Выборы 1990 г. в республиканские Верховные советы, разумеется, проводились по правилам старой системы, и, несмотря на то что во всех трех случаях к власти в результате выборов пришли реформаторы, которые успешно привели республики к независимости, легитимность этих политических институтов оставалась сомнительной. Они напоминали временные правительства 1918–1919 гг., имевшие определенное право действовать от имени своих избирателей, однако осознававшие, что они не являются парламентами в полном смысле слова, и что их действия не опираются на конституционные законы. Данные органы являлись одновременно законными и временными, действовавшими в качестве своего рода заменителей настоящих правительств. Поэтому они должны были тщательно следить за тем, чтобы их действия не воспринимались как произвол. Участие в народных фронтах стало школой для новой политической элиты; впрочем, некоторые из них поняли, что занятие политикой без четкой и ясной цели им не по вкусу, тогда как другие обнаружили, что могут успешно влиять на ход событий и хотят продолжать это делать. Главные политические лидеры этого периода — Эдгар Сависаар (р. 1950) в Эстонии, Иварс Годманис (р. 1951) в Латвии и Витаутас Ландсбергис (р. 1932) в Литве, — сформировались как эффективные политики в борьбе за независимость; теперь их основной задачей стало не исчезнуть из коридоров власти. Другими важными политическими деятелями разного возраста, происхождения и темперамента были Арнольд Рюйтель (р. 1928) и Марью Лауристин (р. 1940) в Эстонии, Анатолий Горбунов (р. 1942) и Дайнис Иванс (р. 1955) в Латвии, Альгирдас Бразаускас (1932–2010) и Казимера Прунскене (р. 1943) в Литве. Они понимали, что с распадом Советского Союза наиболее актуальной стала задача управления страной и что энтузиазм «движения» рассеивается; наступило время формирования политических партий, которым предстоит соревноваться за право на власть. Никто из новых претендентов не имел опыта работы в демократических институтах; всему, что знали, они научились в переходный период. Но, так или иначе, ход событий вынес их всех на вершину новой политической элиты. Правительства, которое они возглавляли, пользовались достаточным доверием населения на протяжении переходного периода (1990–1993), чтобы успешно справиться с законодательным оформлением реформ, вести переговоры с бывшим СССР, готовить (или, как в Латвии, обновлять) конституции и разрабатывать систему выборов, которая приведет к власти настоящие парламенты. В ситуации продолжающегося экономического хаоса и отчаяния, овладевшего значительной долей населения, временные правительства обеспечивали определенную стабильность; от них ждали, что они разработают процедуры прихода к власти легитимных правительств, и они оправдали эти ожидания. Многие из тех, кто пришел вслед за этими лидерами в политическую элиту, — министры и их заместители, руководители ведомств и всякого рода технические эксперты — также были новыми людьми в национальной политике, и, как видно из автобиографических записок, во многом им приходилось действовать вслепую.

Разработанные после 1991 г. конституции трех республик — обновленная Конституция 1922 г. в Латвии и совершенно новые основополагающие документы в Эстонии и Литве (принятые в 1992 г.) — декларировали создание демократически избираемых однопалатных парламентов: в Эстонии Рийгикогу (Riigikogu), куда входил 101 депутат, в Латвии — Сейм (Saeima) из 100 депутатов и в Литве — Сейм (Seimas) из 141 депутата. Срок работы парламентария составлял четыре года; эстонский и латвийский парламенты комплектовались на основе пропорционального представительства, тогда как в Литве 71 депутат избирался напрямую, а 70 — на пропорциональной основе по партийным спискам. Ожидалось, что кабинеты министров будут представлять собой коалиции, работающие совместно, и это обеспечит, что предлагаемые меры получат одобрение большинства. Глава государства — президент — должен был избираться парламентами в Эстонии и Латвии и народным голосованием в Литве. В принципе, глава государства должен был стоять над партиями и не ассоциироваться ни с одной из них. Срок правления президента в Эстонии составлял четыре года; в Латвии изначально был принят срок в три года, но в 1997 г. его увеличили до четырех; в Литве срок президентского правления составил пять лет. Выборы в парламент прошли в Литве и Эстонии осенью 1992 г. и в Латвии — в июне 1993-го. Результаты выборов показали, как по-разному развивалась политическая культура трех стран. Отправной пункт у всех этих стран был одинаковым — активное народное движение, направленное против коммунистической партийной диктатуры и внешнего врага, — однако за сообщениями прессы об активности народных фронтов и о периодических консультациях между ними скрывалось то, что в каждой из трех стран складывалась совершенно различная конфигурация политиков и политических групп.

