боюсь, что на ошмётки от эмоций разорвёт.

— Не предаст, Диана. Больше никогда. Я знаю, что после того, как притворялась, что не узнала тебя, ты вряд ли мне поверишь, но я правда отношусь к тебе как к подруге. И ни за что на свете не стала бы толкать тебя к Егору, если бы не была уверена в нём. Постарайся простить.

— Если ты мне подруга, то скажи, что случилось с ним.

— Не могу. Ты же знаешь… — с виной в глазах прихватывает зубами нижнюю губу. — Спроси у него.

— Я спрашивала. Он не ответил.

— Он тоже боится.

— Чего? — бросаю с психом.

— Сделать что-то не так и потерять тебя навсегда.

Обречённо хмыкаю, поднимая уголки губ вверх.

— Откуда его шрамы? Ты же знаешь? Скажи хоть это.

— Авария и два месяца комы. Больше ни о чём меня не спрашивай.

Быстрым шагом выходит из кабинета, оставляя меня наедине с собой и полученной информацией.

Я же замираю, переставая дышать. Даже не стараюсь сдерживаться, позволяя соляной кислоте жечь лицо и сердце. У меня остались ещё сотни вопросов, но только один, имеющий значение в данный момент:

Когда?

Мгновение до…

К тому моменту, как проворачиваю ключ в сердцевине замка, я полностью разбита, абсолютно потеряна и безвозвратно запутана. Я не знаю ни что делать, ни даже что думать.

От Насти ответов я не получила, как ни старалась. После её ухода я сидела в её кабинете не меньше двух часов, ожидая возвращения. Вот только ни мои мольбы, ни угрозы её не пробили. Она только обняла и заплакала вместе со мной. После того, как обе проревелись, я взяла себя в руки, привела в порядок и пошла к Сергею Глебовичу, сделав вывод, что он может что-то знать, но и мужчина только покачал головой и отправил меня домой.

Всю дорогу до дома я порывалась позвонить старшему брату, чтобы наконец спросить у него, но без телефона я и пиццу заказать не могу. Даже если бы и взяла у кого-то гаджет, чтобы набрать своим — номеров никого не помню. У меня, блин, чертовски избирательная память. Я помню очень многое: внешность людей, которых видела годы назад, их имена, а некоторых отдельных даже голос, интонации и запах, но только не долбанные цифры, которые мне так необходимы сейчас. Я заехала к своему мобильному оператору, но там мне сообщили, что на восстановление сим-карты уйдёт не меньше четырёх рабочих дней.