Кира построила не межмировой портал. Сначала поплутала по этому миру, потом по своему. Не оставила никакой возможности отыскать себя, и только тогда ушла домой.
Было стыдно и больно, но страх гнал её и диктовал свои правила. Она не доверяла тому, кого любила.
Глава 31.
Вот и потянулись для неё однообразные дни, наполненные привычными делами: трудом, тренировками, учёбой. Закончилось лето. Осень была в разгаре, когда Рох предложил Вере поездку в город на ярмарку. Вздрогнула Кира, когда вспомнила, чем закончилась для неё последняя такая поездка, но согласилась. Кто из женщин в трезвом уме откажется? Да и купит себе что-нибудь, посмотрит на людей, и на интересное...
Купить то она купила, да только поглазеть толком не пришлось на всякие диковинки. Почему? Наблюдал за ней предводитель оборотней. Хотел, видно, подтвердить свою теорию о том, что вовсе не старая она, как может показаться. Вот и пришлось Кире следить за собой. И отказаться от развлечения. Как объяснишь потом, почему женщина из глухого леса, пусть и средних лет, залипает на вещи, о назначении которых и знать-то не может?
Зато на книги насмотрелась вволю. И в руках подержала. Соскучилась она по ним. Хранитель так и читал ей каждый день, но это ведь не совсем то, как тогда, когда сам открываешь книгу в первый раз, как ворота в неизведанный, новый мир!
Переночевали там же, в городе, и поутру отправились назад. Дорога не близкая. Ещё одну ночь проведут они в лесу и только потом доберутся домой. Кира то глазела по сторонам, когда проезжали придорожные сёла, то дремала. Ехала на одной телеге со старостой, он настоял. А и ладно! Зато просторно и разговорами никто не докучает. Молчун Рох, и она молчунья.
Так и ехали, довольные друг другом, пока в одном из сёл не нарвались на скандал или на трагедию. Как посмотреть. Заслышав вопли и увидев толпу, Кира насторожилась. Может болеет кто, или хоронят? Тем более, что у дома стояла лошадь, запряжённая в телегу, подобную той, на какой катили они. Справная лошадь, хороший дом. Чего кричат? Кира прислушалась. Дико, истерично вопила женщина. Толпа, судя по всему зрители, пока глухо молчала, слушала.
Может быть, они так и проехали бы мимо, если бы Кирия не услышала то самое слово, что раз за разом повторяла женщина: "ведьма". Она резко повернулась к старосте, вопросительно уставилась на него. Рох тоже прислушивался, даже ход замедлил.
Увидел вопрос в её глазах, поморщился:
- Есть в северных сёлах обычай неугодных или больных вывозить в лес и бросать там умирать. Не знаю кто там: ребёнок или взрослый, но его тоже вот-вот увезут. А кричит баба , что избавляется от обузы. Надо же соседям объяснить...
Он ещё не закончил, а Кирия уже слетела с телеги, прямо на ходу, и ужом скользнула в толпу. Рох остановил лошадь. Весь обоз их встал. Староста отдал поводья подошедшему к нему, направился к толпе. Он сам и ещё несколько сильных оборотней. Кто знает, не придётся ли защищать "их" ведьму. Ведь ввяжется же. Чтобы она да не ввязалась!
Кира пока не "ввязалась", а только смотрела и слушала. Аккуратно протолкнулась в первый ряд, откуда было отлично видно. Всё, и правда, было ровно так, как сказал ей Рох: от ненужного избавлялись. Вернее, от ненужной. Особенно страшным происходящее делало то, что увезти в лес умирать, собирались совсем маленькую девочку.
Она стояла тут же. Худая, до измождения, в длинной, грязной рубашке, босыми ножками в холодной осенней грязи. Волосы коротко остриженные и такие грязные, что и цвет не разобрать. А из ворот выглядывала другая девочка, чуть постарше: гладкая, да нарядно одетая.
Кира поняла, что избавляются от ненужной сироты. Прислушалась. Так и есть. Люди шептались, что отец девочки недавно умер и теперь мачеха, прибравшая к рукам дом и всё имущество семьи, избавляется от последнего напоминания о постылом браке, на который и пошла только для того, чтобы обеспечить себя и дочь от первого брака.
Девочку жалели.
- Никто из них не возьмёт её к себе,- подумала Кира.- Слишком уж страшные вещи рассказывает о ней мачеха. Подумать только! По её словам выходит, что малышка ведёт себя как чёрная ведьма!
