Вывод не радовал. Проскисиолог избавится от них после призыва вестника. Очевидно. Сэмюэль поступил бы также, будь он на месте Джеймса.

Взгляд прыгнул вниз, на бугор на груди. Понимала ли это Амелия? Если да, то почему она так легко делилась знаниями?

— Пришли, — остановил ход мыслей женский голос.

Сэмюэль посмотрел на здание.

Острые осколки стекол вместо окон, черная грязь на кирпичных стенах и мертвая тишина вокруг. Под ногами хрустели серые твердые хлопья. Издалека доносились удары металла об металл. Остальные заводы работали. Сейчас была середина смены. Полдень. Скоро перерыв на обед.

Они зашли внутрь.

Вместо рядов станков, толстой кишки трубопровода на потолке и металлических столов, их встретило пустое пространство. Свет пробивался сквозь окна, а каждый шаг отдавался эхом. Внутри пахло пылью и сигаретами. Спертый воздух вызывал приступы кашля и удушья. Холод пробирал сквозь плащ и рубашку.

«Я умру, — вдруг промелькнула мысль. — Моей могилой станет заброшенный завод».

То, от чего он яростно бежал, настигло его. Желтый смог, завод, скорая смерть.

Злая шутка судьбы. Но Сэмюэлю было далеко не до смеха. Парень отчаянно раздумывал над выходом.

Амелия выпрыгнула из-под плаща, приземлилась и подняла облака пыли. Две феи Джеймса последовали примеру. Одна забралась на плечо, вторая опустилась рядом с Почтенной.

Виновник не заставил долго ждать. Проскисиолог вошел с другой стороны завода.

В правой руке Джеймс держал большую сумку, пальцы левой сжимали комок белого меха.

— Ловушки? — задал вопрос в пустоту мужчина.

— Нет, — ответил комок женским голосом.

Сэмюэль пригляделся и рассмотрел красные глаза-пуговки. Еще одна фея, но в другой оболочке.

Он не сразу узнал голос Минди. Кажется к ней Джеймс обращался для осмотра парня в грезах. Она нашла неизвестную связь.

— Какие-нибудь связи? Может формулы? — продолжил проскисиолог. Джеймс остановился в двадцати метрах от Сэмюэля.

— Нет и нет, — отчиталась Минди. — Все чисто. Мы в безопасности.

— Отлично.

На бледном лице мужчины растянулась улыбка. Джеймс повернулся на них и нахмурился.

— Госпожа Селена?

— Удивлен? — усмехнулась Амелия. Насмешка вышла вымученной и нервной.

— Ожидал более... ухоженную оболочку. Подстать вам.

— Время оставляет раны.

— Справедливо. Перейдем к делу.

Сумка с грохотом упала на пол. Джеймс нагнулся к ней, щелкнул замком и достал нож.

Лезвие извивалось, подобно змее, и по размеру не превышало ладонь с растопыренными пальцами, ручка была в два раза меньше.

Ритуальный кинжал. Сэмюэль читал о таком в историях отца. Обычно им орудовали безумные культисты во время своих жутких ритуалов. Смехотворно. Встретить подобное в жизни было еще одной шуткой судьбы. Он даже не знал, где такие продаются и для чего.

— Ритуальный кинжал? — тоже не оценила Амелия. — Ты издеваешься? Что дальше? Наденешь темную робу и зарежешь для призыва какое-то животное?

— Игра на стереотипах, — пожал плечами Джеймс и опустил на землю Минди. — Практики превращают повседневные предметы в оружие, зачаровывают вещи, которые обычные люди видят каждый день.

Проскисиолог провел лезвием по кончику пальца. Проверил остроту

— Мы привыкаем к этому и учимся видеть опасность в тростях, веерах, даже в одежде. И совершенно пропускаем нечто необычное. То, на что обратили бы внимание «не практики», — перевел он взгляд на Сэмюэля. — Это работает еще в ином направлении. Я предпочитаю бомбы, потому что тауматурги ждут нападения с использованием тауматургии и теряют бдительность после развеивания всех формул. Нескольких удалось поймать на этом. Кто-то распознал обманку.

— Одним из них был Алекс Крилов? — спросила Амелия.

— К сожалению. Я убил его союзников исключительно тауматургией. Надеялся провести старикашку. Не вышло.

Сэмюэль молча наблюдал за разговором феи и проскисиолога. В разуме в безумном ритме крутились шестеренки в поисках ответов.

