Как-как? Тосковал. Улучшал жизнь народов королевства. И нажил "доброжелателей". Кира намётанным взглядом "наёмницы" выделила группы по степени опасности и хорошо запомнила. Пусть Арс и вся Тайная Канцелярия хорошо несут службу и берегут её дракона, пока она сама не окажется рядом!..

Праздничный ужин был не менее скучным, чем сам приём. Звучали бесконечные, заунывные пожелания королю на будущий год. Кира, нагулявшаяся сегодня и хорошенько повеселившаяся, едва не заснула. Пока не прозвучал тот самый вопрос.

Один из старейших драконов высказал то, о чём болтали втайне.

- Его, видно, и выбрали потому, что в силу возраста ему терять нечего. Ещё и потомков, наверное, нет!

Лорд поднялся и заявил, что в будущем году король просто обязан исполнить свой долг и сделать всё, чтобы получить наследника. Перечислил целую кучу каких-то законов и уставился в лицо королю, ожидая ответа. Так и не сел. Это был открытый вызов.

Драконий король смотрел на дедка и на тех, кто всячески выражал свою ему поддержку. Встал, снял камзол, задрал руках рубашки и развеял иллюзию.

Дед потрясённо уставился на брачный браслет. Каркнул:

- Ты женат, мой король?

- Нет. Но свой выбор я сделал.

Глаза едва не выкатились у дедка:

- Почему нет?

Дарос спокойно ответил:

- Она не дала мне согласия.

Драконы ахнули. Такой себе коллективный вздох получился. Смешно было видеть такое, в исполнении мужиков. Смешно... Если бы следом они не заревели бешено. Общий смысл всех криков был один: убить мерзавку, а короля - на смотрины.

Дарос спокойно слушал вопли подданных. Одевался. Когда они стихли, спросил:

- Кто я такой по-вашему, чтобы отказываться от своего слова?

Диллема! Слово короля должно быть нерушимо. Это основа их общества и государства. Драконы растерялись, хоть лицо и держали.

Драконий король почувствовал, что они дрогнули. Спокойно заявил:

- Слово моё крепко. Я буду ждать, если понадобится всю жизнь. Это всё, что вам следует знать.

Уселся и продолжил ужин. Драконы переваривали.

А Кира ехидно подумала:

- Удивительного вам года, крылатые твари! Удивляться почаще да побольнее!

Вернулись домой через пару дней. Уложила Кира детей своих спать, а сама сидела и ждала, когда они заснут. Натурально сидела и ждала: сложила руки на коленях и иногда тайком посматривала, спят ли? Луша прикинулась спящей. Горыня понаблюдал за сестрой и постарался скопировать. Он был не мастак и не любитель притворяться. Но тут пришлось.

Мама вела себя странно. Была задумчива на празднике у оборотней. Нет, она и веселилась, и плясалала. Но, стоило оставить её в покое, как она тут же погружалась в состояние сосредоточенной задумчивости. Видели это не только они. Раст поглядывал на Киру вопросительно. Она, будто очнувшись, кивала ему, чтобы тут же уйти в себя. Раст как-то панически оглядывался на супругу, а та успокаивала его: то брала за руку, то в щёку целовала. Была при этом спокойна. Улыбалась.

Значит, ничего страшного. Но наблюдать надо. И дети наблюдали. Кира, увидев, что спят её чада, ушла на улицу. Даже не оделась. Горыня и Луша метнулись к окну... И увидели, как творится настоящее чудо. А ещё поняли, что мама их - великая волшебница, которую любит и слушает их мир.

Кирия словно брала белизну снега, тишину и холод зимней ночи и смешивала их. Ткала. Вплетала туда серебро лунного света и сияние звёзд. Всё это сияние, мерцание, поблёскивание будто само тянулось к её пальцам и оседало потом на полотне, делая его снежно-белым как снег и мерцающим, как таинственный и неверный блеск далёких звёзд.

Ночь словно пела ей. И она двигалась в её ритме. Слушала мир, а он слушал её. Щедро делился своей красотой и силой. И не стал более блеклым, когда отдал ей часть себя.

Когда Кира вошла в дом с отрезом ткани в руках, дети даже не попытались прятаться по постелям. Луша спросила:

- Зачем это?

