Он неспешно шел на звуки – откуда-то спереди гулко доносились чьи-то шаги, хрип Лео и знакомый голос Кита. Отца Корнелия слышно не было. Под ногами хрустели разбитые осколки ваз и стекла. Тут было жарковато в момент силового шторма. Разбитая в щепки мебель валялась вдоль стен. Кое-где даже обои были оторваны – свисали длинными печальными лоскутами со стен. Пахло кровью и смертью.

Все случилось в одной из гостиной, судя по яркому интерьеру, утренней – именно там обнаружился Кит, склонившийся над валяющимся на полу отцом Корнелием. Когда Брок вошел в огромную залу, заваленную разбитой мебелью и осколками стекла, Кит как раз закрывал глаза инквизитору. Его сломанные руки и ноги лежали под нелепыми углами к телу – последний бой отца Корнелия был тяжелым.

– Легкой дороги к богам… – прошептал Кит и резко встал. – Еще раз добрый день, Мюрай.

– Где Байо?

– Пошел наверх – искать жертвы. – отозвался со вздохом Кит. – Удивительное дело: жертв для такого шторма пока мало. В передней части дома мы никого не видели. А вы?

– Видел четыре тела: лакей, горничная, дворецкий и повар… А где… Ведьма…? – тщательно оглядываясь, спросил Брок. Все вокруг было завалено разрушенной мебелью: столики, кресла, пара диванов, высокие полки… Пахло гарью – стены кое-где были подкопчены. К счастью, пожар не разгорелся.

Кит ткнул пальцем в сторону стены:

– Там… Лера Мари Отис, сестра леры Янота. Приживалка. Кто бы мог подумать – тихая, набожная лера и… Ведьма.

– Сами леры Янота? – Брок, перешагивая через разбитые в щепы стулья.

– Уехали на днях, видимо забрав большинство слуг. Просто дикое везенье.

Брок согласился с ним кивком – повезло… Он отодвинул в сторону тяжелый стол и нашел за ним изломанное, чуть обожженное эфиром женское тело. Одно. Других не было. И что же тогда спровоцировало силовой шторм, раз это был не человек?

Брок склонился над женским телом, внимательно рассматривая. Однако… Судя по оплывшему овалу лица и шее, ей было глубоко за пятьдесят. Пятьдесят! Это невозможный возраст для ведьмы, точнее для терминальной стадии потенцитовой интоксикации. Женщины столько не живут при этой болезни. Значит… Простое совпадение?

На полу валялись письма – вечерняя почта. Видимо, что-то было в письмах, что напугало и спровоцировало бедную женщину.

Брок на всякий случай спросил у Кита:

– У вас фиксатор есть?

– Нет, – отозвался колдун. Он стоял, прислонившись к стене – кажется, ему тоже тяжко пришлось от силового шторма. – Как же я все это ненавижу…

– Как вы вообще оказались в инквизиции, Кит? – не удержался Брок, отвлекаясь от осмотра тела.

Тот усмехнулся, полыхнув во все стороны алым эфиром:

– У меня выбор был небогат. Или так… – он ткнул в тело инквизитора. – Или так…

Его палец указал в сторону погибшей ведьмы.

Брок кивнул:

– Ясно.

Кит громко рассмеялся:

– Ничего вам неясно. По крайнее мере готов на что угодно спорить, вы сейчас гадаете, как я вообще выбрал неправильную с вашей точки зрения сторону…

Брок пожал плечами:

– Не угадали. Я сейчас думаю: вы меня выдадите, если я полезу изучать тело в обход экспертов и всех правил или нет?

– Не выдам, – сухо отозвался Кит. – Изучайте. Этому надо положить конец. И я стал колдуном, потому что мне не нравится положение женщин в магии.

Брок внимательно посмотрел на него:

– Я не спрашивал.

– Я сам сказал.

– Как знаете… – Брок присел на корточки и принялся расстегивать длинный ряд пуговиц на лифе утреннего платья леры Отис. Их было не меньше ста! Хорошо еще, что платье домашнее и не предусматривало корсета, иначе придется раздевать труп полностью, а это не то, что порадует экспертов. Еще даже доктор не пришел и не констатировал смерть – до этого момента труп вообще трогать запрещено! Но он должен знать правду.

