Через час научно–технический отдел дал заключение–фотография на паспорте заменена, сам паспорт подлинный.

Итак, убитая оказалась не Горлиной.

БЫВШАЯ НИНА

Первое, что сделал в то утро Сергей, это позвонил в гостиницу, однако никто ему там не ответил. Нахмурившись, Сергей позвонил администратору и довольно нервно спросил, уехал ли жилец из четыреста седьмого номера, Колосков. Выяснилось, что тот еще не уехал, и Сергей попросил, как только он вернется, передать, чтобы позвонил Коршунову, телефон он знает.

— Происходит странная вещь, — сказал он Лобанову, — чем дальше мы продвигаемся, тем дело становится все запутанней. Ты не находишь?

— Да–а, — покрутил головой тот. — Я же тебе с самого начала говорил: шарада. Хотя с Семеновым мы теперь все–таки кое–что выясним. Тот гость ночной у нас А вот с убийством… Выходит, паспорт Горлиной, а убита не она. Вот где шарада–то! Кто же такая убитая, спрашивается? Как к ней паспорт чужой попал? И где же сама Горлина в таком случае?

— И какое отношение ко всему этому имеет Семенов? — добавил Сергей.

— А может, никакого не имеет?

— Имеет. Тут я уверен.

— Гм. А я что–то начинаю сомневаться.

— Да? Ну тогда давай восстановим факты.

— Давай, — со вздохом согласился Лобанов. — Просто голову тут с ними со всеми сломаешь.

Он подошел к большому сейфу в углу кабинета и принялся доставать пухлые папки с бумагами. Сергей пересел с дивана поближе к столу и закурил.

Бумаги эти были не один раз ими прочитаны. Уже по одному виду каждой из них Сергей и Лобанов тут же вспоминали их содержание чуть ли не дословно. И все же терпеливо они принялись заново их читать.

Постепенно восстанавливалась до мелочей знакомая цепь фактов.

Итак, все паспорта, с которыми были совершены мошенничества, добыты Семеновым. Это не вызывало сомнений. Выходит, Семенов участвовал в преступлениях. Но одно из них было совершено с паспортом ограбленного и усыпленного в поезде человека. Следовательно, Семенов имел отношение и к этому делу. Тем более что Семенова именно по тому, последнему, мошенничеству опознал Колосков. Тут все было как будто ясно.

Теперь — убийство в гостинице. Там действовали с помощью того же снотворного, что и в поезде. Поэтому сам собой напрашивался вывод, что и тут замешан Семенов. Тем более что через сестру он вполне мог такое снотворное получить. То, что Скляревская якобы не узнала в нем спутника убитой потом женщины, нисколько не снимало с него подозрения. Даже наоборот: Сергей был убежден, что Скляревская солгала.

— Теперь неясен даже мотив убийства, — с досадой заметил Лобанов. — У Горлиной хоть были украденные, деньги, а у этой…

— У этой деньги тоже могли быть.

Дойдя в своих рассуждениях до этого места, они, не сговариваясь, захлопнули папки и уложили их высокой горкой на краю стола. Решено было немедленно допросить задержанного ночью человека.

Через некоторое время в кабинет ввели высокого, худощавого парня в зеленой поролоновой куртке на «молнии». В руке он держал модную, ворсистую кепку. На узком и смуглом лице с тонкими, тщательно подбритыми усиками видны были следы усталости, нижняя губа была упрямо прикушена.

— Садитесь, — сказал Сергей, внимательно оглядывая парня.

Тот молча сел.

— Ваше имя, фамилия?

— Алек… Александр. А фамилия Гамидов.

— Место жительства?

— Ну, допустим, Баку. Допустим, улица Комиссаров, пять.

Парень нагловато усмехнулся, но Сергей сделал вид, что не замечает его вызывающего тона.

— Где ваши документы?

— Потерял. Сам, понимаете, переживаю.

— Заявили о потере в милицию?

— Вот я вам совершенно официально и заявляю.

— Зачем приехали в этот город? У вас тут знакомые?

— А как же? — Снова, на этот раз как–то странно, усмехнулся парень. — Разные люди, понимаете. Есть хорошие, есть не очень хорошие. Но вас это, знаете, не касается.

— Грубовато отвечаете.

— А со мной тоже грубо обошлись. Так что квиты.

