— Тянешь время?

— Нет. Это действительно сделка, — достала она мешочек размером с ладонь и показала алхимишке. Он кивнул.

— Какой предмет договора? — отступила на шаг Амелия.

— Для начала небольшой подарок. Держи.

Гисли слабо кинула мешок в сторону феи. Подарок не долетел и упал на половине пути. Что-то внутри зазвенело. В воздух поднялись облачка пыли.

«Ловушка?»

Она посмотрела на мешок через взор маны. Ничего. Внутри не скрывалось никаких формул. От подарка не тянулось ни одной связи. Это был обычный мешок.

— Что внутри?

— Я подниму воздушный купол, чтобы нас никто не услышал, — предупредил алхимишка и провернул ручку трости. Амелия увидела растущее облако маны. Всплеск поглотил ее и двух практиков. — Нам разрешили использовать вестника под чутким присмотром. Договор с Почтенной не обсуждался заранее. Будет неприятно, если нас подслушают.

— Что внутри мешка?

— Деньги, — ответила Гисли. — Как я и сказала это подарок. Помощь в побеге.

Что-то не так. Фея не могла сформулировать это, но что-то явно было не так.

Максвелл быстро пришел к верным выводам. Гисли согласилась с ним. Ни упреков, ни возражений. Молчаливое согласие. Что-то не так.

Амелию беспокоил мешок с деньгами. Два прошлых раза практики нападали на нее. Или связывали, или убивали. Никаких попыток поговорить не было. Алхимишка отвлекал внимание, пока Гисли возводила вокруг нее ловушку. Каждое действие вело к смерти Амелии.

Ответ напрашивался сам. Они изначально шли на сражение с «всемогущим существом». Они заранее обсудили все исходы. Среди них точно мелькала мысль с временной петлей. Они подготовились к ней. Это была уловка. Все. С самого начала.

Бежать сейчас или подождать? Чем больше она увидит, тем проще будет следующей Амелии. Но цена ошибки велика.

Решено. Она сбежит.

Фея потянулась к «спусковому крючку» и моргнула. Он пропал. Как? Когда?

Подняла взгляд на практиков.

Старые стены сменились огромными белоснежными холмами. В секунду из мира пропали все звуки и запахи. Над Максвеллом и Гисли нависало ядовито-желтое небо.

Закулисье. Родной дом.

Внучка Фреи рухнула на колени. От нее по облачной земле пошли волны. Белые кудри сглаживались и меняли цвет, обращались половицами.

Алхимишка энергично замотал головой. Его взгляд встретился с Амелиным. В глазах горела осознанность.

— Жалкие роли!

Фея натянула канат между душой и телом. Отпустила его. Закрыла глаза. Сейчас формула вернет ее в тело. Распахнула веки и...

Она здесь. Ничего не изменилось.

Вокруг Гисли из-под земли вырастали стены. Амелия узнала их. Антикварная лавка. Формулы в душе внучки Фреи возводили вокруг души кокон и запирали в нем окружающих.

— Почему я здесь? Что вы сделали?

— Сильное снотворное, — ответил алхимишка. — Мост пророс в нас настолько сильно, что на него можно воздействовать через тело. Он не вернет тебя в бессознательную оболочку. В мешке было снотворное. Одного вдоха достаточно. Я лишь ограничил зону и ускорил неизбежное.

Амелия поняла задумку. Смерть внутри сюжета. Гисли потеряла осознанность, и формулы начали создавать кокон. После завершения они наполнят его сюжетом и подчинят обитателей.

— Этому не бывать!

Фея топнула каблуком по облачной земле. Пространство сотрясла волна. Половицы под внучкой Фреи подпрыгнули и растворились в воздухе, стены рассыпались в пыль. Удар вырвал Гисли из лап грез, к ней вернулась осознанность.

Амелия ухватилась за ярчайший образ в голове и топнула второй раз. Намного сильнее.

Кудрявая земля вокруг взорвалась облачными фонтанами, брызги огромными пальцами устремились в небо и сомкнулись над головами практиков.

Внутренние стенки белого купола пожелтели до цвета неба в Закулисье. Пол под ногами выпрямился, по нему поползли узоры.

Практики и фея оказались на белой платформе посреди ядовито-желтого пространства.

