Лео, направляясь по песку к лестнице, ведущей на набережную, передернул плечами:

– Там… Короче, вода вымыла почти весь скальп, глаза и полчелюсти.

– Чего?! – не сдержал возгласа удивления Брок. – За одну ночь? Тут несильно и быстрое течение, чтобы так повредить свеженький труп.

– Значит, – сосредоточенно сказал Лео, – труп был несвежий.

– Хочешь сказать, я зря прокатился в тоннеле? Эта не тот карфианин, которого мы ищем?

Лео повторно вздохнул:

– Проблема в том, Брок, что это именно тот карфианин – след ни с чем не перепутаешь. А еще на нем, на груди, была хорошая такая отметина – Вик его хорошо вчера приложила твоим… – парень быстро поправился: – Своим эфиром. Это тот карфианин, Брок, чем угодно клянусь. И хотел бы я знать, как он вчера выглядел живее всех живых со слов Себа. И как пытался сбежать с выжженными эфирными каналами.

– Черный ритуал, это черный-пречерный ритуал.

– Да мы поняли, Брок. – Лео принялся медленно подниматься по лестнице, подстраиваясь под Брока, растерявшего на ветру все силы.

– В смысле черный – карфианский, – пояснил Брок.

– Ты о таком слышал?

– Если бы… – махнул свободной рукой Брок. – Я лишь знаю, что их подходы кардинально отличаются от наших.

– Хреново, – признался Лео.

– Очень.

Лео посмотрел на Брока и уловил знакомый блеск в глазах и привычную хищную улыбку на лице:

– Возьмем же?

– Обязательно. – Нога Брока подвернулась на ступеньке, и он упал бы, не удержи его Лео. – Вот только отлежусь пару дней, и займемся. Кажется, это приключение – последнее для меня в этом году… Хватит.

На парапете набережной сидел, терпеливо ожидая Брока и Лео, окровавленный Одли – Себ замотал ему шею своим шарфом. Одли просипел:

– Небывало дело – рыжего впервые загнал в кровать труп. Обычно они тебя оттуда выгоняют. До сих пор помню, как Брок седьмицу тихарился от одной своей неудавшейся любви – та не смогла простить, что он рванул на вызов прямо из постели в разгар…

Брок его оборвал:

– Скажешь тоже…

Одли сделал круглые, большие глаза:

– Так ты просто так перед ней голым задом тогда светил, когда я приехал тебя забирать?! Да ты извращенец, рыжий!

Брок лишь привычно выдавил из себя:

– Ммм?

Одли, кривясь от боли, напомнил:

– Не мычи.

– Пошли тело осматривать?

Одли развел руками в сторону:

– А тела нет.

– Как нет?

– Лео испугался.

Все знали, что, когда Лео пугается, наступает мрак – никогда нельзя предугадать, какую ступень владения эфиром он в себе пробудит. Лео был хаотиком: как кузнечик, он прыгал с ранга на ранг, забывая, что так вообще-то нельзя. Непринято. Невозможно, что точнее.

Констебль-верзила, выше Брока на голову, потупился под его удивленным взглядом:

– Я его испепелил. А что я еще должен был делать, когда эта тварь принялась жевать шею Вина?! Пожелать приятного аппетита?

– Это было бы лучшим вариантом, – пробормотал Брок. – Вина было бы жаль, но хоть тело было бы.

– Спасибо, друг! – проворчал Одли. – Я всегда знал, что ты неровно дышишь ко мне!

– Короче…

Одли сам резюмировал:

– Ни тела, ни зацепок. Парикмахеров, постижеров, пуппенмахеров…

– Каких махеров? – не понял Лео. Одли поднял глаза к небу, потом перевел их на Лео:

– Кукольников. Тех, кто изготавливает кукол – парики им делают из человеческих волос. У нас осталась всего одна зацепка – отстриженная коса Вики. Волосы нужны парикмахерам, изготовителям париков и кукольникам. Я предупрежу их, что их ждет, если они не сообщат в полицию о предложении купить женскую косу белого цвета. Что-то еще, Брок?

Тот пожал плечами:

– Больше пока в голову ничего не приходит.

Одли встал:

– Значит, будем работать с тем, что есть.

