Полин пришла сама. Легко прыгая со ступеньки на ступеньку, словно проклятья на ней не было, она спустилась в холл и залезла на колени Вик.

– Все хорошо? – заглянула она в глаза Вик.

– Все просто замечательно. Как ты себя чувствуешь?

– Как обычно, – пожала плечами Полин и застенчиво улыбнулась: – можно сказку?

– Можно сказку, – согласилась Вик. – Завтракать будешь?

– Буду, – оживилась девочка. – Что-нибудь сладкое.

– Ты заслужила, Полин, моя храбрая, маленькая девочка…

Не прошло и четверти часа после отъезда Брока с Эваном, как в парадную дверь кто-то позвонил. Вик и Полин даже не успели закончить завтрак, который Джон подал им прямо в холл – у Вик не было сил дойти до утренней столовой, про второй этаж и говорить было нечего: без помощи Эвана ей не преодолеть лестницу. Хорошо, что дворецкий Поттер был дивно гибок в плане этикета – даже лакей Джон сперва озадачился, как накрывать завтрак в холле: здесь же не было обеденного стола, только кресла да низкие столики для чая.

Вик развернулась в своем кресле, чтобы через боковую, мозаичную фрамугу у двери рассмотреть раннего, странного гостя – время для визитов наступало только в полдень. Сердце на миг пропустило удар: белая сутана, седые волосы, гогглы на глазах – судьба услышала её просьбу и прислала Дрейка. Только больная нога помешала Вик вскочить и броситься к Дрейку – она, оказывается, сильно соскучилась по этому любителю карамелек. Поттер, уже приступивший к обязанностям в этот праздничный день, невозмутимо прошествовал к двери – в холле вновь раздался гулкий звук электрического звонка, недавней новинки на рынке механитов. Вик нахмурилась: обычно Дрейк не был столь нетерпелив. Визитер чуть повернулся вбок, рассматривая что-то у дороги, и Вик поняла, что ошиблась – совсем другое лицо. Цветочная мозаика фрамуги сыграла с ней злую шутку. Хотя стоило отметить предприимчивость отца Корнелиуса – специально для Вик найти инквизитора того же типажа, что и Дрейк! Неужели отец Корнелиус надеялся, что она расчувствуется при виде этого инквизитора и признает все свои грехи? Да ни за что. Отвратительная, грязная игра, впрочем, чего еще ждать от инквизиторов – они женщин за равных себе не считали. Вик поджала губы – она больше инквизиторов не боялась. У неё есть право быть магиней. Только убедить сердце биться чуть медленнее так и не удалось – Полин может оказаться в опасности. Кто знает, как инквизитор решит поступить, если заметит проклятье. Оно было хорошо замаскированным и не просвечивало через одежду, но возможности инквизиции Вик не знала.

Полин, сидевшая в кресле напротив и пившая чай с бисквитами, словно почувствовала изменения в настроении Вик. Девочка обернулась к двери и застенчиво спросила:

– Что-то не так?

Вик заставила себя улыбнулся:

– Нет, Полин. Тебе нечего волноваться.

Поттер открыл дверь, что-то спрашивая у инквизитора, как его там? Отец Маркус, вроде бы – Джон так его называл. Ответ инквизитора почему-то не был слышен – может, он говорил слишком тихо? Инквизитор повернул голову в сторону Вик и Полин, замечая их, и тут же раздался его вкрадчивый, слишком приторный голос:

– Доложите, прошу вас, хозяйке дома. Это крайне важно. – Отец Маркус был атлетически сложен, высок, гораздо выше Брока и Эвана, и весь пронизан эфиром – его фигура мягко светилась приятным, почти белым светом.

Поттер, в своем лучшем фрачном костюме и белоснежных перчатках, величественно протянул инквизитору поднос для визиток, но мужчина как-то простодушно развел руки в стороны:

– Храм придерживается строгих правил и не поддается мирской суете.

Вик тихо, себе под нос, заставляя Полин улыбаться, сказала:

– Экономит храм, только и всего.

Инквизитор словно расслышал её: он улыбнулся и склонил голову в жесте приветствия. Даже руку прижал к сердцу – еще один паяц в компанию к Томасу.

Вик прогнала прочь страхи – она может постоять за себя и Полин перед этим паяцем. Она тихо сказала Поттеру, зная, что он её услышит:

– Пропустите отца Маркуса. Я его приму. – В конце концов, ей все равно с ним рано или поздно встречаться, сейчас из-за приближающегося Солнцестояния время его визита хотя бы четко ограничено.

