Шен долго лежал, уставившись в потолок.

[–50 баллов морали главного героя, – напомнила Система. – Вы не собираетесь возмутиться?]

Шен все так же продолжал смотреть в потолок, не реагируя на ее слова.

[5/6 задания выполнено! Вы рады?]

Система не дождалась ответа и продолжила:

[Скоро вы вернетесь домой и сможете увидеться с пользователем номер один! Это же хорошая новость!]

Шен устало прикрыл глаза.

«Как бы я хотел поменяться с ним местами», – подумал он.

Система озадаченно молчала.

Когда в комнату вошел Муан, Шен уже встал и привел себя в порядок, даже испорченную елью одежду слегка подправил. Да и ссадины значительно затянулись. В общем, выглядеть стал не в пример лучше, чем вчера. Заметив появление прославленного мечника, Шен с интересом заглянул ему в лицо, проверяя, исчезли ли ожоги. Видимо, Муан, не щадя сил, обмазывался целебной мазью – ожоги почти пропали. Все еще выглядело достаточно плохо, но, учитывая скорость заживления, были все шансы, что через пару дней не останется и следа.

– Как твое самочувствие? – спросил Муан.

Украдкой бросив взгляд на свои руки, Шен заметил, что веревки мертвеца всё еще на нем. Конечно, с одной стороны, удовлетворяло, что на сей раз Муан не посмел снять их без его дозволения, с другой стороны, он почему-то все равно злился на это.

– Великолепно, – заявил Шен.

– Проклятье снято?

Шен вздохнул.

– Да. И с меня, и с деревни. Что с молодым господином И?

– Как ты и говорил, он вряд ли протянет до завтра. О нем заботятся служанки, но они ничего не могут сделать.

– А как Аннис? Она очнулась?

– С ней все хорошо, она уже пришла в себя.

– Сколько я проспал?

– Не так уж долго, не беспокойся. Сейчас еще нет и полудня. Ты… ты помнишь все, что произошло в пещере?

Шен устало посмотрел на него. Его глаза, в глубине которых раньше жили золотые сполохи, сейчас казались поблекшими, словно из них вынули весь свет и рассеяли по миру. Думая о том, что в какой-то мере он тоже может быть этому виной, Муан приходил в отчаяние.

– Нет, – произнес Шен. – Не знаю. Последнее, что я помню, – это ужасную боль, разрывающую сердце, когда Ал вытащил из куклы гвоздь.

Муан ему не поверил.

– Хорошо, – сказал он.

Шен обогнул Муана и вышел из комнаты.

– Куда ты?

– Где молодой господин И? Хочу его увидеть.

– Я провожу тебя. Но зачем тебе смотреть на него?

Шен ничего не ответил на этот вопрос. Он пропустил Муана вперед и пошел следом.

Возле покоев молодого господина застыла служанка. Она все надеялась на то, что тот может проснуться и кликнуть кого-нибудь. Эта женщина еще помнила маленького шустрого мальчика с проклятым белым цветом волос. В лице этого господина все еще можно было различить черты того мальчика.

Шен слегка поклонился ей, а затем открыл дверь и вошел внутрь. Муан тенью следовал за ним.

Хозяин Проклятого пика задумчиво остановился возле кровати, на которой безмолвно лежал молодой господин И, окутанный беспробудным сном. Бездушная оболочка, которой суждено сгинуть через день.

Шен наклонился к кровати и дотронулся до запястья молодого господина, проверяя его пульс.

– Что ты делаешь? – уточнил Муан.

Шен перевел на него взгляд.

– Подожди снаружи, – произнес он.

Муан растерянно дернулся, но остался на месте.

– Снаружи, старейшина Муан.

Все еще не определившись в своих сомнениях, хозяин пика Славы просто хотел развеять беспокойство:

– Нет, я останусь.

– Как хочешь, – равнодушно произнес Шен. – Тогда не донимай меня.

Муан замер на месте, обратившись в статую прославленного заклинателя.

Шен присел на угол кровати рядом с телом молодого господина И. Вчера он собирался бездушно прирезать его мечом. Но после всех чувств, что на него обрушились, ему отчаянно не хотелось, чтобы все закончилось его смертью. Он столько твердил, что это лишь пустая оболочка, что невозможно спасти это тело, невозможно вернуть в него душу их сына. И это было прагматичной правдой. Но что делать? После всего, что он уже сделал… он не желал, чтобы все закончилось подобным образом.

