— Так вы в курсе последних событий? — Драко испытал некоторое облегчение.

Ответил ему Кричер, низко поклонившись:

— Негодный сын хозяйки разбил ей сердце, но она все равно просила меня читать ей «Ежедневный пророк». Кричер почувствовал ночью, что в доме стало совсем плохо, магия рода скоро совсем ослабеет.

— Тогда не стой, Кричер, подготовь все необходимое! — Домовик с поклоном удалился. — Ты ведь пришел, чтобы тебя проверил Алтарь рода? Не боишься, что кровь Малфоев окажется жидковата?

— Нет, — отрезал Драко. — Я ведь и Блэк тоже.

— Наконец-то у рода появится достойный глава, — снова низко кланяясь, сказал домовик, отправляясь выполнять поручение. Ох как этот старик отличался от шустрого, но бесполезного и непочтительного Добби! Кричер, похоже, заслуживал уважения.

— Скажите, леди Вальбурга… — Драко хотел сразу прояснить еще один момент.

— Бабушка.

— Простите, что?

— Зови меня бабушкой, Дракон! Пусть я не стала матерью главы рода, так хоть побуду бабушкой лорда.

— Мне сказали, это будет трудно, бабушка. Что мне сделать?

— Просто не сдаваться и показать силу характера. Надеюсь, он у тебя есть, иначе все напрасно. Но мальчик, противостоящий целому министру, пусть у того не все в порядке с головой, должен справиться.

— Так вы и про это знаете! — воскликнул Драко.

— Я очень за тебя переживала, когда пришла страшная весть о твоих родителях. Никогда не прощу Дамблдора за то, что отказал твоему деду Сигнусу, пока тот был жив, в разрешении взять тебя.

— О чем это вы?

— Ты не знаешь? Хм, в газетах этого не было, но у нас, портретов, свои возможности. Я вижу, ты хочешь узнать подробности, но сейчас на это действительно нет времени. Мы обо всем поговорим позже. Кричер вернулся, иди за ним. Надеюсь, что скоро встречусь с тобой в качестве лорда Блэк!

Драко пошел за старым домовиком по мрачному коридору, а затем вверх по лестнице, где на стенах были развешаны головы эльфов рода Блэк, верой и правдой служивших своим хозяевам. Добби не принадлежал Блэкам, да и служил отвратно, но повесить здесь его голову захотелось с непреодолимой силой.

Кричер привел молодого хозяина в комнату, по убранству которой можно было судить, что это спальня лорда. Её обстановка, как всего дома в целом, ему не понравилась, хотя Малфой видел еще очень мало. Слишком всё мрачно: светлый и праздничный Малфой-мэнор, напоминающий бело-золотой Версаль, оставался для юноши эталоном.

— Наденьте это, молодой хозяин, — сказал домовик, выкладывая на кровать длинную льняную сорочку без украшений.

— Мне все снять? — Драко стало немного неловко. Эльфы, конечно, не маги, в Малфой-мэноре он их совсем не стеснялся, но…

Домовик кивнул и преданно уставился на Драко. Быстро раздевшись, парень натянул сорочку и, боязливо подхватив коробочку с кусачим перстнем, босиком отправился вслед за Кричером. В сам подвал особняка Блэков, где находился алтарь, который фактически и был Сердцем Блэков, эльф не пошел.

— Я должен дожидаться здесь, молодой хозяин.

Малфой расстроился, что он будет совсем один. Мудрый домовик, который не коверкал слова и даже умел читать, был бы хоть небольшой, но поддержкой.

Глухо ударила тяжелая железная дверь, закрывая алтарный зал. Назад пути нет.

Перед Драко раскинулось просторное помещение, отделанное в красно-черной гамме. У дальней стены виднелся неестественно черный камень больших размеров с неотесанными гранями; на него вполне можно было лечь взрослому человеку. Однако аура алтаря Блэков, казалось, негостеприимно говорила: «Прочь!»

Малфой примерно знал, что нужно делать. Он бывал на всех положенных ритуалах в подземелье Малфой-мэнора, где смотрел, как отец проводит все необходимые обряды. Но Люциуса арестовали, когда наследнику было всего одиннадцать, и он не успел обучить сына. Драко предстояло пройти трудный путь становления лордом одному.

Юноша попытался сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, но сам воздух отличался: если у алтаря Малфоев Драко дышалось, как в горах или в хвойном лесу, то здесь дыхание было тяжелым, как в горниле печи. Ноги настыли на каменном полу, нужно было решаться. Претендент на титул достал кольцо и, не колеблясь более, лег на жесткое ложе.

С минуту ничего не происходило. Приготовившийся к сильной боли Малфой запаниковал: что будет, если магия рода не захочет дать ему шанс? Но постепенно напряжение нарастало и переросло в нестерпимую ноющую боль, которая охватила все клетки тела юноши. Время остановилось.

Драко забыл обо всем: о своем желании стать лордом, чтобы отомстить обидчикам; спасти родителей от участи арестантов; о том, что нужно проявить силу, чтобы магия рода могла счесть его достойным. И хорошо, что он не смог ни о чем подумать, иначе уже сползал бы, поскуливая, с черного камня, вынося себе смертный приговор.

В мареве боли Малфой вдруг увидел большую черную собаку, появившуюся из ниоткуда. Пришло узнавание: «Это Грим». Пес, состоящий из клубов тьмы, медленно подошел и потянулся мордой к лежавшему.

Драко боялся собак и, следовательно, их не любил. Но сейчас он отчетливо осознал, что от его реакции зависит решение его судьбы. Грим — символ магии рода, ему не стать лордом, если он не примет наследие Блэков полностью — с их тяжелой, сводящей с ума силой, с мрачным особняком, с псом вместо павлина. Драко протянул руку и коснулся черной призрачной головы.

Внезапно он ощутил плоть под своей ладонью; тело, уже сгоравшее в огне немыслимой боли, словно взорвалось тысячей осколков. Драко Малфой, теперь лорд Блэк, потерял сознание.

* * *

Северус Снейп, проследив за порядком на обеде, уходил из Большого зала в числе последних. Происшествий не было, и ничего не отвлекало профессора от мыслей о крестнике. Как он там? Что ему предстоит? Но, кроме заботы о Драко Малфое, зельевар думал еще об одном человеке, ныне покойном.

Сириус Блэк, Джеймс Поттер — что бы о вас ни говорили остальные, вы были подонками, и это кричала душа подростка-Нюниуса, который все никак не мог вырасти. И теперь мастеру Снейпу, как заботливому папочке, приходилось утешать свое неповзрослевшее альтер-эго: «Они получили по заслугам!»

Направляясь к своим комнатам, где он оставил для Драко открытым камин, Снейп почувствовал прикосновение невидимой ладошки. Обернувшись, он увидел старого эльфа, на наволочке которого красовалась большая буква «Б». Сердце забилось от радости: «Все получилось!».

— Хозяин Драко просил найти вас, мастер Снейп, — проговорил домовик. — И взять все зелья. Поскорее!

С домовиком на хвосте Северус влетел в свои покои, выгреб с полок и ящичков гору флаконов, которые варил для себя, чтобы поддержать силы после наказания Лорда.

— Хозяин Драко открыл для вас камин. Надо сказать адрес — «Сердце Блэков», — сказал эльф и исчез, чтобы встретить зельевара уже в каминной дома на Гриммо, 12.

Поспешно перебирая тоненькими ножками, Кричер повел Снейпа в хозяйскую спальню. Там на большой кровати лежал молодой лорд. Никто бы не подумал, что это четырнадцатилетний мальчик — и до этого взросло выглядящий, Драко теперь казался значительно старше. Снейп, только утром видевший крестника, поразился перемене. Малфой сильно похудел, под глазами залегли глубокие тени, а загорелая кожа казалась бледной.

— Крестный, — позвал Драко. Его искусанные до крови губы шевелились почти беззвучно.

Зельевар, скинув оцепенение, приступил к лечению. Наскоро продиагностировав пациента, Северус установил сильное магическое и физическое истощение. После нескольких флаконов сильнодействующих зелий, с трудом влитых и проглоченных, Снейп наложил пару медицинских заклинаний. Теперь оставалось только ждать.

Глядя на облегченно закрывшего глаза Драко, Северус, дожидаясь, когда можно будет расспросить крестника, думал о своей нелегкой ноше, которая на него свалилась три года назад. Ответственность за судьбу одиннадцатилетнего ребенка, практически лишившегося родителей, легла на его плечи. Но Снейп не жалел. У Северуса не было детей, и теперь он уже вряд ли заведет: его единственная любимая женщина выбрала не его, а потом умерла. Все, что в суровом сердце угрюмого мизантропа еще отзывалось любовью, принадлежало Драко, без преувеличения ставшего ему сыном.