Амелия что-то задумала. Сомнений не было. Фея всегда делала что-то с определенным умыслом, вплетала ответы в поступки и в обычную беседу. От него требовалось одно: распознать их.

Он мысленно вернулся в грезы, в миг, когда Джеймс раскусил их ложь. Сэмюэль плохо помнил весь разговор. О чем говорила Амелия?

«Поспешные выводы ведут к смерти».

Она сказала это Джеймсу. В этих словах не было нужного ответа.

Что еще? Амелия покорно рассказала как призвать вестника. Бесполезно. Тогда фея не использовала двойных смыслов. Остались только действия.

Что она сделала после пробуждения? Прыгнула на больное плечо и извинилась. Почему? Какие мотивы двигали Амелией тогда? Мелкая месть? Слишком мелочно для древней феи. Простая случайность? Необдуманный шаг?

— Имя, — потребовал Джеймс.

— Зависит от конечной цели, — спокойно произнесла Амелия. — Чего ты хочешь добиться?

Сэмюэль сильнее сжал ручку трости.

Тщетно. Он не понимал смысла того поступка феи. Если так, то бесполезно думать. Парень не придет к ответу и потратит время зря.

Что Амелия делала сейчас?

— Без разницы. Главное из мастерской Упадка и слабого.

Она дергано наклонила голову.

— Ну?! Чего молчишь?

Фея тянула время. Но для чего?

— Думаю, — ответила Амелия. — Время оставляет раны не только на теле, но и на разуме. Память не вечна.

— Мое терпение тоже. Побыстрее.

Бесполезно. Все бесполезно. Сэмюэль не найдет ответ. Скорее всего, решение скрывалось в прошлом. Несколько дней назад или неделю. Не важно. Сейчас все, что он мог сделать это помочь Амелии.

Задать вопросы? Нет. Джеймс явно спешил. Проскисиолог быстро раскусит его. Играть в словесную войну, как Амелия, парень не умел.

Что-то сделать. Он должен что-то сделать. Просто наблюдать за призывом на Сцену вестника нельзя.

— Предупрежу один раз. Стоит один раз использовать клинок с привязанным вестником, и ты станешь обреченным. Все твои слуги станут врагами, — зашагала Амелия к Джеймсу. Она шла не напрямик, а по касательной. Удалялась вбок от Сэмюэля.

Разведчица с бомбой последовала за ней. Вторая фея неподвижно сидела на правом плече парня.

— Я приготовился к этому, — заявил проскисиолог. — Спрошу в последний раз. Имя?

— Узфруйл-нот.

Сейчас! Сэмюэль побежал, насколько позволяла хромота. Рывок отдался болью в ноге. Крепче схватил трость и ударил над своим плечом, прямо в фею. Она не ожидала такого. Это подарило лишние секунды.

Он не рассчитывал преодолеть двадцать метров до Джеймса на своих двоих. Слишком наивно. Вместо этого парень бросил кубик.

И проклятая двойка не заставила себя ждать. За спиной прогремел взрыв, обжигая спину и толкая Сэмюэля вперед.

Джеймс Вельвов вздрогнул от внезапного чувства падения. Оно возникало каждый раз, как мужчина дремал. Усталость тяжким грузом затягивала разум в грезы. Сказывалась загруженность делами. Встречи с союзниками, сбор сведений от фей, договоры и забота о лавке с домашними животными.

Треск костра в камине убаюкивал. Джеймс сидел в кресле-качалке в просторной гостиной. Бурый огонек вытачивал из полумрака половицы и округлые ножки кресла.

Он потянулся в кресле и сбросил с себя теплый плед. Вместе с тканью на ковер упала толстая книга. Из желтых страниц выглядывали закладки.

— Ну и жуть, — сдавил он переносицу и поднял том. В памяти всплыли последние прочитанные строки.

Проскисиолог легко раскрыл книгу на поздней закладке.

«... поэтому вестников из мастерской Бури нельзя призывать...»

Он держал в руке сборник историй про встречи обычного люда с посланниками богов и не только. Книга изобиловала переводами обрывков летописей Прародителей-Всего. Их Джеймс перечитывал по нескольку раз. Слишком невероятными ощущались истории. Словно выдумки.

Проскисиолог остановился на записях об одном вестнике из мастерской Бури. От описания его силы кровь застывала в жилах. Если верить написанному, чудовище отрезало разные черты ни у одной жертвы, а у всего вида. Например, вестник запросто мог забрать у спинокрылов возможность летать. Стоило только поймать одного и отдать в его лапы.