— О чём мечтаешь? — высекает Хулиган весело.

— Не мечтаю. Задумалась. — отрезаю, продолжая шинковать капусту.

— О чём? — не унимается Гора.

Подтягиваю на него взгляд и поднимаю уголки губ.

— О том, что ты самый лучший. О том, что до сих пор не могу поверить, что всё это по-настоящему. Что ты здесь. Что…

— Что я безумно тебя люблю.

— Аномально, Егор. Невозможно просто люблю. Вот как тебе это удалось? Ещё неделю назад я даже мысли не допускала, что у нас что-то получится, а теперь…

Перевожу дыхание и глубоко вдыхаю, но фразу так и не заканчиваю. За меня это делает Северов:

— А теперь я готовлю на твоей кухне и предлагаю переехать ко мне.

— Его-о-ор… — тяну задушено.

Он выключает газ, подходит ко мне, забирает из рук нож и откладывает в сторону. Потянув за локти, вынуждает повернуться к нему.

— Сильно давлю? — выталкивает с беспокойством.

— Торопишь. Нам некуда спешить. Ты же знаешь это?

Смотрю в гипнотическую бирюзу, чтобы прочесть в ней ответ. Он кладёт ладонь мне на щёку, с нежностью поглаживая большим пальцем.

— После трёх лет разлуки сложно уходить от тебя.

— Я знаю, любимый. Но я не готова пока прощаться с жизнью, к которой привыкла. Давай не будем торопить события.

— Я всё равно перетащу тебя к себе, Дикарка. Даже не сомневайся.

— И в мыслях не было. — смеюсь приглушённо и подставляю губы для нового поцелуя. Кажется, что это уже тысячный. Будто стараемся разом нагнать все упущенные за те три года. — Я всё равно не могу долго тебе сопротивляться. Так что продолжай настаивать, любимый, и рано или поздно придётся тебе освобождать полки в шкафу.

Она ржёт так, что этот рокот по моей коже идёт вибрациями. Покрывает мурашками и ослабляет давление, что давит в груди.

— Мне не впервой, Дианка. Справлюсь.

Заканчиваем с готовкой и идём с Хомкой на прогулку. Как только выходим из подъезда, взгляд бросается к тому месту, где я тогда увидела напугавшую меня тень. Меня передёргивает, что не остаётся незамеченным Горой.

— Что происходит, Ди? Чего ты боишься? Я же вижу, что с тобой что-то не так. Поделись, Котёнок. Расскажи.

Судорожно проталкиваю вставший поперёк горла ком и качаю головой.

— Ничего, Егор. Правда. Просто после того случая с наркотиками я постоянно в каком-то взвинченном состоянии. Мне кажется, будто меня кто-то преследует. Вот там, — указываю пальцем на кусты, — мне показалось, что кто-то стоит. — забиваюсь кислородом и рассказываю как есть. — В ту ночь, когда звонила тебе, не могла уснуть и вышла прокатиться. А потом увидела какое-то движение и перепугалась. Сама не знаю чего. Наверное, пора начинать принимать успокоительное. У меня точно паранойя.

Парень притягивает меня к боку и целует в висок. Его дыхание тяжёлое, а сердце грохочет по рёбрам.

— Ты уверена, что там никого не было? — сечёт, сосредоточенно вглядываясь в то место, словно может увидеть то же самое, что видела я.

— Уверена.

Он протяжно выдыхает и сплетает наши пальцы. Хомка скачет рядом, постоянно путаясь под ногами. Ментально ощущаю, как любимый напряжён.

— Егор. — зову вполтона. Он скатывает взгляд к моему лицу. — Теперь ты расскажи, что тебя беспокоит.

— Я боюсь, что это мог быть не просто глюк. Что из-за меня тебе может грозить опасность.

— Почему из-за тебя? Причём тут ты? — вопрошаю, повысив тональность.

— Потому что я заложил банду, в которой когда-то был. Есть серьёзный риск, что они постараются добраться до меня через тебя. Блядь, Диана, если с тобой случится что-то по моей вине…

— Тсс… — останавливаюсь и прикладываю пальцы к его губам. — Это всё глупости. Никто меня не тронет. А мне просто показалось. Всё, что происходило с нашей первой встречи, меня пошатнуло. Я просто перенервничала. Не накручивай себя.

— Хорошо, любимая. Но будь осторожнее. Ладно?

