– Знаешь, иногда полезно кричать – выпускать страх, гнев или ярость, боль или унижение. Кричать можно – даже лерам, сильным женщинам, офицерам, магам и всем-всем-всем. Так уходит чувство отчаяния, которое с головой может поглотить тебя…

Вик ему не поверила и кричать не стала, просто пояснила:

– Мне запретили въезд в Олфинбург.

– Все же из-за меня… – криво улыбнулся Брок. – Приношу свои искрение извинения.

– Не из-за тебя. Из-за моего упрямства, – призналась Вики. – Я могу вернуться в Олфинбург при условии магблокиратора и печати. Только так. И никак иначе. Странно знать, что домой хода больше нет. – Она замолчала и поджала губы, недовольная собой – вот кому она это говорит? Тому, кому домой вернуться невозможно совершенно. У неё выбор хотя бы есть. Неприемлемый, но выбор. Он не вернется домой никогда.

Если это Брока и задело, то он этого никак не показал, только тихо рассмеялся:

– Просто ты потенцитовая бомба, которая противоречит всем правилам мироздания.

Вик прищурилась, бросая на Брока косой взгляд:

– Вот только не надо! Да, я не удержала эфир под контролем из-за срыва печати и отравления потенцитом, но…

Брок посмотрел на неё, меняя положение – теперь он стоял к Вик боком, все так же опираясь локтем на стену:

– Я не только об этом. В катакомбах от тебя мало что зависело – я просил адера Дрейка защитить тебя, но он…

– Поддался греху гордыни и не сознался в собственном плохом состоянии. – она не стала сдерживать грустный смех. Дрейк всегда так серьезен со своими грехами, чаще всего абсолютно надуманными.

– …мужчинам так говорить нельзя. – рассмеялся вслед за ней Брок. – Он пытался быть сильным и мужественным – то, чему нас, мальчиков, учат с самого детства. И я предупрежу тебя, если буду не в силах сдержать силовой шторм или если не смогу контролировать свой эфир, или если не смогу гасить потенцитовый вред… Я не буду молчать, чтобы быть мужественным в твоих глазах, а потом взять и подвести тебя. Я не имею права подвести тебя, но все же давай вернемся к бомбе…

За спиной раздались тяжелые шаги, и Вик с Броком укутала волна тепла. Эван остановился у зарослей ортид, срывая колючую веточку, тут же принявшую тлеть в его руках, распространяя приятный пряный аромат лета:

– Прощу прощения, я сейчас уйду…

Вик чуть подвинулась к Броку, давая место Эвану:

– Иди сюда. Я злюсь не на тебя. Я просто ушла, чтобы не взорвать дом. Чарльз не поймет...

Эван подошел и встал за её спиной. Вик подумала и откинулась назад, прижимаясь к мужу – Броку с ними жить теперь долго, пусть привыкает. Эван недолго думая обнял её.

Вик специально для Брока пояснила:

– Чарльз – мой брат…

– Я знаю. Я видел твое досье.

– Это он подарил дом на свадьбу, хотя я была против – я думала, что, как только Эван разберется со спешными делами полиции Аквилиты, мы вернемся в Олфинбург. Ошиблась.

Эван, явно меняя тему, спросил:

– Так что там с потенцитовой бомбой?

Брок послушно пояснил – вот дивно спокойный, даже не по себе становится:

– Виктория в отличие от приличных бомб может взорваться дважды: раз уже был в катакомбах, разрушая Аквилиту, и два – в столице Тальмы. Если в Олфинбурге женщины узнают о возможности быть магиней, тем более уровня мастер, как Виктория, их ничто не становит – даже десять-пятнадцать лет жизни с гарантированной смертью в терминальной стадии потенцитовой болезни. В трущобах женщины живут и так мало, а тут десять лет хорошей жизни – выбор очевиден. Это будет хуже Серой долины…

– Ух я… – фыркнула Вик. – Но все равно обидно – я надеялась стать детективом в Восточном дивизионе. И, Брок, я не мастер, я учитель. Дрейк сказал.

Брок как-то странно улыбнулся и повернулся обратно к океану, опираясь двумя руками на каменную стену.

– Чем тебе не нравится Городской дивизион Аквилиты? – предложил Эван.

– Тем, что придется начинать снова. В Олфинбурге мне оставалось три луны, тут придется ходить все шесть.

