— А на него прям налюбоваться не можешь?

— Не могу. — в подтверждение своих слов приподнимается и жарко целует меня. Да так жарко, что в штанах происходит незапланированное шевеление. Сгребаю пальцами её талию и с давлением отрываю от себя. Дьявольские глаза Демоницы сверкают озорным блеском. Она медленно обводит языком губы и шепчет: — Аномально.

И, показав братьям язык, сваливает в сторону кухни. Звон посуды и запахи еды заполняют пространство. У меня во рту скапливается слюна. Только сейчас голод напоминает о себе. И не только у меня. Судя про протяжному урчанию животов близнецов, пора приговаривать Дианкины труды.

Сама она почти не ест, но по-хозяйски подкладывает еду в тарелки и поглядывает за стаканами с вискарём. Когда Никитос доливает в четвёртый раз, бросает на него хмурый, предостерегающий взгляд, но оба брата делают вид, что не замечают. Вижу, что Дикарка совсем вымоталась, но не ляжет спать, пока я не пойду с ней. Да и сам после дежурства уставший, а время уже начало отсчёт новых суток. Кладу руку ей на спину и вбиваю шёпотом в ухо:

— Ложись, родная. Мы сейчас это допьём, и я приду к тебе.

— А они куда? — глазами указывает на братьев.

— Останутся на ночь. Диван я сам разложу и постелю. Отдыхай, Котёнок. Вставать рано.

— Но тебе тоже. — не унимается Ди. — И ты после дежурства. Ночью хоть поспать удалось?

Устало прикрываю веки и потираю переносицу. Сам себя выдаю, но и бороться с желанием завалиться в кровать, прижать к груди Дикарку и провалиться в сон выходит чертовски хреново. Я, конечно, рад видеть друзей, мне хочется с ними поговорить очень о многом, но я выжат и морально, и физически.

— Друзья, соррян, но я всё.

Поднимаюсь из-за стола, и Ди вскакивает следом. Притиснув её к боку, прячу лицо в душистых волосах.

— В смысле всё? Как так?

— Нам работать завтра. Если хотите сидеть дальше, то сидите. Только тихо. — рявкает она раздражённо.

Вижу, что очень устала, поэтому не даю Максу и Никитосу развить тему.

— Дианка права. Я с дежурства. Завтра нагоним. Постель подготовлю. Как закончите, зал к вашим услугам. Всё, гуд найт.

Махнув рукой, отправляю Дикарку в спальню, а сам плетусь готовить ложе, мать их, близнецам. Злюсь на них, что так не вовремя явились. И на Диану немного. Просил же не спешить, а она оповестила всех в сообщении, блядь. Так ещё и ни на один звонок не ответила и нихрена не объяснила. Хотя… И затягивать уже никакого смысла. Она хочет свадьбу в сентябре, а до него осталось чуть больше месяца. За это время её родакам придётся смириться с положением вещей. А нам надо определиться с датой, подать заявление и начинать готовиться к самому важному дню в нашей жизни. Для многих бракосочетание случается ни один раз, но для нас с Ди он будет единственным, и я хочу, чтобы для неё он стал сказкой. Исполненной мечтой, которую она упорно отрицала три года назад. Теперь же она стала более женственной и воздушной. Когда-то сама намекнула, что хочет красивую церемонию на природе. И она её получит. Даже если мне придётся из кожи вылезти и вывернуться наизнанку, но у нас будет самая охуенная свадьба. С баблом проблем нет. Вот со временем дохера. Месяца то хватит, но, блядь, работа. Придётся совмещать приятное с полезным. Если придётся, то соберу все ночные смены, лишь бы днём было время заниматься тем, что сейчас реально важно: созданием семьи. Которую, кстати, можно расширять и в дневное время суток.

При этой мысли губы сами растягиваются в улыбке. Все неприятные размышления кажутся мелочами и глупостями в сравнении с сегодняшними событиями. Желание Дикарки завести семью — вот что имеет значение, а остальное пыль. Заряженный позитивом, заползаю под тонкое покрывало, обнимая любимую. Судя по ровному дыханию и размеренному биению сердца, колотящему мне в грудь, она крепко спит. Ещё бы. Уверен, что и прошлую ночь она провела без сна. Конечно, это же Ди. Если не накрутит себя по-максимуму, жить спокойно не сможет. А вообще, последняя её накрутка мне нравится. Очень.