- А стала она такой, люди добрые, с тех самых пор, как заблудилась в лесу и пропала там почти на целый год! Вернулась, и посмотрите на неё! Дикая! Страшная! Изведёт нас того и гляди!- разорялась мачеха.
- Не в первый раз, значит, избавляются от девочки! Первый раз тайком. Теперь вот, открыто. И как выжила в лесу одна?
Кира поняла, что спектакль подходит к концу. Люди не взбунтовались, значит, приняли, согласились с тем, что ребёнок умрёт один, в холоде и в голоде, в осеннем лесу. Уже и смазливый чернявый мужик слез с телеги.
- Хахаль новый!- брезгливо подумала Кира.
И резко выступила вперёд. Заговорила громко, да напористо:
- А пусть, любезная, ведьма эта малолетняя покажет нам на что способна!
Молодка замерла, как конь на скаку. Уставилась на Киру:
- А ты кто такая?
Кира улыбнулась-оскалилась:
- А я та самая... ведаюшая! Так кричала ты, что услышали боги и послали тебе эксперта, так сказать. Кто лучше меня сможет сказать: из наших девчонка или нет?
Толпа ахнула, заволновалась. Оборотни не стали ждать, как отнесутся местные к "их" ведьме. Не таясь, подошли, обступили её. Люди замерли. Мачеха растерялась, залепетала:
- Да не станет она при всех... Исподтишка делает...
Кире надоел этот балаган. И девочка вон, синяя совсем! Подошла к молодке, прямо в лицо заглянула:
- Так и скажи прямо. Не нужна она тебе?
Женщина как в трансе ответила чистую правду:
- Ненавижу её... Избавиться хочу...
Люди ахнули, а Кира повернулась к ним:
- Все слышали? Отказалась она от девочки! Я забираю её себе! А ты,- повернулась Кира к мачехе,- получишь всё, что причитается тебе за доброту твою!
Женщина закричала, теперь уже искренне. От страха великого. Ведь ведьмы слова на ветер не бросают! А Кира и слушать не стала. Подошла, присела перед девочкой. Заглянула ей в глазки заплаканные:
- Пойдёшь ли со мной, маленькая?
Малышка пытливо, не по-детски, посмотрела на неё, вымученными глазами старухи:
- Пойду.
- А как зовут тебя, милая?- Кира взяла в свои руки ледяные ручки.
Люди, пристыжённые тем, что не защитили кроху сами, волновались. Ой, не сладкая теперь жизнь у мачехи будет! Кто-то ответил: "Василиска она!". Кира ждала, и девочка тихо шепнула ей:
- Мама с бабушкой Лушей звали...
Кира моргнула потрясённо. Луша? Воздаяние? Это чудо ясноглазое и есть её воздаяние за Малушу? Улыбнулась солнечно:
- Дочкой мне будешь на веки вечные! Любимой!
Поцеловала девочку прямо в грязную щёчку, подхватила на руки, да и пошла прочь. Усадила на телегу, обтёрла ножки от налипшей грязи ветошью. Нашла одеяло тёплое, что купила для себя. Закутала свою куколку так, что нос один наружу торчал. Забралась на телегу, взяла драгоценный кулёк на руки. Так и замерла.
Пригрелась Луша в скорости, заснула. А Кира лечила её потихоньку, отогревала. Так, чтобы окружающим незаметно было. Застыла девочка, заболела из-за зверини той... Ну, да ничего... Теперь всё хорошо будет!
***
Рох косился на неё всю обратную дорогу. И как она обнимала "воздаяние" своё, и как хлопотала на привалах, да на ночёвке. А что? Луша была больной и запуганной, не разговаривала, на вопросы не отвечала. Нужно выхаживать! А уж как её беспокойство выглядит в глазах мужиков, ей и дела нет!
Предложили одежду от своих дочек? Благодарствую! Всё пригодится! Тем более, что следующая ярмарка будет только весной. Придётся ехать. Одежду-то она своей дочке сотворит, а объяснить как, откуда взялась? Пугать местных ей не с руки, тем более, что староста всё смотрит...
Рох молчал-молчал, да и высказался. Приказал почти. Чтобы перебиралась она с девочкой в тот домик, что для неё и предназначен. И к людям ближе, если помощь какая нужна, и малышке веселее. Кира довольно резко ответила, что своими делами будет заниматься сама, и что труд её не пострадает.