Вдалеке вспыхнула белая точка. Еще одна. Еще. Еще, еще, еще. Мириады звезд рождались на одинаковом расстоянии друг от друга. Они быстро остывали и блекли, превращались в огромные мутные шары. Внутри вставали и корчились в безумном танце тени.

Гисли помотала головой и осмотрелась.

— Где мы?

— Дома, — ответила Амелия. После катастрофы Забвения она возводила коконы с этими декорациями. Вспоминала прекрасные времена. Обманывала себя. Говорила, что это все очередное представление. — Мир, который мы потеряли.

Фея посмотрела на практиков.

— Хотели убить меня в сюжете? Выдернуть из тела и запереть в ловушке?

— Такой была одна из задумок. Шансы на удачный сюжет были малы. Мы надеялись, что разум Гисли обратит на тебя внимание и построит сюжет на твоем убийстве.

— Слишком много неизвестных. Ты согласился на это? Трус, вроде тебя?

Максвелл не ответил.

— Теперь я убью вас, — шагнула она вперед. — Развею души и сбегу. Если ваши союзники убьют мое тело, я сбегу и затаюсь. Жизни двух опасных практиков будут достойной платой за потраченное время.

Алхимишка спокойно стоял на месте. Гисли не повела бровью.

— Вы не сильно взволнованы. Блефуете?

— Как я и сказал: у нас было несколько задумок.

— Мы пришли убить тебя, — влезла в разговор Гисли. — Уничтожить душу можно или вестником на Сцене или напрямую в Закулисье.

Амелия заметила через взор маны слабую связь на Максвелле. Она обрывалась на конце.

Что-то кольнуло снаружи кокона. Фея ощутила это, как укус насекомого. Нечто пролезло внутрь. Оно вгрызалось и продвигалось глубже, глубже и глубже.

— Заметила? — спросил Максвелл.

Пол между феей и практиками взорвался. Обломки разлетелись. Сквозь облака пыли Амелия увидела металлическую руку.

Ее покрывали старая зеленая краска и ржавчина. Пластины вместо кожи, провода заменяли мышцы. Рука резко раскрылась и ударила по земле. Вместе с треском до феи донесся гул.

За рукой показалась вторая. Человеческая. По коже ползли глубокие трещины, плоть напоминала разбитый фарфор. Из многочисленных дыр вылезали провода.

Существо вынырнуло из пола и поднялось над облаками пыли.

Оно горбилось, как старик. Из одежды на нем были только брюки. Листы металла на одной стороне туловища впивались в кожу до крови на другой. Из дыр на теле сочилась желтая слизь. С живота до груди тянулась большая дыра.

Внутри рядом с органами виднелись трубы и шестеренки. В них не было упорядоченности. Разные части соединялись друг с другом без намека на понимание. Мешанина труб и проводов. Так представляет станок малый ребенок.

«Другая фея?»

Она посмотрела на душу гостя. Знакомых швов не было. Одну треть заменяла другая душа. Две части бились друг об друга. Первая — наиболее целая — удерживала их вместе.

«Отголосок и безликий».

— Привет... Амелия, — произнес отголосок. Голос двоился. Слова произносил мужской, а детский повторял с секундной задержкой. — А я... все еще существую.

— Привет, Сэмюэль.

Больше всего Цигель Рузов не любил шумную толпу и излишнее внимание к собственной персоне.

Сегодня было 14 тиума 597 года. В зале для празднований толпились гости, а их любопытные взгляды пронзали его.

Цигель всем телом ощущал внимание присутствующих. Кожа зудела, будто по ней ползали сотни насекомых. На внешней стороне ладоней выступила сыпь. Хорошо, что он надел белые перчатки.

— Доброго вечера, господин Рузов, — подошел к нему мужчина в черном костюме. Он двигался медленно и скупо, держал ровную осанку и больше напоминал деревянную куклу, нежели живого человека. — Как поживаете?

— Прекрасно, маркиз Незеров. Как вы? Как ваша дочь? — ответил Цигель заученным на уроках этикета приветствием.

— О, она здравствует! — улыбнулся маркиз Незеров. — Я хотел бы вас представить. Не уделите нам пару минут?

Цигель молча кивнул, и мужчина повернулся к группе дам. Одна заметила его взгляд и шагала к ним.