«Она не знает, что его убили. Ей брат ничего не сказал. Повторюсь: зря ты её втянул.»

– Ты мне отказал в помощи, – напомнил Гилл.

Маркус косо глянул на него: «Отказал? Я снял с тебя проклятье. Я помог тебе с Ривзом. Я съездил с тобой домой к Ренарам, чтобы спасти попавшего под удар Мюрая. Я вновь снял с тебя проклятье – заметь, дважды и без твоих дополнительных просьб. Это называется – я тебе отказал?»

– Ты сказал, что расследование проклятья Ривза на данным момент не является для тебя приоритетным.

«Да. На тот момент история пятерых глупцов, прогневавших короля и отправленных в Аквилиту на убой, меня не впечатлила. Особенно в твоем кривом пересказе. Прости, даже ради тебя у меня не было причин лезть в бой. Особой спешки в деле не было. С тех пор я пересмотрел свои взгляды. Чернокнижника почти можно скинуть на Ренар и Мюрая, если они научатся не смотреть в глаза бокорам, а вот твоих соратников по несчастью надо спасать.»

– Но на тот момент ты мне отказал. У меня была надежда только на Ренар. В одиночку трудновато спасать мир.

«Это ты Мюраю скажи.»

– Прости, но у него не получилось.

«Его подвела Верния, которая, вот сюрприз, тоже, как и Тальма, рвалась устроить маленькую победоносную войну.»

Паромобиль резко подрезая гербовую карету, так что лошади чуть не встали на дыбы, перестроился из второго ряда в крайний левый, паркуясь у причала.

– Кхм… Маркус, если ты не знаешь, тут правостороннее движение, не как в Тальме. Ты сейчас вылетел на встречную полосу, как бы.

Инквизитор напомнил, стремительно выходя из паромобиля: «Это теперь Тальма. Пусть привыкают!».

– Надолго ли тут Тальма…

«На сколько хватит… Пока это Тальма – тут тальмийские порядки. Ты заметил, что Блек в разговоре с Ренар сказал: потенцит, а не потенцозем?»

– Откуда бы. Менталист у нас ты, – направляясь вслед за Маркусом на пристань, сказал Гилл. Он уже привык, что у Марка бешено прыгали мысли с одного на другое. – Но ты сам сказал, что Блек ни при чем.

«Он так же попал под раздачу, как и ты, как и Ривз… Кстати… Зря ты сказал Ренар, что ты Эвирок. Ренар не поняла важность этого и рассказала остальным!».

– Я не боюсь.

«Полиция еще помнит про твоего дядю».

– И пусть. Эта сволочь заслужила смерть, даже если не убивала ту нериссу.

«И за что же?»

– Можно подумать, ты не знаешь. Шла война. Войска отступали. Тальма могла пасть. Подвиг в Серой долине – это же тогда было, когда эта тварь, мой дядюшка и двоюродный дедушка отсиживались тут в безопасности Аквилиты. Заслужили.

«Но ты-то не заслужил».

– А я-то и не собираюсь умирать. Пусть еще догонят, чтобы убить. Значит… Ищем того, кто полезет в катакомбы за самородным потенцитом?

«У нас два кандидата осталось. Фейн и Шекли. И того, и другого мне не притащить в инквизицию. Пока на них нет ничего. А устроить тотальное сканирование на бегу я не в силах. Даже ты для меня закрыт – только поверхностные мысли.»

– Ставлю на Шекли – он меня достал. А Фейн… Он слишком недалекий для этого. Да и мог попасть в переплет точно так же, как Блек.

Паровик, не вышедший на маршрут, начали искать почти сразу же – диспетчер выждал положенное время на задержку в пути и подал сигнал тревоги. Поиски были недолгими. Паровик нашелся в тупике на заброшенной Морской ветке в устье Ривеноук – власти тогда так и не дали разрешения на прокладку рельс вдоль морского побережья: и леры-землевладельцы были против, и храм запретил строительство тоннеля через Поля памяти.

В паровике были обнаружены без сознания и физических признаков нападения кочегар, машинист и кондуктор, а в салоне на задней площадке труп карфианина, предположительно седьмичной давности, а то и больше. Путеобходчики вызвали полицию – приехал сразу детективы Сыскного. Раньше бы на такое дело кто-нибудь из Особого заглянул, но Особого отдела теперь не было. О трупе, найденном в тоннеле Петлянки, никто из Сыскного не знал и связать этого мертвого карфианина с нападением на констебля Ренар никто не мог.