Кира, всё ещё отстранённая, ответила:

- Платье начну шить брачное. Время пришло.

И тут же на большом их столе взялась кроить удивительную ткань. Горыня хотел было оставить себе обрезки на память. Удивился. Луша покачала головой и строго сказала:

- Нельзя. Нужно вернуть. Нельзя силы природы связывать надолго. Иначе, беда. Платье тоже истает, когда выполнит свою роль. Ведь так, мама?

Кира с любовью глянула на дочку:

- Умница моя! Идите сами. Да можете не одеваться. Не замёрзнете.

Луша кинулась подбирать обрезки. Горыня за ней. Выскочили на улицу и увидели новое чудо: как прямо у них в руках, под лунным светом исчезает ткань. Сама обращается лунным светом...

Вернулись в дом. Кира уже убрала заготовки и, в ответ на взгляды детей, пояснила:

- Завтра продолжу. Устала.- Была, и правда, бледная.

С той самой ночи Кира шила и вышивала каждое свободное мгновение. Луша не выдержала, в итоге, и спросила:

- А почему нельзя, мама, чтобы я помогла тебе? И почему нельзя магией?

Кира ответила:

- Помогать нельзя, это дело только для невесты. А магией, конечно, можно. Но раньше было не принято.

- Почему?

- А потому, что это лишнее время подумать, осмыслить, нужно ли тебе то, к чему ты идёшь. Осознать это.

Луша глазки выпучила:

- Ты сомневаешься?

Кира ответила задумчиво:

- Нет. Но это будет нелегко. Мне есть над чем подумать. Да и время ещё есть.

***

Время действительно было... Но потом наступила весна. Отпраздновали день рождения Горыни. Тот самый, тринадцатый. Дома, а потом в деревне с ребятами. Праздник получился что надо! Но и он прошёл.

А Кирия так и сидела, шила. Будто ждала чего-то. Нет, конечно, обязанности свои она выполняла. Лечила людей, роды принимала. От Роха всё так же бегала. И вышивала. Думала.

Дети не мешали ей. Её судьба, ей и решать. Может быть, и вовсе передумает! И на то право имеет... А они занимались своими делами. Учились, по хозяйству помогали ей. Не мешали и не беспокоили.

Уже и травка выросла, тепло стало. Кира уставала от работы, что тянула силы её: магические и духовные. От мыслей непростых. От взглядов детей. Зачем она сказала им? Теперь вот, смотрят. Даже с оборотнями и драконами легче ей сейчас. Не знают они ничего об уговоре с драконьим королём.

Почему медлит она? Страшно? Да. И не его страшно, а жизнь круто менять... Всё ведь менять придётся. Да и драконы эти... Прав был Дарос, врагу не пожелаешь таких подданных. Бороться придётся. А ей неохота, хоть и знает, сколько девушек гибнет до сих пор! Что с ней? Страх...

От всей этой усталости и душевной маяты повадилась она бегать купаться на лесное озеро неподалёку. Ледяная вода хорошо прочищала мозги. Но недостаточно, судя по всему...

Кира наизусть знала теперь все празднества столицы, когда любой мог приблизиться к драконьему королю. Выспросила у Хранителя. А что? Нужно же ей как-то к нему подойти. Что же, в ворота дворцовые стучаться? Или порталом во дворец пользоваться? А если нет у неё разрешения? Только опозорится тогда. Вот и вопрос ей. Встреча назначена, но когда и где неизвестно.

Сама виновата. Манерничала! А теперь праздник уходит за праздником, а она медлит. Вот завтра начнутся "дни просьб", когда любой житель может прийти и подать прошение прямо королю. А завершатся эти дни грандиозным праздником через три дня.

- Явиться что ль к королю и попросить его жениться на мне?- со смешком думала Кира и бегом бежала к тому самому озерцу.

Сбросила одежду и бросилась в воду. Наплавалась и выбралась на берег. Отжала косу, оделась и села на большой, нагретый солнцем камень, волосы сушить.

Почти высохли они, когда почуяла она нечто. Не шелохнулась даже. Бросила только:

- Выходи, раз показался.

Рох вышел из леса. Уселся на камень рядом. Кира так и перебирала пряди волос. На него не смотрела. Холодно сказала, не спросила даже:

- Не впервые же тут?