Эван спокойно заметил:

– Я могу оформить все переводом. Аквилита теперь неотъемлемая часть Тальмы. Тебе по-прежнему служить всего три луны. Городской или Сыскной дивизион?

Вик прищурилась, рассматривая мужа – для этого пришлось чуть развернуться в его объятьях:

– Сыскной…

Брок терпеливо разглядывал океан – его теперь служба не касалась и разговоры о ней тем более. Главное, чтобы никто не заметил, как в бессилии сжимаются его кулаки…

– Брок? Как тебе Сыскной…? – спросил его Эван.

Тот, не поворачиваясь, сказал:

– Ленивы. Продажны. Невнимательны. Хорошая лаборатория и эксперты. Судебный хирург – умница.

– Городской дивизион? – не отстал от него Эван.

– Загружены работой по самое не хочу. Вечная нехватка кадров. Продажны. Рисковы. Так себе эксперты. Судебный хирург – тоже так себе.

Вик замерла, вспоминая Дейла – хочет ли она служить под его началом? Да и стоит ли подвергать испытанию характер Эвана.

– Пожалуй… Городской дивизион.

Брок тихо бросил камешек в сторону пляжа:

– Рекомендую Центральный участок.

Там, только в Особом отделе служил он. Когда-то.

Эван вновь спросил:

– Сержа не порекомендуешь?

– Ммм… Вин Одли. Хотя вряд ли он продолжил служить. Полагаю, весь мой отряд попросили со службы. Может, серж Гилмор из Центрального…

– Всех твоих прогнали через цереброграф, проверяя на верность Тальме.

– Надо же… – Брок даже повернулся к Эвану. – Я думал, их кошмарит контрразведка.

– Они пытались, – кивнул Эван, – но проблема Аквилиты в том, что даже Особый отдел – всего лишь отдел полиции. И это мои люди. Контрразведка пыталась доказать, что Особый отдел – это разведка, но не удалось. Они остались служить – все, кто захотел. И они немного не в курсе случившегося с тобой – все засекречено.

Брок выпрямился и положил ладонь на сердце, отдавая честь:

– Я твой должник.

Эван сильнее прижал к себе Вик:

– Я должен тебе несоизмеримо больше. Так что там про Одли?

– Предан Тальме – отслужил в Коро…

– Это я знаю, Брок.

– Умен. Умеет хранить секреты. Грубоват на язык. Вороват – может прихватить с места преступления улику, если думает, что та не доедет до экспертов. Как все мои люди, непродажен и не умеет вести агрессивные допросы. Если это важно, то…

Эван сжал челюсти. Вик почувствовала, как полыхнули теплом ладони Эвана. Волнуется. Она с грустной улыбкой сказала:

– Нам одной жертвы агрессивных допросов более чем… Вот совсем мимо.

Брок серьезно посмотрел на неё:

– Только, прошу, не надо искать этих людей, хорошо? Контрразведка не простит – ни полиции, ни «Ангелам мщения». Это очень опасно, Виктория.

– Я… Подумаю, – уклончиво ответила Вик. Эван, который с ней был согласен, просто продолжил:

– Решено: Городской дивизион, Центральный участок, серж Одли. Может, Брок, кого-то из констеблей в пару порекомендуешь?

Брок нахмурился:

– Если только Себа… Себастиан Кейдж. Немного неловок, умен, исполнителен и непридирчив к строгому выполнению инструкций. И по поводу контрразведки – я очень серь…

Его заглушил крик Вик:

– Гип-гип-урааааа! Завтра с утра на дежурство!

Кажется, даже Эван остолбенел от её реакции.

Она улыбнулась Броку:

– Ты сам сказал, что кричать можно.

Эван потер висок:

– Так, если завтра на утреннее дежурство, то мне нужно срочно оформлять на тебя документы…

Брок осторожно уточнил, пока Эван не ушел:

– Можно вопрос?

– Конечно, Брок. – кивнул Эван.

– Если Виктория выходит на службу, то когда я с ней буду заниматься тренировками эфира?

– А ты этим с ней не будешь заниматься. Во всяком случае пока полностью не восстановишься. Когда восстановишься – тогда и решим.

– Я… Кто я тут?

Эван очень серьезно сказал:

– Друг. Когда поправишься – решим, кем бы ты хотел служить: моим секретарем или консультантом. Вернуть тебе прежнее звание я пока не в силах.