В конце Драко назвал имена крёстного, отца и матери. Сначала он хотел перечислить многочисленные научные заслуги Снейпа, непрекращающуюся борьбу Люциуса с наследием Тёмного лорда, но посмотрел на мать, про общественные достижения которой так с ходу ему ничего не пришло в голову, и сказал чуть дрогнувшим голосом:

— И ещё сегодня здесь со мной мой крёстный Северус Снейп и родители — Люциус и Нарцисса Малфой. Я их очень люблю.

Раздались аплодисменты, такие же, какими приветствовали каждое новое имя до этого. Драко получил немного времени, чтобы взять себя в руки. С детства он считал, что нельзя показывать посторонним свои слабости и подлинные чувства.

— Все вы знаете, какой непростой год у меня выдался, но также вам известно и то, чего я достиг. И мои достижения касались не только меня одного, они в конечном итоге затронули многих, — продолжал Драко с новыми силами.

На этих словах он посмотрел на большую группу волшебников, которые были обязаны лично ему своим освобождением из Азкабана. По сложившейся традиции они подчинялись Люциусу Малфою, многие годы являвшемуся их лидером, но Драко знал, что стоит ему попросить, они с радостью окажут ему любую помощь. Кроме личной благодарности, их связывали родственные отношения, как с Лестрейнджами, а также дружеские — дети многих из них были в команде Драко. Сейчас бывшие узники набрались сил, привели себя в порядок и в компании своих жён (у кого они были) бросились компенсировать нехватку светской жизни.

Были в зале и другие волшебники, на которых положительно отразились поступки Драко. Например, Седрик получил редкое лечение благодаря его помощи. Гарри тоже было за что благодарить Драко — тот вопреки желанию Дамблдора помог ему стать дееспособным, не дожидаясь совершеннолетия. Сам Драко не считал, сколько и чем он помогал Поттеру, поскольку тот был его лучшим другом и почти родственником. У Малфоев и Блэков было не принято считаться между своими.

— Но я чувствую, — голос Драко окреп, вся его фигура излучала непоколебимую уверенность в выбранном пути, — что я в силах сделать больше. У меня масса идей, а главное, есть возможности для их реализации. Я не один, я чувствую вашу поддержку, с ней я способен покорить любые высоты. Уверен, вы тоже не сомневаетесь в моих талантах. — Драко скромно улыбнулся. — Поэтому вы не удивитесь, если я скажу, что хочу превзойти достижение моего лучшего друга Гарри Поттера, лорда Слизерин. Нет, я имею в виду совсем не то, что вы подумали. Наверняка вы вспомнили, что он в годовалом возрасте смог победить одного из самых страшных волшебников этого столетия. Я прекрасно понимаю, что это достижение никто и никогда не превзойдёт. Но Гарри Поттер установил ещё один рекорд — он стал самым молодым ловцом за сто лет в Хогвартсе! — под общий смех пояснил Драко.

Он дал веселью схлынуть и продолжался уже серьёзно:

— Я не собираюсь играть в квиддич. У меня совсем другие планы, о которых я должен сказать нечто важное. Вот моё официальное заявление. Я, Драко Люциус Малфой, лорд Блэк, хочу стать самым молодым в истории министром магии! — Зал ахнул. Ободрённый такой реакцией, Драко прибавил пафоса и энтузиазма: — У меня есть потенциал и здоровые амбиции, я уже начал составлять свою предвыборную программу, проект которой я скоро представлю на всеобщее обозрение, и вы сможете с ним ознакомиться. Гарри в курсе моих планов, и он меня поддерживает.

Рита Скитер, единственная представительница прессы, выдвинулась вперёд, расталкивая других гостей, среди которых она рыскала в поисках сенсационных материалов для статей. Она была здесь на правах придворной репортёрши. Такая роль полностью устраивала эту амбициозную ведьму, которая с готовностью и по первому требованию сцеживала свой яд на указанных лордом Блэком волшебников, получая за это баснословные гонорары. Такое положение вещей полностью устраивало Риту, и она была готова к дальнейшему плодотворному сотрудничеству с главой древнейшего, благороднейшего и, самое главное, чрезвычайно влиятельного и богатого рода. А уж если она станет личным летописцем будущего министра магии… Алчный блеск глаз репортёрши показывал, что она нисколько не сомневается в возможностях молодого лорда.