Что, если он был неправ? Что, если душа их сына не отправилась в круг перерождения? Что, если из-за того, что староста так и не смог отпустить его, мальчишка все еще пребывает где-то неподалеку?

А даже если так, какие будут последствия того, что он вернет душу ребенка в тело взрослого? Будет ли он помнить все эти двадцать лет скитаний по сумеркам?

Шен встал и вышел из комнаты. Муан тут же разморозился и, кинув взгляд на молодого господина И, последовал за старейшиной Проклятого пика.

Какое-то время, казалось, Шен бесцельно блуждал по коридорам дома, о чем-то размышляя, а затем раздобыл свечу и вернулся в покои господина И. Муан все это время молча ходил следом.

Поставив свечу на столик, Шен взял уголек из потухшей жаровни и принялся рисовать большой круг на голом полу. Постепенно круг обрастал деталями, начиная походить на довольно сложную печать. Муан не был сведущ в нюансах подобных заклинательских практик, поэтому не мог наверняка сказать, как эта печать должна работать.

Закончив, Шен подошел к ложу молодого господина И, аккуратно поднял его на руки и перенес, уложив на пол поверх печати. Несмотря на постоянную подпитку этого тела сильной духовной энергией, оно было истощенным и казалось легким, словно игрушечным.

Уложив молодого господина И, Шен взглянул на Муана:

– Ты меня преследуешь?

– Я всего лишь нахожусь там, где хочу.

Шен одарил его долгим молчанием.

– Что ж, – через какое-то время, словно определившись, заговорил он вновь, – тогда можешь помочь мне.

– Что ты намереваешься делать? – тут же спросил Муан, словно все это время только и ждал разрешения, чтобы начать задавать вопросы.

– А на что это похоже?

– Хочешь продлить ему жизнь? Но зачем?

– Хочу попытаться вернуть его душу в это тело.

– Ты же сам говорил, что это невозможно.

Шен мрачно молчал.

– Я… знаю, что говорил, – медленно произнес он.

– Разве в этом есть смысл? Его душа, должно быть, уже давно переродилась в новом теле. И даже если это не так, его тело двадцать лет подвергалось воздействию негативной энергии. Что станет с его владельцем, если тебе удастся вернуть ему душу?

– Может быть, в этом нет смысла, – вынужденно согласился Шен. – И все же, как думаешь, согласен ли был бы староста, пусть даже такой ценой, вернуть своего сына? Решился бы пойти на это? Конечно, решился бы.

– Тебе незачем тратить на это свои силы.

– Нет, ты ошибаешься, старейшина Муан. – Шен поднялся, отошел от печати и медленно приблизился к нему. – Сейчас именно это имеет для меня первостепенное значение.

Муан непонимающе вгляделся в его лицо:

– Да почему?

– Потому что я хочу хотя бы кого-то спасти! – взорвался Шен.

– Ты… – Муан осекся и не продолжил свою речь.

В комнате воцарилось молчание.

– Ладно, – хмыкнул Шен. – Ты будешь помогать или нет?

– Что нужно делать?

Кивнув после такого его ответа, Шен подошел к столику и зажег свечу. Затем он вновь приблизился к печати, склонился над молодым господином И, достал из рукава талисман и положил, закрывая его глаза, надписями кверху. После чего лег на пол рядом с ним.

– Иди сюда, – позвал он стоявшего посреди комнаты Муана.

Старейшина пика Славы тут же приблизился, присел и наклонился над печатью, смотря на Шена сверху вниз. Он заглянул в его глаза и увидел ту же безжизненную серость, глубокую и пустую, словно чувства его находились где-то далеко, неподвластные ни времени, ни пространству. Этот человек, который улыбался даже в не располагающих к юмору ситуациях… Почему-то Муана слишком сильно беспокоили его нынешний взгляд и бесстрастное выражение лица.

«Я ведь не лишился… возможности лицезреть улыбку на этом лице… навсегда?»

Шен совершенно не придал значения тому, как пристально Муан на него уставился. Вынув еще один талисман, он протянул его хозяину пика Славы и проинформировал: