— Добрый вечер, мистер Вилбов, — поприветствовал Сэмюэль.

— Ого, — поравнялся с парнем охотник за мистикой. — Как вы узнали меня в этом?

Он постучал по линзам противогаза.

— По голосу.

— У вас хорошая память. Помочь? — указал Герман на портфель.

— Нет, спасибо, — поморщился Сэмюэль. — Думаю, нам не по пути.

— Вы идете на Свалку неудач?

Парень нервно сглотнул.

— Да, — кивнул он.

— Тогда по пути, — донесся сквозь фильтр смешок. — Не откажете же вы старику в прогулке?

Сэмюэль и Герман брели вдоль тротуара. Ноги парня утопали в желтом смоге по колено, а охотника за мистикой туман словно обступал. Резиновые колеса слегка подпрыгивали на кочках. Так же как руль и руки офицера на нем.

Каждую секунду велосипед скрипел. Из-за этого взгляд Сэмюэля нервно метался между транспортом Германа, самим офицером и дорогой. Парню казалось, что охотник за мистикой собирался выхватить пистолет. В горле давно разверзлась пустыня, а сердце отбивало в груди яростный ритм.

В последние дни это состояние стало обыденностью для Сэмюэля. Он ощущал тревогу почти везде. Даже во сне. И только квартира Дерека оставалась островком покоя посреди океана волнения.

— Вы давно в графстве? — спросил Герман. Офицер повернулся на парня и посмотрел сквозь круглые линзы. Через мутное стекло Сэмюэль с трудом разглядел глаза.

— С рождения, — приобнял он себя одной рукой. — А вы?

— Приезжий, — послышался вздох через фильтр.

— Из соседней баронии?

— Фельтшир-Ливеньтауна, — поправил Герман.

Сэмюэль нахмурился. Жители бароний приезжали в Пейлтаун в поисках лучшей жизни. Ни одна барония не давала тех возможностей, которые были у графств. Работа, хорошее жилье, большой выбор лавок. Здесь кипела жизнь. Поэтому все и стремились сюда. Но так было на бумаге.

В Пейлтауне приезжие получали неизлечимые болезни и изматывающую работу на заводе. Если кто и выживал больше пары лет, оседал в графстве на всю оставшуюся жизнь без надежды уехать.

У слов Германа не было смысла. Если графство походило на кипящую кастрюлю, то столица маркизата и вовсе напоминала котел. Магазины, рынки, десятки предприятий, конный экипаж. О последнем Сэмюэль многое слышал, но никогда не видел. Только на рисунках в книгах и на плакатах в театре. Парень горел желанием услышать стук копыт и радостное гоготание лошадей. А езда на таком и вовсе была детской мечтой.

— Беда с деньгами? — предположил он.

— Отец оставил приличное наследство, — покачал головой Герман. — Это личное.

— Ясно.

— Вы знали, что подобные графства крестят «газовыми колпаками»?

— Нет, — ответил Сэмюэль. А затем осознал. — Подобные? Есть и другие?

— Полно, — усмехнулся офицер. — Раскиданы по всей стране.

— А, наверное, настроили во время войны.

— Мимо. Насколько я знаю, они существовали с основания страны. Все «газовые колпаки» схожи в одном. Везде вспыхивают болезни. Где-то раз в столетие, а где-то и вовсе только один раз.

— И Пейлтауну явно не повезло, — догадался парень.

— Вы даже не представляете. Худшее из худших. Графство цепляет болезни, как бродячая собака блох!

Сэмюэль неловко усмехнулся.

— Кстати о болезнях, — покачнулся вперед Герман и бросил взгляд на пустой рукав плаща. — Как ваши дела?

— Трудно. Но дальше будет лучше.

— Весьма печально, — в голосе офицера проскочила искренняя грусть. — Вам точно не нужна помощь?

На последнем предложении Герман кивнул на портфель Сэмюэля. Темная сумка висела на запястье и при шаге билась об трость. Кожаная ручка сильно натирала, а кисть изнывала от лежащего внутри груза.

Парень был слаб и истощен. Рука уже угрожала отвалиться. Завтра она будет болеть. Но это завтра. Сейчас Сэмюэль хотел лишь пережить эту ночь.

— Думаю, я сам, — покачал головой парень.

Герман замолчал на пару секунд, а затем произнес:

— Я настаиваю.

— Спасибо, но все же...

— Это приказ, мистер Берислави, — холодным тоном скомандовал офицер. Остановился. — Положите портфель в корзину велосипеда.

Сэмюэль прикусил губу.

«Чулять», — подумал он.

Парень передал охотнику за мистикой трость, а сам скинул сумку в корзину.

— Благодарю, — вернул Герман трость и щелкнул замком портфеля.

На пару секунд Сэмюэль забыл, как дышать.

Герман молча рассматривал содержимое. Затем правая рука медленно потянулась к карману брюк. Плечи офицера заметно напряглись. Парень повернулся боком. Он готовился бежать.

Но рука охотника за мистикой замерла на полпути и поднялась к противогазу. Палец коснулся подбородка, места, где был подбородок. Следом Герман задумчиво постучал по фильтру. Бросил взгляд на Сэмюэля.

— Объяснитесь.

— Рогокошка и фонарик, — ответил парень.

— Вижу, — вздохнул офицер. — Почему в портфеле у вас труп?

— Я... я, — запнулся Сэмюэль. Он в панике подбирал слова. — Я подобрал труп в улье и взял с собой.

— Зачем? — шагнул к нему Герман.

— Видите ли... животные разносят болезни, поэтому... оставлять их рядом с людьми — не самая здравая затея.

Парень вертелся, как пойманная в сети змея. Проклятие вестника обрывало ложь, если она проскакивала в предложении. Но когда Сэмюэль выдавал две не связанные друг с другом мысли, каждая из которых была правдой, проклятие дремало. Он пользовался этим. Собеседник сам достраивал связь.

— Вы взяли труп рогокошки и решили унести его подальше от людей. На Свалку неудач, — заключил охотник за мистикой. — Правильно я вас понял?

Сэмюэль кивнул. Вестник запретил ложь говорить. Жесты остались доступны. Парень подозревал, что и писательство тоже.

— Понятно, — с облегчением вздохнул Герман. — Отличная работа, мистер Берислави. Уверен, большинство пройдет мимо разлагающегося тела и оставит работу на других. Кстати о разложении.

Офицер глянул в открытый портфель.

— Не вижу следов, — стянул противогаз. Сэмюэль увидел лицо старого охотника за мистикой. На лбу блестели частые капли пота. Герман глубоко вдохнул. — Даже запаха нет. Как давно вы нашли его?

— Сегодня, — ответил парень.

Герман прищурился.

— Как давно вы нашли труп, мистер Берислави?

«Не услышал? — недоумевал парень. Тело он подобрал сегодня утром. — Чулять! Нашел-то я их на прошлой неделе!»

Дерек показал Сэмюэлю заброшенный улей в прошлое воскресенье, поэтому проклятье заглушило ответ. Парень нервно сглотнул.

— В воскресенье.

— Чудно, — задумчиво протянул офицер и еще раз принюхался. — Может чучело?

Сэмюэль пожал плечами.

— Чучело или нет, оставлять тело не лучшая задумка, — ответил он.

— Тут я с вами согласен.

Герман защелкнул замок портфеля и покатил велосипед вперед. Парень мысленно поблагодарил офицера, что тот не спросил про фонарик. Сэмюэль не верил в свою смекалку настолько.

Остаток пути они прошли молча. Когда прямоугольные силуэты ульев сменили бесформенные палатки, к скрипу велосипеда прибавились шебуршания, треск костров, громкий храп и стоны. Висящие над землей огни уличных фонарей обрывались здесь. Вместо них, из темного смога светили тусклые оранжевые точки. Они застыли в паре сантиметрах над землей. Меж горящих шаров изредка пробегали тени. Большие и малые.

На Свалке неудач доживали не только бывшие работники завода. Эпидемии косили людей без разбора. Часто вместе с отцом погибала и жена. А дети, оставленные и никому не нужные, отправлялись в приют при храме Пятерни. Там они доживали до четырнадцати и либо становились послушниками, либо выбрасывались, как мусор. Мест в приюте на всех не хватало, поэтому те, кому повезло меньше, сразу шли на Свалку неудач.

— Подождите чуть-чуть, — скомандовал Герман и свернул к одной из палаток.

Смог проглотил фигуру офицера, остался лишь темный силуэт. Он удалялся, становясь все меньше и меньше.

Сэмюэль приобнял себя. Разговор отвлек от осознания ужасного положения. Теперь, когда охотник за мистикой отошел, парень варился в собственном соку. На сцену разума вышли тревога и паника. Выступление началось.