Волшебники, собравшиеся сегодня в Малфой-мэноре, оживлённо загудели. Сюрприз Драко Малфоя, лорда Блэк, несомненно удался.

— Да это целая предвыборная речь, лорд Блэк! — возмущенно воскликнула директриса Макгонагалл. Но Драко видел, что её глаза улыбались, а значит, на самом деле Минерва не сердилась. И верно, та продолжила: — Посмотрите, уже собрались музыканты, а значит, хватит говорить, пора объявлять танцы!

Действительно, в зал, опасливо поглядывая на представителей знати, входили одетые в одинаковые мантии волшебники с инструментами в руках. Драко не без досады подумал, что не до конца просчитал ситуацию. Чтобы всё прошло гладко, он велел музыкантам не начинать игру, пока он об этом не распорядится, но те на всякий случай заблаговременно появились в зале и существенно сбили настрой оратора. Ну что ж, Драко только учится, а потом он, без сомнения, сможет планировать свои мероприятия гораздо лучше.

Пока молодой лорд молча размышлял, директриса Хогвартса тепло ему улыбнулась. Именно эта улыбка сделала её образ необычным и праздничным, а вовсе не длинное нарядное платье в пол.

— Драко, дорогой, у вас ещё будет масса возможностей отрепетировать свою предвыборную речь. Не забудьте, у вас впереди ещё два года учёбы. Я с радостью дам вам возможность неоднократно выступить перед учениками по поводу преобразований нашего магического общества, которое вы считаете необходимым провести. Уверена это будет прекрасной тренировкой перед настоящей политической борьбой за кресло министра.

— Благодарю, профессор. Это очень мило с вашей стороны. Но все же, прошу, потерпите ещё немного, мне нужно добавить к сказанному ещё пару слов.

***

Драко сделал знак музыкантам обождать. Не стоило начинать танцы, пока он не решит ещё один важный вопрос. От Гарри он узнал, что Макгонагалл предлагала Гермионе изучать углублённо трансфигурацию, если та ещё не решила, чем заняться после окончания Хогвартса. Тогда Гермиона могла бы занять должность преподавателя у младших курсов, и, возможно, декана Гриффиндора — Минерве было уже сложно справляться с двойной нагрузкой.

Предложение поступило девушке совсем недавно. У Драко не хватало эльфов для организации приёма даже после того, как он обратился с просьбой предоставить ненадолго своих домовиков к своим друзьям, представителям чистокровных семей. Гермиона узнала о проблеме и, желая выручить Драко, отправилась в Хогвартс, чтобы одолжить ушастых помощников. Директриса не отказала.

Гермиона воспользовалась случаем и лично передала ей и профессору Флитвику приглашения на светский приём, который устраивал Драко в Малфой-мэноре. От себя она добавила, что это не просто развлекательное мероприятие. Что именно там будет, девушка и сама не знала, но она была в курсе его значимости для Драко и Гарри. Пригласительные, написанные лично лордом Блэком, свидетельствовали о важности присутствия обоих профессоров.

Директриса Макгонагалл с радостью приняла приглашение, вызвала главу общины домовиков, чтобы распорядиться о помощи лорду Блэку. Уговорив Гермиону выпить чашечку чаю, она, не откладывая дела в долгий ящик, предложила ей трудоустройство. Вернувшись из Хогвартса, девушка поделилась своими сомнениями с Гарри. Ей нужен был совет, принимать ли это предложение, ведь для работы над проектом по переводу с парселтанга лучше всего было изучать чары и стажироваться у профессора Флитвика. Гермиона уже провела предварительную подготовку, ей даже пришлось отказаться от значка старосты, чтобы хватило времени на исследования. Гарри посоветовал не торопиться с решением и пока ничего не обещать Минерве. Он предполагал, что в самое ближайшее время Гермиона без труда сможет определиться, чем ей заняться после выпуска.