В коридоре раздался шум шагов – в гостиную, осматриваясь, вошли Блек, Гилл и Арбогаст. Гилл тут же рухнул в ближайшее кресло, потерявшее свои ножки. Брок почувствовал, как по телу пронеслась волна бодрящего эфира – Гилл, несмотря на усталость, подлечил его.

– Спасибо, лер Гилл, – поблагодарил его Брок. Лер лишь устало махнул рукой, закрывая глаза.

Арбогаст привычно молчаливо принялся изучать комнату, включив свой служебный фиксатор.

Блек подошел ближе и навис над Броком, откровенно нервируя:

– Что вы делаете, Мюрай?

Гилл, сидя в кресле и пытаясь унять дрожь в пальцах, пояснил:

– Ищет следы черного карфианского ритуала. Вы видели его жертв на Оленьем, Блек.

Брок наконец-то расстегнул почти все пуговицы, облегченно вздыхая, и Блек не удержался:

– Вам потом эти пуговицы обратно застегивать…

– Застегну… – прошипел усталый Брок.

– Помочь? – Блек присел рядом, приподнимая тело и помогая задрать тонкую белоснежную нижнюю рубашку, обнажая живот. – И все же, что конкретно мы ищем?

То, что искал Брок, уже само стало заметно – руны на теле отворились, пуская кровь и пропитывая одежды.

Брок провел пальцами по небольшому, давно зажившему шраму на животе. Трупное окоченение еще не началось, и вольт сейчас еще хорошо прощупывался где-то под брюшной стенкой.

– Здесь… – Брок ткнул пальцем в шрам.

Блек послушно пропальпировал, находя…

– Что это? – его пальцы замерли на чем-то мелком и твердом под брюшной стенкой женщины.

– Вольт, – пояснил Брок. – Карфианский вольт. Мы с нерой Ренар предполагаем, что кто-то ставит запрещенные опыты по лечению потенцитовой интоксикации. К сожалению полагаю, что будут еще жертвы.

– Еще силовые шторма? – уточнил Блек, в упор рассматривая Брока.

Тот подтвердил, быстро поправляя одежды на трупе:

– Полагаю, что да.

– И… Сколько…?

– Нам удалось найти около двадцати вольтов, сделанных из одного человека. Сколько сделали из Гарри Смита мы не знаем, но нашли три. Этот… – он головой качнул на тело леры Отис, – четвертый.

– Твою же мать… – прошипел Блек. – Еще минимум пятнадцать-семнадцать штормов? Аквилита вообще устоит?

– Должна. – твердо сказал Брок. Словно в насмешку над его словами земля под ногами вздрогнула и остатки стекол вылетели из рам под гулкий рокот близкого взрыва.

Кит оскалился:

– Леры, сознавайтесь, кто сегодня грешил? Из-за кого все это?!

Провал был ужасен. Целый квартал у музея Естествознания и дальше вдоль Ветренной гряды ушел под землю, провалившись в штольни. Больше десяти доходных домов… Это значило одно – жертв будет не просто много, а отчаянно много… Брусчатка улиц Весенней и Ландышевой, между которыми и был провал, пошла трещинами. Периодически возникал гул – новые и новые куски земли откалывались и с диким грохотом исчезали в провале. Рельсы ветки паровиков повисли в воздухе. Движение остановилось. Прекратилось и железнодорожное сообщение – тоннель, шедший вдоль Полей памяти, тоже мог обрушиться.

Первыми, как всегда, на месте происшествия оказались патрульные констебли. Потом приехали на огромных паромобилях пожарные, последними были медики – этим сейчас приходилось тяжелее всех. Хозяйственные службы опаздывали. Как всегда.

Эван с Одли собирались выезжать на силовой шторм в особняке леров Янота, а пришлось ехать сюда – как раз добрались самыми первыми, беря командование ошарашенной от случившегося толпой на себя. От военной администрации лихо примчался на коне капитан Джексон, из мэрии главный инженер нер Камбер – он совсем потерянно ходил вдоль провала, в ужасе разводя руками и не зная, что делать. Пятьсот лет знали о возможности размывов почвы в Аквилите, и как всегда оказались не готовы!

Шекли, что удивительно, от Особого управления не приехал и никого вместо себя не прислал, а ведь нельзя исключать, что это может быть теракт. Теракты по части Особого управления, а никак не полиции. Хотя, с другой стороны, хорошо, что под ногами не путается. Мюрай хорошо натаскал своих людей, а Одли отлично справлялся, не то, что нер Камбер – тот все еще изображал из себя статую скорби на краю провала.