Бывшие Пожиратели шли из Министерства магии, где в присутствии властей и невыразимцев только что клялись самыми страшными клятвами и пачками приносили Непреложные обеты найти и уничтожить крестражи Того-Кого-До-Сих-Пор-Нельзя-Называть, своего бывшего господина, чьи идеи они больше не разделяли. В команду лорда Малфоя попали мистер Паркинсон, давно оправившийся после болезни, старшие Крэбб и Нотт, оба Лейстрейнджа, до сих пор не верящие, что, в отличие от Беллатрикс, их всё же выпустили, и ещё несколько человек. Они не горели желанием ни с кем общаться и чувствовали себя неуютно, поэтому надвинули на головы капюшоны. Недавние узники до сих пор боялись, что их освобождение — лишь сон или дурная шутка.

— Вы по-прежнему утверждаете, что сможете уничтожить эти предметы… крестражи? — выкрикнул наименее терпеливый репортёр.

— Не сомневайтесь, милейший! — Люциус одарил его презрительным взглядом.

Он и его товарищи уже дали в Министерстве интервью Рите Скитер, которая, по согласованию с властями, стала официальным репортёром, уполномоченным освещать тему крестражей и бывших Пожирателей. Корнелиус Фадж был уверен, что Рита после полученных от него инструкций будет радеть об интересах Министерства, а лорд Блэк, щедро оплативший её работу и пообещавший ещё большее финансирование, если мисс Скитер не оплошает, точно знал, чьи на самом деле интересы будет представлять Рита в прессе.

— Обыватели могут спать спокойно! Мы используем весь свой опыт и посвятим, если потребуется, всю нашу жизнь поискам и уничтожению крестражей, чтобы Тот-Кого-Нельзя-Называть больше никогда не потревожил покой жителей нашей страны! — пафосно заявил лорд Малфой и светски улыбнулся, заметив, что на него направлен объектив колдокамеры.

Теперь бывшим Пожирателям предстояло провести несколько дней дома, приводя себя в порядок. Все понимали, что им необходима передышка — отдых, лечение и общение с семьями, по которым они так тосковали в Азкабане. А потом с новыми силами сподвижники лорда Малфоя смогут приступить к изучению жизни Тёмного лорда, факты биографии которого, по мнению их предводителя, помогут им отыскать земные якоря лорда.

***

Драко всеми фибрами души рвался домой, в Малфой-мэнор. Ему так хотелось увидеть, как отец после стольких лет расконсервирует особняк, как родной дом наполнится жизнью, как подчинится воле своих лорда и леди! Драко не удержало бы и то, что завтра с утра четвёртый курс сдавал Трансфигурацию, и к экзаменам по этому трудному предмету молодой волшебник подготовился гораздо хуже, чем ему хотелось бы. Юноша понимал, что уже не сядет за зубрежку, но нырнуть в камин крёстного, чтобы попасть на Гриммо, а оттуда — в Малфой-мэнор, он не мог. Нарциссы в Блэк-хаусе уже не было, она по зову мужа отправилась в Уилтшир. Главной её задачей было служить музой и источником магического вдохновения для супруга. Люциус, в свою очередь, должен был обеспечить её комфортными условиями проживания в фамильном гнезде, этим он и намеревался заняться. Дело было очень хлопотное, поэтому он не позвал сына, который в Малфой-мэноре был всего лишь наследником и только путался бы под ногами.

Лишь уважение к отцу, такому же лорду, как он сам, не позволило Драко явиться без приглашения. Однако он не знал, чем себя занять. Друзья со Слизерина вдруг вспомнили об экзаменах и обложились конспектами и учебниками, Гермиона натаскивала Поттера, у которого, естественно, обнаружились существенные проблемы в теории сдаваемого предмета. Даже Луна, которая, казалось бы, не принимала учебу всерьёз, сидела в библиотеке, готовясь к Истории магии, которую вскоре сдавали третьекурсники. К некоторому удивлению Драко, оказалось, что Лавгуд училась очень даже неплохо.

Мятущуюся душу Драко спас Персиваль. Он очень вовремя прислал сообщение с просьбой о немедленной встрече — у лорда Пруэтта появились новости.

Встречались молодые лорды в уже облюбованном ими кафе «Шаловливый нюхлер». Персиваль поприветствовал друга и вытащил из кармана бархатный мешочек. Содержимое звякнуло, вывалившись на стол.

— Можешь забирать, — сказал Перси. — Экспертизу провели, медальоны признаны безвредными.

Драко совсем забыл про эти медальоны краткосрочного взросления, которые он впарил близнецам. Артефакты забрали после фееричной выходки Фреда и Джорджа, когда они, находясь под их воздействием, высмеяли Седрика с подружкой, а главное, самого Дамблдора. Драко даже не рассчитывал, что он когда-либо ещё увидит эти половинки золотых сердечек на цепочках того же металла. Отказываться не было резона — медальоны были исправны, и после зарядки их можно было использовать ещё не раз.

— Я прихватил их за компанию в Отделе тайн, когда сказал, что встречаюсь с тобой. А был я там по другому поводу. Невыразимцы закончили исследовать обломки браслета, который мама получила от Дамблдора. Драко, он её убил!

С трудом сдерживаясь, Персиваль рассказал, что браслет был очень древним ассирийским артефактом, который позволял перенаправить магический откат огромной силы на того, кто его носит. Оказалось, такие браслеты надевались на рабов, хозяева которых могли творить, что хотели, избегая наказания магии. В Отделе тайн были удивлены, что такие вещи вообще ещё сохранились и что Дамблдор смог найти такой редкий экземпляр, чтобы обеспечить себе свободу маневра. Вообще, разобраться, что из себя представляет этот артефакт, сотрудники Отдела тайн смогли не сразу, а только после предложения Персиваля привлечь Билла Уизли, который, работая у гоблинов, по долгу службы сталкивался с разными, подчас смертоносными артефактами.

— А мы тогда ещё недоумевали, помнишь? Как так, Дамблдор клянётся своей магией, что обеспечит полную безопасность учеников и гостей, а главное — Чемпионов, — с горечью вспоминал Персиваль. — А мама ему так доверяла! Только близость смерти раскрыла ей глаза…

Драко впервые пожалел, что Дамблдор уже умер. Молодой лорд обычно не хотел оглядываться назад, потому что ему ещё предстояли важные дела, на которые нужно было тратить все свои силы, но сейчас Драко остро захотелось запоздалой справедливости. Это чувство было таким сильным, что сейчас Малфой лично накрутил бы длинную белую бороду на кулак и спросил: «Как же так, старый мерзавец? Для тебя что, нет ничего святого? Даже преданная лично тебе ведьма годится только как расходный материал, как батарейка для смертоносного браслета?»

— Я понимаю, Перси, это слабое утешение… Ты, наверное, слышал, что Визенгамот недавно проголосовал за предложение Гарри навсегда вымарать имя Дамблдора из учебников и книг, где рассказывается о его победе над Гриндевальдом.

Перси мрачно усмехнулся.

— Я был бы больше доволен, если бы этого не произошло, а наоборот, в этих книгах появилась бы информация о злодеяниях Дамблдора.

Драко понимающе кивнул, хотя мог бы поспорить: он был уверен, что такому, как Дамблдор, хотелось бы, чтобы его помнили хоть в каком амплуа и в любой ипостаси, поэтому лучшим или худшим — это как посмотреть — наказанием для Светлейшего было бы как раз полное забвение. Вместо этого Драко сказал:

— Похоже, вот-вот будут готовы окончательные результаты расследования. У меня уже давно сложилось впечатление, что наши министерские эксперты заявят, что Альбус Дамблдор был не в себе.

— В Министерстве говорят, что, несмотря ни на что, у Дамблдора в народе по-прежнему полно сторонников. Признать его злодеем означает всколыхнуть общественность, — Перси передал ходившие среди чиновников слухи.

— Брось, Персиваль! Крёстный говорит, что наверняка это кое-кто из властных структур организовал утечку информации, чтобы народ подхватил и начал мусолить тему сумасшествия. Посуди сам, версия не просто рабочая, а очень даже вероятная.

— Снейпу я верю. — Лорду Пруэтту стало немного досадно. Обычно это он приносил правдивые новости из Министерства, а тут не проанализировал чью–то болтовню и перепутал причину со следствием. Он постарался реабилитироваться.