Дианка как никогда спокойно выслушивает все обвинения и прохладно отбивает:

— Если бы вы знали о моих планах, то не отпустили бы. А я просто сошла бы там с ума. Я даже в городе находиться не могла без Егора. И вы — его друзья, слишком сильно напоминали мне о том, кого я потеряла. Мне надо было время. Как только его стало достаточно, я перестала скрываться. Думала, что вы давно уже поняли причины моих действий.

— Поняли, Данька. — с тихой тоской толкает Макс. — Правда, понадобилось куда больше времени. Пока не встретил Маринку и едва не потерял её, даже представить не мог, что ты чувствуешь.

— Поэтому так спокойно принял Егора? — полушёпотом спрашивает Дикарка, кроша пальцами кусочек сыра.

— Да, сестрёнка. Невозможно контролировать свои сердце, чувства и разум, когда дело касается любви. Теперь уже не понаслышке знаю. И искренне за вас рад. Вы заслужили своё счастье.

— Согласен. — вставляет Никитос так же негромко, но более уверенно. — Если после всего, что вам пришлось пережить, вы смогли опять сойтись, то кто мы такие, чтобы спорить со вселенной? Размажет же, сука!

Мы с Ди перебрасываемся многозначительными взглядами, оставаясь абсолютно серьёзными, но вот глаза так и сверкают, сдавая нас с потрохами. Нас обоих вставляет то, что происходит. Я и сам предположить не мог, что ситуация с близнецами свернёт в другую сторону от полного пиздеца. Не зря говорится, что любовь меняет людей. Кого-то она ломает, а кого-то закаляет. Я пока ещё не знаю, куда клонит меня, но мне в кайф то, что с Ди я становлюсь мягче. И хер с ним, что иногда перегибаю палку. Без этого никуда. Я за неё любого порвать готов. И, кажется, такой шанс у меня скоро появится.

— Андрюха и Тимоха, как всегда, руками и ногами "за", но вот с родителями проблема. — сосредоточенного бомбит Макс, и Никита тоже перестаёт лыбиться, напрягая челюсти. — Папа рвёт и мечет. Мама вообще в шоке. Даже слышать о тебе ничего не хочет. — бросает виноватый взгляд мне в глаза, но тут же отводит его в сторону. Рывком переводит дыхание и смотрит на сестру. — Папа заявил, что скорее притащит тебя домой и запрёт там, чем позволит связать свою жизнь с уголовником.

Я даже не успеваю дослушать его слова, а Дикарка уже проходит третью волну взрыва. Подскакивает из-за стола, сгребает пальцы в кулаки с такой силой, что костяшки белеют до цвета слоновой кости, и орёт:

— Мне насрать, что он думает и чего хочет! Один раз он уже солгал мне! Если бы сказал правду, то мне не пришлось бы уезжать из города и мучиться неизвестностью! Я была уверена, что мой любимый человек умер, а ему плевать!

— Диана… Ди… Родная, успокойся. — обнимаю за плечи, прижимаясь грудиной к спине. — Это всё уже в прошлом. Оставь. К тому же, твой папа хотел для тебя лучшей жизни. Так же, как и я.

— В том-то и проблема, Егор. — срываясь, выдыхает Дикарка. Прокрутившись ко мне лицом, обливает праведным гневом. — Вы все думаете, что знаете, как будет лучше для меня. Вы не даёте мне самой принять решение. Тебе не кажется, что только я сама могу решить, что или кто станет для меня лучшим? — последнее предложение уже приглушённо и задушено.

Не вырывается, а мягко выскальзывает из моих рук и, ни на кого не взглянув, покидает кухню. Даю ей десять секунд, чтобы успокоилась, а сам в это время перевожу дыхание и собираюсь с мыслями.

— Здесь я согласен с Даней. — подсекает Макс. — Но и с тобой тоже. И папу понимаю, но не поддерживаю. Он не имеет права решать её судьбу.

— Дианка — взрослая, самостоятельная девушка, знающая, чего она хочет. — вступается Ник. — Мы и когда ей было восемнадцать, не имели права вмешиваться в её жизнь и ваши отношения. Боялись, что ты ей сердце разобьёшь. Сам же ни раз повторял, что не умеешь любить.

— Я и сам так думал. — выпаливаю полушёпотом. — А потом увидел её, и все мои устои покатились кубарем. Но в одном я с Ди согласен. Ваши родители не помешают нам пожениться. Если не смогут принять её выбор, то пусть оставят нас в покое.