У особняка паромобиль с Вик с Эваном уже встречали по всем правилам Тальмы – справа от дверей стоял мрачный Чарльз и очень сонный после ночного дежурства в госпитале Николас, Полин и её няня, слева выстроилась прислуга в уже дневных черных одеждах. Холодный ветер трепал длинные белоснежные передники у девушек и пытался сорвать наколки с их строгих причесок. Вик с удивлением заметила, что теперь у них два лакея, две похожих друг на друга, как сестры, горничных и, судя по возрасту, экономка – повариху бы не заставили встречать хозяев, не положено по рангу. То ли приехавший из Олфинбурга дворецкий Поттер, стоявший в левом ряду первым, привез с собой новых слуг, то ли Чарльз – с брата станется, он всегда привык все решать сам, не полагаясь ни на кого.

Эван сжал руку Вик:

– Чарльз приехал – я не ожидал, что он захватит с собой новых слуг… Я ему вчера поздно вечером телефонировал – сообщал, что с тобой все будет хорошо. Сказал, что обошлось…

Вик качнула головой – непривычно короткие волосы, чуть ниже уха, налетели на лицо:

– Наверное, решил, что так будет лучше.

Эван осторожно поправил белоснежные пряди, заправляя их Вик за уши:

– Ты такая красивая, солнышко.

Вик стремительно покраснела: короткие волосы – признак опустившихся женщин из трудовых домов.

– Тебе очень идет, – Эван поцеловал её в висок. – Не переживай…

Паромобиль плавно остановился перед дверьми особняка. Вик перевела взгляд с мужа на брата: что ожидать от Чарльза, она не знала.

– Он очень тебя любит, солнышко. – Эван снова принялся её успокаивать. – Он хочет что-то тебе сообщить. Сказал, что это очень важно.

– Значит, поговорим…

Эван поцеловал её в запястье:

– Подожди чуть-чуть, я выйду и возьму тебя на руки…

Вик кивнула – прооперированную ногу она до сих пор почти не ощущала ниже колена, словно там было что-то чужое. Хорошо хоть не болело почти – Брок за этим следил. Кстати, Брока среди встречающих не было, и Вик не чувствовала, где он – мужчина привычно был закрыт от неё.

Лакей Джон еще не успел открыть дверь паромобиля для Вик, как Чарльз уже подошел и, опережая Эвана, подхватил её на руки, крепко прижимая к себе, как когда-то в детстве:

– Добрый день, Хвостик… – голос был хриплый, простуженный или напуганный, что тоже может быть – если бы что-то подобное случилось с Чарли, Вик бы тоже боялась – за его жизнь, за его здоровье.

– Добрый день, Чарли… – она обняла его руками за шею, – прости, не хотела тебя пугать.

– Не напугала, – справился с эмоциями Чарльз. Он для вида прокашлялся и понес её в дом, игнорируя Эвана: – тебе надо быть осторожнее, Хвостик. Все может оказаться не тем, чем кажется.

Новый лакей широко открыл двери перед ними. Вик попросила брата:

– Чарльз… Пожалуйста, в дневную гостиную – там поговорим…

Но Чарльз сам всегда знал, как нужно поступать – он понес Вик через холл к лестнице на второй этаж:

– Тебе надо отдыхать! Тебе надо спать и набираться сил. Тебе положено три дня покоя, а потом еще луну не выходить из дома.

Вик выть хотелось от рекомендаций, которые дала адера Вифания, но ничего не поделаешь. Хорошо, что Эван понятливый – он попытался вмешаться под её просящим взглядом, но Чарльз обернулся на него, обрывая предложение проследовать в гостиную:

– Мне нужно поговорить с сестрой наедине. Надеюсь, это понятно?

Эван мрачно прищурился и кивнул:

– Как скажешь, Чарльз. Я буду ждать тебя в кабинете.

– Хорошо! – отозвался Чарльз. Только Вик понимала – ничего хорошего уже точно нет. Слишком серьезен брат. Слишком напряжен Эван.

Одна из горничных безмолвной тенью пошла за Вик и Чарльзом. Ей было не больше двадцати лет. Обычная для горничной внешность: светлые волосы, голубые глаза, бледная кожа. Непривычными были слишком высокий рост и широкие плечи, словно до службы горничной она занималась чем-то иным. Например, службой в «Ангелах мщения».

– Что за тайны, Чарли? – не выдержала Вик, оглядываясь назад – Эван остался стоять безмолвной статуей у основания лестницы: ноги на ширине плеч, руки сложены на спиной, глаза прищурены – он словно готовился к бою. И пахло… пахло на весь холл прогоревшим осенним костром.