Были и другие существенные последствия: образование новых государств разрушило (по крайней мере, в долгосрочной перспективе) экономические связи побережья с более крупным российским рынком. Совершенно невозможно было предположить, что Советская Россия, подчинявшая рынок политическим целям, пойдет в скором времени на сотрудничество с целью восстановления экономических связей. Хотя небольшие предприятия, ориентированные на местные рынки, имели шанс на восстановление, значительное количество предприятий, существовавших до войны, прекратили свое существование, возможно, навсегда. Транспортная система региона также пострадала, особенно железнодорожные подвижные составы, а разрушения жилых домов в сельской местности составили, по оценкам, около 10 %. Фотографии круглосуточных столовых в городах (где можно было получить миску супа), крытых дерном землянок и лачуг в сельской местности, бывших окопов, используемых как временное жилье, и возвращающихся беженцев стали такой же неотъемлемой частью визуального наследия периода 1914–1920 гг., как и групповые фото официально одетых мужчин, сидящих вокруг стола и вершащих национальную политику.
Деятельность, направленная на создание государственного аппарата, началась в 1918 г., когда были провозглашены все три декларации независимости, в надежде, что новые государства смогут выжить. Временные правительства этого периода, в которые вошли известные политические деятели, действовали на тот момент от имени эстонского, латышского и литовского населения, хотя не были ими избраны; им не хватало легитимности, которую могло дать только наличие конституции. Как показал период войн за независимость, во всех трех странах население обнаруживало значительные расхождения в базовых вопросах — кто будет управлять страной и как именно будет осуществляться управление. Большинство населения в каждом из трех эмбриональных государств однажды вдруг обнаружило, что очутилось в границах вновь образованной страны, хотя их прямого согласия на то никто не спрашивал. Конечно, множество фактов — поддержка населением временных правительств, национальных армий, а также всевозможные декларации — демонстрировали, что новые государства пользовались поддержкой населения, но в любом случае ее необходимо было зафиксировать в официальных документах и институтах управления, которые могли функционировать лишь при этом условии. Неизбежно, что многие институты, особенно местного управления, созданные в последние годы существования Российской империи, продолжали функционировать и сохранились в новых государствах в переходный период; однако на высшем уровне была необходима полная трансформация. Хотя данная задача решалась тремя временными правительствами по-разному, все они были вынуждены действовать еще до окончания войн за независимость.
В Эстонии временное правительство инициировало выборы в Учредительное собрание (Asutav kogu) в апреле 1919 г.; они успешно прошли при участии около 80 % населения и множества политических партий. Временное правительство прекратило свою работу в мае, и новый орган утвердил кабинет министров под руководством премьер-министра Отто Страндмана из Партии труда. В июне была принята временная конституция. Как вновь избранный представительный орган власти, так и временная конституция способствовали тому, что эстонское правительство стало легитимным и его действия обрели весомость, а законодательная ассамблея получила возможность работать над окончательным вариантом конституции, принятым 20 декабря 1920 г.
В Латвии временное правительство продолжало работать после провозглашения независимости 18 ноября 1918 г., но теперь его легитимность основывалась на существовании Национального совета (Tautas Padome), созданного после объявления независимости. Этот орган включал в себя представителей восьми крупнейших существовавших на тот момент политических партий. Другие его члены представляли различные группы латышского населения (включая Латгалию), где партии только начинали формироваться. Изначально в Совет вошли 39 членов; к тому моменту, когда его работа закончилась с избранием в апреле 1920 г. Конституционного собрания (Satversmes Sapulce), в нем было 183 человека, и при его формировании особое внимание уделялось тому, чтобы представить все группы населения Латвии. Совет принял множество мер по построению государственности, так как теперь его члены были уверены, что имеют право действовать от имени латышского народа. На выборах в Конституционное собрание в апреле 1920 г. избирателям были предложены списки кандидатов, представляющих около 25 партий, но в результате представительство получили лишь 16 из них. Собрание начало работу в мае 1920 г., избрав президентом Яниса Чаксте. На протяжении двух последующих лет этот орган работал не только как предпарламент, продолжая дело государственного строительства, начатое Национальным советом, но и выступая в роли органа, разрабатывавшего проект латвийской конституции, которая после многочисленных обсуждений и сглаживания межпартийных разногласий была окончательно принята в июне 1922 г. Деятельность Национального совета проходила во время войн за независимость, тогда как Конституционное собрание начало работу после того, как все военные действия прекратились.