Какой-то несчастный месяц, и я назову её своей женой. Надену на палец ещё одно кольцо. В моём паспорте будет стоять её имя. А в её — моё. Спустя годы одиночества и тоски я, наконец, официально обрету своё синеокое счастье.

Я никогда не поступался своими принципами, но для неё готов пойти на любые уступки

— Ох, нихрена ж себе. Вы уже встали или ещё не ложились? — выбиваю слегка потеряно, выйдя утром на кухню и заметив там распивающих кофе близнецов.

Оба ухмыляются и растягивают мою неизвестность. Растираю зудящие глаза. Как же, сука, спать хочется. Пусть и отключился я за считанные секунды, но это не значит, что нескольких часов достаточно для полноценного отдыха. Дианку будить пока не стал, давая ещё немного поспать. Да и мельтешить меньше будет, пока я готовлю завтрак. Сегодня, мать их, на целую толпу. Бутербродами перебьются.

— А ты чего такой помятый? — сечёт Никитос.

— А каким я должен быть, когда сплю максимум по шесть часов? — толкаю резковато, вытягивая из холодильника продукты, и молча кладу их перед друзьями. — Ваш завтрак. Будет. Когда приготовите. — ухмыляюсь довольно.

А следом и охреневаю, когда эти окутанные материнской заботой лбы принимаются за готовку.

— Ты же не думал, что мы нихрена не умеем? — ржёт Максометр, обжаривая на сковороде хлеб. — Меня Маринка с этой готовкой запарила. Сказала, что из принципа готовить не будет, и мы оба умрём с голоду.

— А как же доставка? — вспоминаю давнишнее заявление друга, что он будет жить, питаясь едой из кафех и магазинов.

— А эта ведьма рыжая, которая его жена, куда-то сныкала карту. — разрываясь ржачем, вставляет Ник.

— Я посмотрю на тебя, когда Светка заявит, что будет есть только солёные огурцы, и тебе придётся самому себе пищу добывать.

Новая волна угара заполняет кухню, когда Никита кривит лицо в гримасе смертника.

— Вы чего ржёте, как кони? — бурчит Ди, входя в комнату.

У меня же внутри поднимается ураган, обрывает все линии электропередач и разливает котлы с атомным теплом. Смотрю на неё, такую растрёпанную и взъерошенную, домашнюю, заспанную, и мотор то озверело по рёберному каркасу ебашит, то вообще на хрен замирает, выдавая лишь короткие, неуловимые вибрации. Я вижу её в таком виде далеко не в первый раз, даже после нашего воссоединения, но словно в первый. Никак не могу привыкнуть к тому, что так будет начинаться каждое утро. Ну, не считая близнецов, конечно. Они здесь совсем лишние. Впрочем, это не мешает мне пройти мимо друзей и прямо у них на глазах с горячей жаждой припасть к любимым губам, одновременно сжав Диану в крепких объятиях.

— Доброе утро, Котёнок. — бомблю ежедневное утреннее приветствие, заведённое годы назад.

— Доброе утро, Котя. — улыбается моя девочка, вытягивая губы уткой для нового поцелуя.

— Воу-воу-воу полегче вы. На работу опоздаете.

— Да и нам наблюдать как бы не в кайф.

Эти одинаковые засранцы входят в угар, но и мы с Дианкой смеёмся, пока она не покидает нас, чтобы собраться.

Завтрак проходит на том же вайбе: под смех, шутки и разговоры о времени, когда нас всех раскидало по разным сторонам. Больше всего внимания, естественно, нам с Ди, но и я нихерово так вопросами забрасываю друзей, чтобы не расслаблялись. Искренне рад, что их жизни так сложились. Никитос как бы не кривлялся, видно, насколько сильно он любит будущую супругу и ещё нерождённого ребёнка. Макс прошёл через свой личный Ад. Всё то, что происходило с ним и Мариной до того, как они, наконец, смогли пожениться, можно поставить на одну ступень с нашими с Ди злоключениями. Онкология, авария, расставание, ложь и ещё куча всего, о чём он старается не говорить, но Ник всё равно заполняет некоторые пробелы, пока не получает от брата тычок под рёбра. Слушая рассказы братьев, Дикарка ругает их, что многое не рассказывали ей.

— Ты нам тоже дохуя чего не говорила. Молча уехала. Два года мы не знали, где тебя искать. И про Гору только сейчас рассказала. — расчётливо и резко рубит Максим.