– Благодарю, нера Ренар! – Отец Маркус широким, уверенным шагом направился к ним с Полин через весь холл, огибая группы кресел и низкие столики. Странно, но гогглы с глаз он так и не снял, вставая рядом с креслом, в котором сидела Полин. Смотреть в скрытое механитом лицо было неприятно: все же глаза – зеркало души, которое сейчас намеренно скрыли. Только и видно – твердый подбородок, поджатые, чуть обветренные губы, прямой нос, высокий гладкий лоб – признаки воли и ума. Учитывая, что Маркус – ирлеанское имя, которым раньше называли одного из божков войны, получалось… Вик опомнилась и прогнала прочь въевшуюся привычку оценивать характер человека с учетом физиогномики и значения имен. Имя – не предзнаменование. Внешность – не характер… Хватит с неё ошибки с Броком.

– Доброе утро, нера Ренар. Я отец Маркус.

– Рекомендательное письмо, пожалуйста. – заставила себя улыбнуться Вик. В том, что это, действительно, инквизитор, она не сомневалась, но правила есть правила – он был обязан предоставить визитку, письмо или прийти с тем, кого Вик знает. Мало ли самозванцев на свете…

– Простите, вам недостаточно сутаны и эфира? – голос инквизитора был все так же мягок, неприятно напоминая голос Дрейка – словно этот Маркус взял и присвоил себе его. Только хруста карамели не хватало, когда Дрейк волновался.

– Простите, нет. И не могли бы вы снять гогглы? Правила хорошего тона требуют снимать механиты в гостях.

– К сожалению, не могу. – Он даже не стал изображать это самое сожаление. – А рекомендательное письмо…

Маркус стремительно, без предупреждения схватил Полин за плечо и прижал свою раскрытую ладонь ей в область сердца. Полин вскрикнула от испуга. На пальцах Вик вскипел эфир, но сорваться в полет не успел – Маркус отпрянул в сторону от девочки и выпрямился. В руке инквизитора медленно сгорали алые нити проклятья:

– Теперь верите, что я действительно инквизитор? – голос его звучал холодно. Он легонько нажал на плечо Полин: – не бойся, мышка, тебе рано страдать от людской глупости и носить чужое проклятье.

Полин сжалась, бросила на инквизитора испуганный взгляд и помчалась к Вик на руки. Та посадила её к себе на колени и прижала к груди.

– Нельзя было как-то иначе это сделать, не пугая ребенка, отец Маркус?

Он улыбнулся – во всяком случае его губы сложились в подобие улыбки. Улыбались ли при этом его глаза, Вик не знала. И тут снова вспомнилось значение имени Маркуса – храмовники, принося свое сердце на алтарь храма, сами выбирают свое новое имя. Война. Маркус – значит «война».

– Простите, не привык иметь дело с детьми. Значит, рекомендательное письмо больше не требуется, нера Ренар?

– Нет, – старательно бесстрастно сказала Виктория – её рассердила выходка инквизитора. – Но я вам благодарна за помощь с проклятьем – мы и предположить не могли, что на Полин есть проклятийные плетения. И… Присаживайтесь, раз уж прогнали Полин с её места.

Отец Маркус, растеряв всю свою мягкость и схожесть с Дрейком, качнул головой:

– Лгать инквизитору последнее дело. Вы знали про проклятье, но не бойтесь – это тайна не шагнет дальше меня, я же духовное лицо. Вам не о чем беспокоиться. – он сел в кресло, широко расставив ноги. Поза тоже может многое сказать о человеке… Маркус, при всей его внешней мягкости, мягким не был.

Вик не стала отвечать ему, грубо поменяв тему:

– И все же возвращаясь к гогглам…

Отец Маркус снова стал мягчее мягкого, словно не он только что напугал Полин:

– Тут слишком ярко для меня. – он качнул головой вверх: – сложно переношу прогресс и газовое освещение.

Лакей Джон, все это время стоявший, как и положено, у дальней стены, сложив руки перед собой, по просьбе Вик повернул выключатель, перекрывая газ. Сразу стало темнее – солнце только-только вставало, еще не зная, остановит оно сегодня свой бег или продолжит, как делало это из года в год. Лился скудный свет из мозаичных окон, трещало пламя в двух каминах сразу.