День был праздничный, день был семейный, так что детектив, взявшийся за дело, доложил о нем старшему инспектору, тот телефонировал суперинтенданту Сыскного управления домой, и на этом дело и остановилось – комиссару Аквилиты, человеку тоже семейному, вдобавок новобрачному, вдобавок не совсем своему, телефонировать не стали – утром узнает в общей сводке происшествий за праздничные дни.

***

День Эвана не был похож на праздничный. Он с самого утра с головой ушел в разбор дел пропавших без вести. Аквилита в сезоны карнавалов оказалась какой-то бездной, поглощавшей нер и нерисс, реже сиятельных – высшее сословие редко когда бежит от семьи и рода, если только из-под венца. Помогавший с разбором дел Себастьян пояснил, что часто Аквилиту для этого и использовали – приезжали в сезон карнавалов, когда много народу, когда неразбериха, когда полиции сложно отследить все передвижения людей, и просто «исчезали» – уплывали к лучшей жизни под чужими именами. Купить липовые документы в Аквилите, оказывается, не такая уж и проблема, а в порту в период карнавалов всегда было полно кораблей, привозящих новых веселящихся и увозящих тех, кто бежит от опостылевшего мужа, детей или жены, от тиранов-родителей или долгов. Причин сбежать из рода много, и путей, ведущих из Аквилиты в другие миры тоже много: тут и близкая Ирлея, и далекие страны жаркой Карфы, и огромный, многоликий Ренал, и закрытая от общества Нерху. Убежать есть куда, было бы желание, а затеряться в бурлящей весельем Аквилите проще простого.

– Так что не все тут пропавшие стали жертвой преступлений. Большинство нер и сиятельных просто сбежали от долга и семьи. – сказал Себастьян Кейдж, весь день помогавший Эвану разбирать дела.

Удалось из огромной кипы собранных со всех участков дел выделить пять пропавших мужчин, хоть каплю напоминавших по описанию найденный на Оленьем искалеченный труп, а вот дела о пропаже женщин так же проредить Эван не смог. Их скопилось много – больше сотни. Папки старательно рассортировали по наличию фиксограмм, по наличию особых примет пропавших, которые могли бы помочь в опознании, и тех, кто особых примет не имел. И… И все. Остальное нароет Стилл, Вики и судебные хирурги, боги им в помощь.

– Нам от этого нелегче, – проворчал Эван.

Себ пожал плечами, косясь при этом на часы над камином. Время приближалось к четырем.

Эван заметил его заинтересованный взгляд и сказал:

– Спасибо за помощь, Себ… И езжай домой – сегодня праздник.

– Да какая помощь, – зевнул Себ – он сегодня ночью подрабатывал в ночное дежурство.

– Иди уже – отсыпайся… Счастливого дня…

– И вам счастливого дня… – Себастьян ушел, но что-то подсказывало Эвану, что ушел он далеко не домой. Четыре часа дня – время начала вечернего пятичасового дежурства. Констебли, чтобы выжить, работали в Тальме на износ.

Эван посмотрел на скопившиеся на столе папки с делами, вздохнул и решительно отодвинул их на дальний край стола – надо бы телефонировать домой, скорее всего Вики закончила со вскрытиями. Если Вики уже вернулась, то можно съездить домой на дневной чай. Потом придется вернуться на службу – время поджимает, в деле чернокнижника они не продвинулись за последние дни ни на дюйм. На столе, словно отвечая на мысли Эвана, зазвенел телефон. На миг вспыхнула надежда, что это Вики, но тут же угасла – Гудвин, секретарь, соединил Эвана с Олфинбургом – это телефонировал Чарльз Ренар. Он немного растерянно сообщил, что планы изменились, что Элайза приехать в Аквилиту не сможет, что ходят странные слухи, которые он не может озвучить по телефону…

Голос Чарльза звучал странно, обычно Ренар никогда не сомневался и, что называется, брал быка за рога. Эван не удержался и спросил:

– Чарли… – именно так, словно глупой сцены в кабинете пару дней назад не было. – Что случилось? У тебя все в порядке?

Тот прокашлялся где-то далеко в Олфинбурге: