Чарльз фыркнул:

– Займи её чем угодно. Вспомни, что вы новобрачные. Заведите ребенка – это точно отвлечет её от глупых идей о службе в полиции.

– Я не поступлю так с Вики – я её уважаю.

Чарльз сделал шаг вперед и сжал кулаки:

– Тогда предупреждаю первый и последний раз. Больше отговорка о том, что служба в полиции сложная и часто сопровождается ранениями, не пройдет. Мои адвокаты готовят документы для суда… Еще одна попытка ранить или убить Вики, и ты спляшешь на веревке как её убийца. Её денег ни ты, ни твой отец не получите. Я все сказал.

Такого Эван не ожидал – что угодно, но не искренняя уверенность Чарльза в том, что именно Эван пытается убить Вики.

– Чарльз… Ты не прав.

Тот впервые позволил себе выглядеть растерянно – он тихо сказал:

– Я хочу быть неправым – мы дружим слишком долго, Эван. Но я слишком долго тебе доверял – три покушения в Олфинбурге, катакомбы Аквилиты… Вчерашняя попытка убить Вик была последней, что сойдет тебе с рук. Еще одно покушение, еще одна попытка… Ты пойдешь под суд за попытку избавиться сперва от опекаемой, а потом и от жены.

Чарльз резко развернулся и пошел прочь не прощаясь.

Эван лишь горько смотрел ему вслед: Вик говорила, что Аквилита – сумасшедший город. Кажется, она свела с ума и Чарльза. Хотя в одном Чарльз прав – Вики стоит обезопасить еще лучше. Она словно магнит притягивает к себе неприятности. Нападения, заговоры из-за него, из-за его службы, силовой шторм из-за его глупости, попытка черного ритуала… Что еще случится с Вики? Он обязан её защитить. Не из-за угроз Чарльза, из-за того, что жизни без Вик он не представлял. Её надо защитить любой ценой. Еще бы понять, как это сделать не обижая Вик и не ломая её мечту о службе в полиции.

***

Вик засунула тяжелый, пропахший смазкой револьвер под подушку – не потому, что хотела, чтобы Эван его не видел и не знал о нем, а потому что… Она горько рассмеялась – она хотела, чтобы он его не видел. Она не хотела, чтобы между ними возникла стена недоверия из-за Чарльза. Брат неправ. Он ошибается. Он блестящий аналитик, но и он способен ошибочно сложить данные. Уж это Вик знала, как никто иной – бедняга Жан Ришар чуть не был объявлен вернийским шпионом благодаря её ошибочным умозаключениям.

Кажется, Эван что-то понял – он застыл на пороге спальни, не проходя дальше. Болезненное ощущение возврата к прежнему недоверию между ними кольнуло Вик. Снова, как раньше, когда она считала, что он её ненавидит, а он думал, что лишний в её жизни. Это не должно повториться.

– Питбуль под подушкой. – сказала она просто. – Горничная принесла, а я не могу из-за этой дурацкой ноги двигаться и убрать его куда-то еще… Кстати, я его разрядила.

Эван без слов прошел в спальню.

Сел в кресло, пристально глядя в глаза Вик. Комната тут же прогрелась – запахло гарью. Видимо, Чарльз не стеснялся в словах.

– Я никогда не хотел тебя убить.

– Я знаю… – кивнула она.

– Даже в мыслях не было.

– Я знаю. – она вспомнила, как сама высказывала свои претензии Эвану, и он терпел, выслушивая ее. Пусть выговорится – она не обидится.

Он твердо сказал:

– И твои деньги мне не нужны – завтра же напишу отказ от них. Все, до последней летты, так и лежат на нашем счету – я не трогал их и не трону.

– Эван… Я знаю! Это все Чарльз. Он ошибся.

Эван расслабился – это было заметно: чуть опустились плечи, перестали сжиматься пальцы, улыбка стала не такой горькой.

– Я люблю тебя, солнышко. Я не представляю жизни без тебя. И прости меня – я не понимаю, что случилось с Чарльзом. Только будь готова… Если ты, действительно, доверяешь мне… Будь готова покинуть этот дом в любой момент – мне не хватит сбережений, чтобы купить что-то подобное, но, клянусь, без крыши над головой ты не останешься…

– Эван… Чарльз поймет, что ошибался. Он все поймет. Просто сейчас он чуть-чуть свернул не туда в своих размышлениях.