В Эстонии, где новый парламент начал работу в октябре 1992 г., выборы привели к власти коалицию центристских и правых партий; при этом вновь пришедшие к власти политики практически полностью принадлежали к молодому поколению, «не запятнанному» отношениями с коммунистической партией. Однако, выбирая главу государства (президента), Рийгикогу обратился к опыту поколения, родившегося до 1940 г., — так был избран Леннарт Мери (1929–2006), известный ученый, человек прозападной ориентации, из числа когда-то сосланных в Сибирь; формировать кабинет Мери доверил Марту Лаару (р. 1960), историку по образованию, лидеру партии «Союз отечества», получившему на выборах наибольшее количество (22 %) голосов. Правительство Лаара оставалось у власти почти два года и смогло существенно продвинуть вперед экономические и институциональные реформы в Эстонии.

В Латвии Народный фронт стал раскалываться на фракции вскоре после 1991 г., и, хотя он затем возродился как политическая партия, ему не удалось получить на выборах 1993 г. даже минимальных 4 %, необходимых для присутствия в парламенте. За относительно короткое время — менее чем за два года — единство времен борьбы за независимость было забыто, и перед отдельными политическими деятелями и группами встала задача самоидентификации. Новый парламент — Сейм — начал работу в июне 1993 г., выбрав в качестве президента Гунтиса Ульманиса (внучатого племянника авторитарного президента межвоенного периода Карлиса Ульманиса и тоже бывшего сибирского ссыльного). Он был членом Крестьянского союза Латвии — партии межвоенного периода, возобновленной в предвыборной борьбе 1993 г. Новый президент Ульманис предложил сформировать кабинет партии «Латвийский путь», набравшей на выборах впечатляющие 32 % голосов; в результате переговоров образовалась правоцентристское (48 голосов) правительство, при этом Латвийский путь образовал коалицию с «Крестьянским союзом», четвертой по значимости партией. Принимая такое решение, партия «Латвийский путь» подчеркивала свою центристскую ориентацию, хотя в такую коалицию не могла вступить вторая по количеству набранных голосов партия — «Движение за национальную независимость Латвии» (образованная в 1988 г.), так как члены коалиции считали, что национализм этой партии слишком выражен и отдает уклоном вправо, а также третья по количеству набранных голосов партия — «Согласие для Латвии» (полное название «Согласие для Латвии — возрождение народного хозяйства»), которая по время предвыборной кампании, среди прочего, стала выступать в качестве защитницы нелатышских национальных меньшинств. Такая стратегия с течением времени увела «Согласие для Латвии» слишком далеко влево. Депутаты парламента от «Латвийского пути» представляли собой довольно странное сочетание биографий и поколений — в их число входил неизменно популярный Анатолий Горбунов, бывший секретарь по идеологии Коммунистической партии Латвии, ставший спикером парламента, Гунар Мейеровиц (1920–2006), один из наиболее известных политических деятелей эмиграции и сын чрезвычайно популярного некогда министра иностранных дел Латвии времен Первой мировой войны — Зигфрида Мейеровица, а также Валдис Биркавс (р. 1942), получивший ученую степень по юриспруденции в Латвийском университете в 1969 г. и впоследствии ставший активистом Народного фронта. Кабинет Биркавса стремился активно использовать ресурсы эмигрантской общины: новый министр обороны приехал из США, министр социального обеспечения — из Австралии, а министр юстиции — из Германии. Однако, будучи кабинетом меньшинства (48 голосов), правительство Биркавса продержалось лишь год.