Близнецы синхронно кивают, выражая солидарность моим словам. Все мы понимаем, чем закончится эта война. Дианка будет стоять до победного, даже если ей придётся разорвать все связи и отказаться от предков. Такая уж она. Не умеет ничего делать наполовину. Так же, как и сейчас. Бесится на меня вовсю. Ураганом пролетает в коридор, засовывает в подмышку шлем, хватает рюкзак и ключи. Торможу её, когда уже дверь открывает. Она вскидывает на меня негодующий взгляд, но быстро сдувается и выдыхает.

— Я сейчас слишком злюсь, Егор. Ты же знаешь, что мне надо успокоиться, чтобы не распсиховаться окончательно. — глухо бубнит Диана, упираясь глазами мне куда-то в районе шеи. — Тем более, мне на работу пора. И тебе тоже. Люблю.

Поднявшись на носочки, чмокает в губы и сбегает. Не стараюсь удержать её или как-то оправдаться. То, что она в прошлый раз спокойно приняла это, вовсе не значит, что где-то внутри её не подтачивает. Как и после Машки. Дай триггер, и она взорвётся. Как бы Ди не вела себя сейчас, сколько бы не сдерживала свой характер, она в любом случае бомба замедленного действия.

Одну вещь я понял наверняка: пусть лучше рванёт сразу, чем будет копить злость и обиду. Возможно, стоило заставить её выговориться, но не хочу выяснять отношения перед её братьями. Да и рабочий день после ссоры не самое удачное решение. Но и это второстепенные причины. Почему я на самом деле не сделал этого? Дианка реально старается стать лучше. Перестать быть той капризной девчонкой, которая бесилась по поводу и без. Всё, что мне остаётся, принимать и поддерживать все её решения. Никогда не ставить её ниже себя. Только наравне и рядом.

Оставив близнецам ключи от квартиры, качу на работу. Валерий Павлович сегодня особо зверствует. Больше всего, кто бы сомневался, достаётся мне. С чьей подачи, гадать, конечно же, не приходится. Что бы эта белобрысая стерва не наговорила папаше, отрывается он от души. Мне даже поссать некогда, не говоря уже о том, чтобы хоть что-то затолкать в рот. И да, сука, главный приз дня достаётся… Та-да-да-дам… Егору Северову. Ночное дежурство ваше. Получите. Распишитесь.

Влад сегодня на выходном. Остальные деликатно съезжают. Кому-то кошку везти к ветеринару. У другого мама погостить приехала. У третьего, блядь, диарея. Я, конечно, не злопамятный, но сегодня выклинивает жёстко. Больше никаких подмен и прикрытия. У меня всего пара дней, которые я могу провести с Дикаркой и её братьями.

Правда, кое-чего добиться всё же удаётся. Утром смогу свалить домой на сутки. Влад согласился выйти в свой выходной, но теперь на мне кармический должок. Ну и в придачу, моя Бэха на следующую субботу. Терпеть не могу кому-то одалживать тачку, но ради одной свободной субботы готов продать душу дьяволу. Фигурально, конечно. Она уже в когтях синеокой Демоницы.

Кладу большой и толстый на все правила и таскаюсь везде с телефоном. С Дианкой весь день переписываемся. Хоть в сообщениях, но она открывается. Слишком сильно её гложет то, что по моей вине и вине её отца мы потеряли три года жизни. Я же изо всех сил уговариваю её, что это не так страшно, как кажется. В конце концов, всё пришло к тому, к чему и должно было. К свадьбе. К детям. Ди неохотно, но всё же соглашается и смиряется с таким раскладом.

— Нет смысла винить кого-то в том, что уже случилось. У нас есть будущее. Остальное значения не имеет. — выбиваю, выскочив на балкон, чтобы покурить.

— Даже не в этом дело, Егор. — настаивает Дикарка упорно. — Какое право он имеет решать за меня? И я говорю о сейчас. Я уже давно не ребёнок, а он грозит силой притащить меня домой. Где такое видано? Мне, мать его, двадцать два, и я имею право делать со своей жизнью всё, что захочу!

— И сделаешь, малышка. Он в любом случае не добьётся своего. Да и все твои церберы на нашей стороне. Прорвёмся. Просто доверяй мне.

— Всегда, любимый.

Вышеупомянутые церберы воспринимают новость о моём дежурстве в штыки, но Дианка обещает "чем-нибудь их занять". По голосу слышу, что и она расстроена, но виду не подаёт.