Эван потер пальцем висок:

– Кто-то же ему внушил эту мысль…

Вик вздохнула:

– А давай забудем о нем, прошу? Он уехал. Он далеко. Есть ты и я, есть наше доверие. И есть проклятый чернокнижник, которого надо найти. Этого более чем достаточно пока. И… Архив, да?

Эван согласился:

– Да, в архиве много работы, тут ты права – я надолго в нем пропаду.

– Ты? – Вик не сдержала смешок: – Я думала, туда отправлюсь я.

– Ты же терпеть не можешь архивы, – напомнил Эван.

– Но из-за ноги… Я не смогу патрулировать улицы. Ты меня сделаешь телефонной нериссой? Да я на всех телефонирующих злиться буду!

– Я думал, ты займешься знакомством с отделами и служащими в них, пока не сможешь вернуться к патрулированию. Думал, что тебе будет проще влиться в коллектив и присмотреться к каждому, чем мне.

– О… – такого она не ожидала. – Я люблю тебя, Эван.

Он грустно улыбнулся – кажется, она впервые сказала это ему, во всяком случае впервые прямо глядя в глаза.

Себ собрался вместе с Одли в дежурную больницу – надо было обработать сержу раны.

– Надеюсь, что эта зараза незаразна, – пробурчал Одли, вызывая смешки у парней.

– Оксюморон, – прошептал себе под нос Брок.

Одли сурово высказал:

– Не ругайся, рыжий. И ползи уже домой – с тебя тоже хватит подвигов. Ты обещал зарыться в постель и забыть о приключениях до Нового года.

Себастьян не удержался и напомнил всем:

– К несчастью, он уже завтра.

Одли потер разболевшуюся шею:

– Значит, у меня еще есть время отдохнуть – солнцестояние завтра в десять утра. И не смотри на меня так, Брок. Я в тебя верю – уже завтра ты насобираешь новых нерисс, неприятностей и драконов, и дай Боги, чтобы они тебя в этот раз не довели до виселицы. Все, пока парни. – Он махнул на прощение рукой и направился в сторону ветки паровика. Себ зашагал рядом. На ходу Одли обернулся: – Чуть не забыл: хорошо провести день Явления!

Лео отозвался за себя и за Брока – он крикнул, перекрывая гул толпы:

– И вам!

Брок проводил взглядом друзей, исчезающих среди прогуливающихся по набережной – пятьсот лет вольной жизни за пару дней не перечеркнешь: люди привычно продолжали веселиться в канун, как каждый год до этого. Мало кто еще осознал, что Тальма пришла, и пришла навсегда.

Брок посмотрел на застывшего рядом Лео:

– И тебе хорошего кануна и Явления.

Тот улыбнулся:

– Рано прощаться – я тебя провожу до дома.

– Чтобы не промахнулся мимо кровати?

– Чтобы вообще до неё добрался. Без обид, Брок, но ты хреново выглядишь.

– Просто год такой выдался. – Он потер лоб и качнул головой в бок: – Пошли, что ли… Скоро темнеть будет…

Брок все же отдавал в себе отчет, что даже с заемными силами Виктории, он сокрушительно слаб. Именно поэтому он не отказался от помощи друга, а не потому, что понимал – в охоте, которую открыли нападением на Вик, он следующий. Хорошо, что остальные парни не такие догадливые. Даже до Одли не дошло. Пока. Пока не дошло.

Лео хмуро пошел рядом, явно с трудом сдерживая шаг – Брок отчаянно хромал и ничего с этим поделать не мог. Горло душил кашель. Подсушенная магией одежда стала жесткой от застывшей грязи, кожа чесалась, ботинки натирали. Вик где-то далеко тоже не радовалась жизни, отчего в и так грустный канун хотелось выть и лезть за стену.

– Хорошо, что год заканчивается, – тихо сказал Лео, словно почуял настрой Брока. Хотя с этим парнем всегда надо держать ухо востро: хаотики – они такие, непредсказуемые. Может, и впрямь, настроение считать, хотя сейчас он на напуганного не походил, скорее на озадаченного.

– Хорошо, – согласился Брок.

– Как племяшу подарок? Пришелся по душе?

Брок пожал плечами:

– Не знаю. Кузина не писала. Или писала, да на старый адрес – я туда еще не выбрался. Не до того пока…

– И как им Ондур?

– Везде люди живут, – отозвался Брок. Лео бросил на него косой взгляд и промолчал: соотнес внезапный для всех переезд кузины Брока и его предательство. Брок предпочел поменять тему: – Лео… А с чего решили, что коса Виктории может где-то появиться?