— У меня есть перцовый баллончик и электрошокер. И ночами я теперь только с тобой гулять буду.

Парень обжигает мои губы коротким поцелуем и возобновляет шаг. Несмотря на то, что на улице уже ночь, спать не хочется совсем, поэтому бродим по дворам, держась за руки и открывая новые подробности жизни, когда были не вместе. Много обнимаемся, целуемся, шутим и ржём. Щенок радуется затяжной прогулке, а мы просто наслаждаемся ночной прохладой и друг другом. И мы продолжаем это делать дома, стягивая друг с друга одежду, покрывая тысячами влажных поцелуев тела, заваливаясь на диван и сплетаясь языками.

Забив на все мои возражения, Егор вжимает меня спиной в подушку, раздвигает мои ноги и входит одним затяжным толчком. Стону, царапая его плечи и руки. Он глушит эти звуки губами. Выпивает их и тут же возвращает усиленными и гортанными. Наращивая ритм, выбивает из меня хриплое дыхание и бесконечные признания в любви. Возносит на вершину оргазма, но не позволяет там задержаться, продолжая вколачивать в меня член до тех пор, пока меня не уносит во второй раз, а он бурлящим потоком не выплёскивает в меня своё кипящее возбуждением семя.

Зря, видимо, призналась, что на таблетках, потому что он делает это раз за разом. Перекатывается на спину и тащит меня сверху. Медленно опускаюсь на эрекцию и раскачиваюсь, впуская в рот его язык. Так продолжается до тех пор, пока после нового оргазма у меня не остаётся сил даже поднять веки. Сползаю с него, падая лицом в подушку. Егор прижимается сзади, обвив руками.

— Люблю тебя, моя Аномальная.

И пусть сил совсем не осталось, но я всё равно шепчу истерзанными губами:

— Бесконечно. Вечно. Неразделимо. Люблю.

— Аминь. — усмехается Хулиган, но меня уже утягивает в пучину сновидений.

Он мой самый-самый

Очередная ночь без сна, но пробуждение лёгкое, сладостное, переполненное негой.

— Доброе утро, любимая. — шепчет в ухо Егор, обнимая и лаская пальцами кожу.

Поворачиваюсь к нему и прижимаю ладони к груди.

— Доброе утро, любимый. Я готова всю жизнь вот так вот просыпаться. — расплываюсь в улыбке, которую ну просто нереально сдержать.

— Мы будем всю жизнь так просыпаться, моя малышка. Обещаю.

Тогда ещё я не знала, сколько нам придётся сделать, чтобы Гора смог сдержать своё обещание, но и важным в тот момент это не было.

Северов толкает меня на спину и накрывает сталью рельефного тела. Я не сопротивляюсь. Притягиваю его голову ближе и сама целую до тех пор, пока не начинаем задыхаться, а возбуждение не достигает своего апогея. Развожу ноги в стороны и сжимаю пальцами твёрдый член. Направляю его в своё тело, чтобы раствориться в блаженстве. Егор раскачивается медленно, томно, доводя нас обоих до вершины удовольствия.

В душе лениво моем друг друга, мыльными и скользкими ладонями втирая гель в кожу. Когда становлюсь перед зеркалом, чтобы расчесать волосы, Гора забирает у меня расчёску и, как когда-то, сам расчёсывает. Следим за нашим отражением, которое отвечает нам сияющими глазами и счастливыми улыбками. Они не тухнут и во время приготовления завтрака, и пока едим.

Я забираюсь любимому на колени и открываю рот, когда подносит вилку к губам. Он со смехом сменяет направление, закидывая мне в рот кусочек глазуньи, а следом макает хлеб в желток и отдаёт мне. Пока пережёвываю, он ухватывает порцию и себе. Так и приговариваем завтрак. Егор меня кормит, а я в благодарность целую гладкую щёку после каждого кусочка. Жмусь к нему не только телом, но и каждой клеточкой организма, каждой фиброй души, каждой частичкой собравшегося воедино сердца, грохочущего на пределах возможностей.

Оно столько времени было разбито, функционировало исключительно на резервах, что сейчас, снова став цельным, нагоняет все пропущенные удары.

Парень осторожно сталкивает меня с коленей и достаёт из холодильника заварные пирожные, купленные вчера. Вот тут начинается его любимая часть. На каждом укусе он старается измазать меня кремом, чтобы слизать его языком с губ, щёк и подбородка.