— Нет, — покачал головой Сергей. — Мы еще далеко не квиты. Как зовут человека, к которому вы пришли этой ночью?

— Не знаю, — безмятежным тоном ответил тот.

— Вы не находите, что это звучит довольно глупо?

— Для вас это, может быть, и глупо. А для меня, понимаете, наоборот.

Парень явно рисовался. Но в больших, выразительных глазах его проглядывала тоска.

Зазвонил телефон. Сергей снял трубку и тут же обрадованно воскликнул:

— Да, да, это я! Здравствуйте! Очень хотелось, чтобы вы приехали к нам. Мы за вами машину пришлем… Ну что вы, нисколько!.. Зеленая «Волга» будет, номер…

Он вопросительно взглянул на сидевшего в стороне Лобанова, и тот подсказал:

— Тридцать один–пятнадцать.

Сергей повторил номер и, положив трубку, почти весело спросил задержанного парня:

— Так вы отказываетесь отвечать на мои вопросы?

— Не могу, — тот широко развел руками. — Спать хочу.

— Ну, так посидите в коридоре. Там и вздремнуть можно.

Когда парня увели, Сергей посмотрел на Лобанова:

— Ну, что скажешь?

— Интересный парень. Я бы даже сказал, перспективный. Показать решил?

— На всякий случай. Высылай машину. А ты, может, пока Семеновым займешься?

…Спустя немного времени в кабинет к Сергею ворвался взволнованный, запыхавшийся Дмитрий Петрович. Он, видно, очень спешил. Пальто его было распахнуто, кашне выбилось из–под ворота. Шляпа сдвинута на затылок с потного лба. На впалых щеках его даже появился румянец.

Дмитрий Петрович подбежал к столу и возбужденно прошептал, перегибаясь к Сергею и поправляя очки:

— Вы знаете, кто у вас сидит в коридоре?! Это ужасно… Это тот самый… Он был у нас в учреждении… Да, да, да… Я его прекрасно запомнил. Гораздо лучше того, второго…

— Это точно, Дмитрий Петрович? — не скрывая радости, спросил Сергей.

— Это так же точно, как… как то, что я вас вижу. Я могу под присягой, если угодно… Боже мой, только не выпускайте его, умоляю вас…

— Будьте спокойны.

Когда Дмитрий Петрович уехал, Сергей снова вызвал арестованного.

— Ну, Алек, давайте поговорим серьезно.

Тот тревожно поднял на него свои бархатные глаза. В них не было прежней наглости. Настроение парня явно переменилось. «Наверное, узнал Колоскова, — подумал Сергей. — Наверное, понял, что деться некуда».

— А, все равно теперь! — Алек безнадежно махнул рукой. — Сажайте. Можете даже расстрелять. Одним дураком будет меньше на свете. — Глаза его наполнились слезами. — Если хотите знать, жалко только моих стариков. Они так верят, что лучше их Алека никого нет. — Сделав над собой усилие, он усмехнулся: — Святая простота, понимаете.

— Вы сможете их повидать.

— Что вы, дорогой! Так — сын пропал, и все. А так — сын преступник. Этого мои старики не переживут, нет.

— Они все равно об этом узнают, — с невольной досадой возразил Сергей. — О чем вы раньше думали, Алек?

— А! Две опасности всегда поджидают мужчину — глупая гордость и красивая женщина.

— Ни то, ни другое не может толкнуть на преступление. На это толкает жадность, грубая жестокость. А гордость и любовь толкают на подвиг.

— Красиво говорите.

— Верно говорю. Хотя, вы сказали «глупая гордость», а о женщине, что она красивая, и только. Это, конечно, меняет дело.

Алек поднял на него свои большие, грустные глаза:

— Сейчас это уже не имеет значения, понимаете. И мое дело это не изменит.

— Главное, измениться самому, — снова возразил Сергей. — Тогда может измениться и дело. Но мы еще об этом поговорим. А сейчас скажите: зачем вы пришли к Семенову?

— Не знаю никакого Семенова.

— Но вы стучали ночью в его дом.

— Да? Я этого не знал.

— Я вам не верю, — покачал головой Сергей. — Этого не может быть.

— Это так и есть. Фамилии такой не знаю.

— Ну допустим. Но зачем вы пришли в ту ночь?

— Взять одну вещь.

— Какую?