— Допустим, не знаю, — Алек нахмурился… — Я вам сказал: сажайте, судите, хоть стреляйте. Мне все равно уже. Но о других я рассказывать не буду. Каждый, понимаете, платит по своему счету. Вот я и плачу. Но только по своему.

— Что ж, вы правы, — согласился Сергей. — Но я хочу, чтобы каждый заплатил. Каждый, а не только один вы. Этого требует закон. Люди хотят жить спокойно. Но и об этом мы тоже еще поговорим. — Он снял трубку телефона и набрал номер. — Володя? Зайдите ко мне.

Через минуту в кабинет вошел Жаткин.

— Пусть этот человек, — Сергей кивнул на Алека, — побудет у вас в комнате. Я позвоню.

— Слушаюсь.

Жаткин движением руки указал Алеку на дверь. Тот, вздохнув, поднялся.

— Прошу учесть, — сказал он Сергею. — О себе я могу и еще кое–что рассказать. Но только вам. Вы почему–то мне понравились.

Он гордо вскинул красивую голову и вышел.

Жаткин последовал за ним, обменявшись с Сергеем улыбкой. И в его улыбке Сергею почудилось сочувствие. «Симпатичный парень этот Жаткин», — подумал Сергей и решил, что надо будет о нем расспросить.

Он позвонил Лобанову:

— Ну, как Семенов, у тебя?

— Да.

— Говорит что–нибудь?

— Нет.

— Я зайду.

В кабинете у Лобанова сидел Семенов, раскрасневшийся, потный. Теплое пальто его было расстегнуто, на коленях лежала пушистая шапка.

Увидев входящего Сергея, он воскликнул:

— Товарищ начальник, ну что же это такое! Когда этот шантаж кончится?! Что от меня хотят! Я ничего не знаю! Ничего! И вообще… Это, наверное, ошибка! Вы же сами видите, они так и не пришли. До сих пор!

— Но вы были уверены, что они придут.

— Да, был. Но теперь… Теперь я сомневаюсь.

— А они пришли, Семенов.

Сергей пристально посмотрел в его округлившиеся от испуга глаза.

— Пришли? — сразу вдруг осипшим голосом переспросил Семёнов. — К–когда пришли?..

— Сегодня ночью.

— Н–не м–может быть… Почему же я… то есть мы… н–не слышали ничего?..

— Это другой вопрос. Но они пришли. И их задержали. Вернее, его. Пришел один человек.

Сергей видел, что Семенов испуган, по–настоящему испуган. Это было совершенно ясно. Но почему?

— Один человек, — с ударением повторил Сергей. — Значит, пришел он не убивать.

— А з–зачем?..

— Это мы у вас хотим спросить.

— Но… А я не знаю!.. Пусть он сам скажет!..

Семенов наконец справился со своим волнением и снопа перешел на крик.

— Он уже сказал.

— А я повторяю: не знаю!

— Ну что ж. Сейчас мы устроим вам очную ставку с этим человеком. Может быть, тогда вы кое–что вспомните.

— Нет, нет! — Семенов в страхе поднял руки, словно защищаясь от удара. — Я не желаю его видеть! Я, в конце концов, боюсь, вот и все!

— Чего же вы боитесь? Он уже арестован.

— Все равно… Все равно…

Семенова опять начал бить нервный озноб. Толстые побагровевшие щеки его затряслись.

— Мы можем это понять только в одном смысле, — подчеркнуто спокойно возразил Сергей. — Вы боитесь, что он скажет то, что вы сказать нам не хотите.

— Ничего подобного!.. Слышите?.. Ничего подобного!.. Я… Ну хорошо! — вдруг в отчаянии воскликнул он. — Пытайте меня!.. Издевайтесь!..

— Значит, вы согласны на очную ставку?

— А что я могу сделать?

— Можете отказаться, — пожал плечами Сергей. — Вы не арестованы. И вам не предъявлены обвинения.

— Ну конечно! Я откажусь, а вы потом… Нет, нет! Я согласен! Пожалуйста! И вы увидите…

Через несколько минут в кабинет ввели Алека. Он безразличным взглядом окинул Семенова, потом на миг в глазах его мелькнула усмешка.

— Садитесь сюда, — Сергей указал ему стул напротив Семенова и предупредил обоих: — Прошу отвечать только на мои вопросы, друг другу вопросов не задавать, не переговариваться и не спорить. Вам ясно?

Семенов поспешно закивал головой. Алек, усмехнувшись, пожал плечами.

