Единственным преподавателем, кто был с мадам Хмелкирк неизменно доброжелателен, не сказать ласков, был Снейп. В отличие от своих коллег он воспринимал Муфалду не как неизбежное зло, а как важную часть плана, своего и лорда Блэка, по отвлечению Дамблдора от их персон. Поясняя инспектору ход урока, он умудрялся проехаться по директору и его участию в жизни школы так завуалированно, что при всем желании его нельзя было ни в чем обвинить.
Например, на совместном уроке четверокурсников Гриффиндора и Слизерина, когда Уизли затеял перебранку с Ноттом, Снейп намекнул на то, что заместитель директора, на которую Дамблдор скинул всю жизнь школы, не справляется с составлением расписания, постоянно ставя вместе на таком ответственном предмете, как Зельеварение, такие разные, порой конфликтующие факультеты. В той же манере он преподнес нехватку ингредиентов и еще какие-то мелочи, которые при большом желании (а оно, похоже, у министра было) можно было раздуть до небес.
— Ну скажи же, Драко! — снова обратилась к другу Панси, призывая посмеяться вместе. — А как ты чуть не взорвал всё, когда начал тренировать преобразующее заклинание, а Хмелкирк сказала Макгонагалл, что та, наверное, плохо объясняла? Я запомню её лицо навсегда!
Драко было не до смеха. Со времени принятия титула и, соответственно, магии рода Блэк, у молодого лорда начались проблемы. Сначала Драко не придавал им значения и даже радовался, что заклинания получаются такими сильными, но через какое-то время он вынужден был признать, что не справляется с контролем.
Если простые повседневные чары, особенно те, которые он умел творить невербально, еще получались, как раньше, разве что были немного сильнее, сложное колдовство, такое, какое требовалось на Трансфигурации (например, этот заговор обмена) и на Чарах, у него перестало получаться. Если один-два раза профессора и допускали, что это случайность, то теперь Макгонагалл и даже Флитвик обращали его внимание на проблему, настоятельно советуя с ней разобраться. Оценок они пока не снижали, все же времени прошло всего ничего, но Малфой мог потерять свое положение лучшего ученика, если ничего не предпримет.
Драко оттягивал момент, когда надо будет попросить совет у Северуса. С удивлением юноша понял, что быть лордом Блэк не всегда в радость. Еще когда Нарцисса лечилась в Мунго, Драко, проводя с ней время, щадил мать, не перекладывая на неё свои проблемы. По его мнению, лорд должен быть сильным. Он глава семьи и опора близким. Но, несмотря на это, как же ему хотелось почувствовать себя маленьким мальчиком! Он не мог позволить себе роскошь побыть слабым, а теперь жалел, потому что ему остро не хватало ласки и заботы.
Так же дело обстояло и с Северусом. Теперь Драко был уверен, что он потерял чуть ли не больше, чем приобрел. Когда он звал Снейпа крестным, он мог рассчитывать, что тот поймет его проблемы, закроет глаза на недостатки, посочувствует и поможет. Сейчас он был для зельевара еще и лордом Блэк, и это накладывало существенный отпечаток на их отношения: Драко приходилось, как бы тяжело это ни было, соответствовать. А лорду Блэку было просто невозможно признаваться, что у него что-то не под контролем. Хотя придется попросить у Северуса помощи, если в ближайшее время он не справится сам или с помощью советов Вальбурги, с которой он еще не говорил на эту тему.
Драко, Панси и Тео первыми зашли в гостиную Слизерина, за ними — Винс и Грег. Если Драко собирался ненадолго зайти в спальню, а потом отправиться на Гриммо, то друзья расположились среди других старшекурсников, привычно не приглашая Малфоя, так как знали, что он занят. Однако уйти ему не дали.
— Драко! Если ты стал лордом, это ведь не повод совсем нас игнорировать! Не поверю, что ты настолько занят, чтобы не посидеть с нами немного.
Драко повернулся к говорившему, слова которого поддержали другие ученики. Это был Кассиус Уоррингтон, сидевший в компании нескольких чистокровных юношей и девушек. Малфой подсел к ним.
— Ты хотел о чем-то поговорить, Кэс? — спросил Драко, тщательно скрывая недовольство тем, что его отвлекали от важных дел из-за какой-нибудь ерунды.