Становление правительства в Литве проходило в своем развитии через аналогичные процессы. После провозглашения независимости в феврале 1918 г. первоначальный состав Тарибы (Государственного совета) был заменен новым, во главе которого стоял президиум (председатель и два его заместителя). Был создан и кабинет министров. Кластер властных органов функционировал на основе временной конституции, в которую в 1919 г. были внесены поправки, усилившие роль исполнительной власти. Эти документы предусматривали созыв Учредительного собрания, собравшегося в апреле 1920 г.; председателем собрания был избран Александр Стульгинскис, что автоматически сделало его главой государства по должности (ex officio). В отличие от аналогичных институтов Эстонии и Латвии, литовская ассамблея была собранием преимущественно молодых людей — 29 его членов были моложе тридцати лет и только восемь — старше пятидесяти. На первых заседаниях Собрание внесло изменения во вторую временную конституцию в аспектах, касающихся статуса президента. Оно также приступило к работе над окончательным вариантом конституции, которая после тщательного рассмотрения и обсуждения была принята в августе 1922 г. Этот документ оставался Основным законом страны до 1928 г., после чего был изменен президентом Антанасом Сметоной, ставшим в 1926 г. авторитарным лидером страны.
Процесс осмысления и разработки конституций всех трех стран, занявший от трех до четырех лет, предельно ясно показал, что и эти документы, и весь государственный аппарат, должны удовлетворять ожиданиям людей, придерживающихся чрезвычайно широкого спектра мнений, чтобы получить поддержку новых политических элит и населения в целом. Те, кто разрабатывал проекты новых конституций (особенно из левой части политического спектра), стремились создать систему, ничем не напоминающую старую царскую автократию. Соответственно, в новых системах власть главы государства (в Латвии и Литве это был президент, в Эстонии — государственный старейшина (riigivanem), являвшийся также премьер-министром) была относительной слабой, поскольку глава государства избирался голосованием парламента (Riigikogu в Эстонии, Saeima в Латвии, Seimas в Литве). В Эстонии законодательная и исполнительная власть были в некотором смысле объединены. Во всех трех странах законодательный орган — парламент — являлся однопалатным. Депутаты парламентов избирались голосованием всех граждан страны, мужчин и женщин, достигших возраста 20 или 21 года. Демократическая сущность этих систем поддерживалась с помощью правил, определявших порядок формирования политических партий и нормативных актов, удовлетворявших существовавшим политическим предпочтениям населения. Партии представляли избирателям предварительные списки кандидатов, и их представительство в парламенте было пропорционально количеству голосов, полученных на всеобщих выборах. Президент (или государственный старейшина) предлагал лидеру партии, набравшей наибольшее количество голосов, сформировать правительство — то есть кабинет министров, представлявший собой исполнительную власть и подотчетный парламенту. Изначально такая система действительно гарантировала, что в парламенте будут представлены наиболее важные политические точки зрения, однако это делало практически неизбежным, что работоспособный кабинет министров станет опираться на коалицию нескольких партий (обычно от трех до пяти). Правительство, или кабинет министров, могло быть расформировано, получив вотум недоверия парламента. Что же касается новых выборов или образования нового кабинета, то здесь все зависело от обстоятельств. Такая законодательная система выдвигала на первый план достижение консенсуса и компромисса между политическими партиями и, соответственно, требовала от президента умения склонить лидеров партий к достижению необходимого временного согласия; поэтому система была крайне уязвимой в случае столкновения непримиримых партийных позиций или личных амбиций. С самого начала 20-х годов работоспособность такой системы становится предметом постоянного обсуждения.