— Вопрос к вам, Семенов. Вы знаете этого человека?

— В первый раз вижу, — решительно ответил тот.

— Посмотрите внимательней.

— Нет, нет, я этого това… гражданина не знаю.

— Так. — Сергей записал его ответ и с тем же вопросом обратился к Алеку.

— Эта малосимпатичная личность мне что–то напоминает, — насмешливо ответил тот. — Если он перестанет дергаться, то я, может быть, вспомню. Успокойся, дорогой, — обратился он к Семенову. — Вместе сидеть будет веселее.

— Попрошу отвечать серьезно. Это не шутка, — строго предупредил его Сергей.

— Если серьезно, то, к сожалению, не встречал.

— Так, — Сергей сдержал улыбку. Положительно, этот Алек чем–то ему нравился, особенно по сравнению с Семеновым. И он задал Алеку новый вопрос: — Зачем вы пришли ночью к Семенову?

— Забрать одну вещь. Я вам уже говорил.

— У меня нет никакой вещи!.. — завопил Семенов, снова багровея. — Клянусь, у меня…

— Гражданин Семенов! — оборвал его Сергей. — Я вас пока ни о чем не спрашиваю.

— Но… Но я протестую! Он врет!.. Нагло врет!..

Алек, сжав кулаки, вскочил со стула:

— Я вру, собачий сын?!

Лобанов положил руку ему на плечо. И Алек, весь дрожа от возбуждения, снова опустился на стул.

— Хорошо, — с угрозой сказал он. — Тогда пишите. Я эту собаку знаю, понимаете. И забрать я должен был у него… чемодан!

Но больше от него нельзя было ничего добиться. Он упорно отказывался отвечать.

Семенов же, опасливо косясь на Алека, упрямо повторял:

— Первый раз его вижу… Клянусь, первый раз… И никакого чемодана у меня нет!.. Нет и не было!..

И Сергею начало казаться, что он говорит искренне.

Очная ставка наконец закончилась. Алека увели. Семенов в полном изнеможении поднялся со своего места и, вытирая платком мокрое от пота лицо и шею, спросил:

— Я могу… идти?..

Получив утвердительный ответ, он поспешно направился к двери.

— Ну что скажешь? — спросил Сергей, когда они с Лобановым остались одни.

— Интересно, что это за чемодан. Уж не тот ли?

— С поезда? Но Алек сам же их встречал, с той девушкой в шубке. И Семенов…

— Похоже, что Семенов его действительно не знает.

— А тот его знает?

— Да, — вздохнул Лобанов.

— Но это же чепуха!

— Чепуха, но факт.

— Ну знаешь. Одно из двух.

— Тебя больше устроит, если я скажу, что ничего не понимаю, да?

— Конечно, — невесело усмехнулся Сергей. По крайней мере, мы будем в одинаковом положении. — И, помедлив, добавил: — Но вообще–то, Семенов не похож на главаря шайки.

— Хотя вполне может быть в ее составе.

— Это другое дело. Но главарь… Тут должен быть опасный главарь, — он многозначительно посмотрел на Лобанова. — И еще, Семенов, по–моему, никогда не пойдет на убийство. Не тот характер.

— М–да. Может быть, ты и прав, — с сомнением отозвался Лобанов.

В конце концов они решили, что необходимо отдохнуть и хоть один раз пообедать вовремя. При этом, как всегда, условились: о деле больше ни слова. Отдыхать так отдыхать.

Спускаясь по широкой лестнице — столовая помешалась в полуподвале, — Лобанов затеял азартный разговор о хоккее. И тут же, конечно, возник спор, ибо не могут два отчаянных болельщика его не затеять, тем более если речь идет о формировании сборной страны для предстоящего первенства мира. Каждый горячо отстаивал своих кандидатов, проявляя свойственную всем подлинным болельщикам эрудицию, сыпя терминами и примерами из международных встреч прошлого года. При этом Лобанов успевал здороваться со всеми встречными сотрудниками, знакомить с ними Сергея и шутить по любому поводу. Жизнерадостный его характер легко брал верх над усталостью, и, глядя на него, Сергей чуть ли не физически чувствовал, как эта усталость уходит и от него. И в который раз уже он порадовался, что в таком трудном и запутанном деле рядом с ним этот человек.

С аппетитом уплетая обед, среди общего шума и движения — столовая на этот раз была полна людей — Сергей сказал:

— Знаешь, нравится мне твой Жаткин.

— Он всем нравится. Перспективный парень.