— Я что, не могу хотеть просто пообщаться? — деланно обиделся Уоррингтон, но тут же сменил тон на серьезный и спросил. — Ты не собираешься участвовать в Турнире?
— Нет, с чего бы?
— Ну, ты лорд, значит, официально ты совершеннолетний и уже можешь подать заявку. Ну а я собираюсь, и рад, что тебя не будет в числе претендентов. Кстати, ты еще не ставил у Уизли?
Близнецы, помимо всех своих прочих «достижений», держали тотализатор. Драко поинтересовался:
— А на что ставят?
— Сейчас в основном на то, кто из Хога вообще будет бросать свое имя. Но есть еще ставки на то, кто станет от нас Чемпионом.
— Дам бесплатный совет, — губы Драко изогнулись в ухмылке. — Поставь побольше на то, что Фред и Джордж смогут бросить свои имена в Кубок.
— Это ерундовый совет, — вмешался друг Кассиуса, Агамемнон Кроули, которого все звали Огги. — Все знают, что им еще нет семнадцати!
— Я сказал, ты услышал, — игнорируя Кроули, сказал Драко Кассиусу, вставая. Пора на Гриммо, он и так задержался. — Бывай.
Однако это оказалась не единственная задержка. Снейп, в покои которого Малфой зашел, чтобы воспользоваться камином, попросил отдать Поттеру карту Мародеров и предупредить, что сегодня ночью дежурит Муди, который видит сквозь мантию-невидимку.
Северус в день нападения Крауча забрал протез и глаз-артефакт, но последний подкинул назад, несмотря на явное неудобство, которое причинял аврор своим всевидением. Снейп хотел подбросить Дамблдору дополнительный аргумент в пользу того, что Аластор всё же был пьян и просто потерял свой глаз. Муди глаз нашел и теперь старательно пытался восстановить свою грозную репутацию несмотря на смешки окружающих. С новым протезом, спешно изготовленным по его заказу в Мунго, он приступил к выполнению своих преподавательских обязанностей, в том числе к патрулированию.
— Вы опять варите вместе твое секретное зелье? — спросил Драко. Он все еще не потерял надежды выспросить у крестного подробности.
— Поттер нужен не для варки, но он, разумеется, ей способствует. Я уже обещал тебе рассказать при первой возможности и сейчас могу это только повторить. Ну же, Драко, ты сам себя задерживаешь. Ты же торопился на Гриммо, так сходи к Поттеру и будь свободен!
Драко кивнул. Легко сказать, сходи к Поттеру. Если тот засел в своей башне, то передать требуемое окажется не так просто. К счастью, карта подсказала, что Гарри был в библиотеке. Туда Драко и направился.
Если звучало слово «библиотека», то, конечно, звучало имя Гермионы Грейнджер. Девушка сидела рядом с Гарри, что-то конспектирующим, и первая заметила Малфоя.
— Привет, Драко. Вам нужно поговорить? Я пока пройдусь, — девушка отошла к дальнему стеллажу, выбирая очередную книгу.
Драко передал слова Снейпа и пергамент. Захотелось в очередной раз спросить Гарри о природе их с Северусом тайных встреч, ну хоть убей, не понимал он, чем Поттер может помочь в варке зелья! Однако, вспомнив, что Северус пока считал невозможным рассказывать, а Гарри, по его словам, пообещал Снейпу молчать, Драко так и не задал свой вопрос.
Гарри после ухода Малфоя уже не мог читать. Поттеру хотелось рассказать партнеру, но не о том, что касалось профессора Снейпа и его дела, а о том, кто открыл Тайную комнату на втором курсе. Парню просто необходимо было знать, что Драко не держит зла, ведь нелегко в двенадцать лет быть обвиненным в таком! Якобы Малфой выпустил василиска, хотел убить маглорожденных. Но Снейп еще в тот раз, когда они только нашли Тайную комнату, посоветовал пока ничего не говорить Драко.
* * *
— Вероятно, вы и с самом деле наследник Слизерина, Гарри. Вы только что открыли настоящую Тайную комнату Салазара Слизерина, — с чувством произнес Снейп.
— Не может быть, — только и смог сказать Гарри, заходя следом за профессором в небольшую комнатку, которую, судя по сундукам и полкам на стенах, использовали как хранилище.
