Вик вздрогнула и потрясенно спросила:

– Так То… – она резко исправилась: – Ривз жив?!

– С чего такой вывод? – в свою очередь опешил Эван, возвращаясь на стул. Брок с ним был согласен:

– Вики, все довольно однозначно – Гилл и Маркус вступили в сговор…

– Ну да, – кивнула Вик, перебивая его. – Сговор. Смотрите… Гилл – сильный маг, он не мог не заметить на себе проклятье.

Эван подтвердил:

– На званом вечере он постоянно тер грудь, словно у него болело сердце.

– Вот! – радостно улыбнулась Вик – она любила, когда её догадки находил подтверждение фактами. – Он телефонирует эээм… Из публичной будки или из мэрии в инквизицию – это можно отследить, хоть и неважно, назначает встречу отцу Маркусу, они до четырех часов утра бьются с проклятьем – оно сложное. Даже ты, Эван, не смог с ним разобраться… Они мучаются с проклятьем, и как только побеждают его – едут в гостиницу. Потом увозят якобы мертвого Ривза в инквизицию – вот почему мне раз за разом отказывают в осмотре тела Ривза. Маркус даже на шантаж не повелся. Он жив – мне нельзя показать живого Ривза! – она улыбнулась: – хорошо, что Тони жив – пока жив, можно все исправить.

– Вики… – Эван потер висок, – но… Все могло быть иначе.

Она вскинулась, не понимая, где её и их выводы разошлись:

– А вы пришли к другому выводу?

Эван лишь кивнул, а Брок тоже подтвердил:

– Мне кажется, что это Маркус или Гилл убили Ривза – за знание о менталисте. Ривз обнаружил, что Душитель – это не один человек, король пришел в ярость, что его менталиста просчитали и приказал уничтожить. Это логично.

Вик качнула головой:

– Нет. Ривза не стали бы убивать, его спрятали как раз из-за знаний о менталисте.

Эван мягко поправил её:

– Вик, Брок сейчас сказал тоже самое – просто проще убить Ривза…

– Маркусу было проще стереть память. Я так думаю, Эван. И Маркус, он не зло – он помог Броку.

– Вики, ты идеализируешь отца Маркуса. – тихо сказал Эван, стараясь её не обидеть.

– Вот уж нет. Он меня пугает. Он непредсказуемый и беспощадный. – Вик вздохнула: – Просто вы не учли все факты. Менталистов два. Два. В этом и проблема.

Вик босиком ходила по комнате – так ей лучше думалось. Эван стоически терпел – только чуть-чуть эфиром прогрел холодный пол. Брок молчал и буровил взглядом одеяло.

– Понимаете, все очень зыбко, – сказала Вик, собираясь с мыслями. Если бы здесь был Одли, то он бы не удержался и фыркнул – Ренары друг у друга не только жесты, но и фразы любимые копировали. Только на самом деле эта фраза принадлежала отцу Вик.

Брок пробормотал:

– И все же… Два менталиста…

– Вот именно! – Вик развернулась к нему. – Представляете, как они оба удивились, столкнувшись нос к носу? Хотя, быть может, Фейн еще не знает ничего…

– Виктория, ты бы не могла объяснить ход твоих мыслей? – все же попросил Эван.

– Простите… – она снова прошлась по комнате. – Мысль о менталисте мне подкинул ты, Эван. Когда изменился Чарльз, ты сказал, что «кто-то же внушил ему это»… Эта фраза и сработала. Вокруг все меняются! И слишком заметно меняются.

– Солнышко, – почти взмолился Эван. – Все же чуть-чуть понятнее.

– Хорошо… – согласилась Вик. – Изменился Чарльз. Один он – не показатель. Изменился и изменился. Но потом обнаружилось, что изменился Ривз… Брок, прости, я понимаю, что тебе досталось от него, но…

Он лишь грустно улыбнулся:

– Продолжай, пожалуйста.

– Ривз изменился и не в лучшую сторону. Опять же – это не показатель. Изменился и изменился. Но рядом такой же изменившийся Блек. Его вспышки ярости – надо будет уточнить у отца Маркуса, были ли они типичны для Блека. Мне кажется, что не очень. И даже это, боги бы с ними всеми… И Шекли в явно чужой одежде – тоже может быть совпадением. Про Гилла не знаю – изменился ли он… Все было незаметно для меня и окружающих. Но дело в том, что, пообщавшись чуть-чуть с Фейном, изменилась и я. И вот это я уже не могла проигнорировать. Фейн меня вчера пригласил в кафе для беседы. Он стал шантажировать меня фиксограммами Брока.

Эван напрягся, но смолчал.

Вик продолжила:

– Я знаю одно – никогда нельзя идти на поводу шантажистов. Они привяжутся, как летучие мыши-вампиры, и будут пить и пить из тебя деньги. Допускаю – ради чего-то безумно важного, можно как-то смириться и заплатить деньги, откупаясь раз и навсегда, но… В моем случае я согласилась на шантаж, собираясь выкупить даже не потенцитовый кристалл с записью, даже не оригиналы фиксограмм – они все хранятся у Шекли… Я согласилась выкупить копии! А ведь Фейн может сделать их сколько угодно – десятки, если не сотни. Причем я не сомневалась, что выкупить надо. Брок, ты мне очень дорог, честное слово, ради тебя я пойду на многое, но… Я согласилась платить за воздух! Фейн обещал, конечно, еще вдогонку свои показания о том, что тебя принудили оболгать себя, но Гилл уже был на нашей стороне к тому времени, да и Блека забрала инквизиция. Показания Фейна важны, но они не критичны. А я согласилась. Я была готова даже с тобой, Эван, ругаться, если бы ты не одобрил выкуп фиксограмм. Причем подмена мыслей… Настроения… Прошла так легко, что я сама не заметила этого. Хуже! Когда Брок предложил вызвать Фейна на дуэль, я сказала, что сама это сделаю. Я. Я, которая может только накричать…

Брок не сдержал улыбки, узнавая фразу. Он легко подхватил:

– …сломать колено, лишить плотских утех на пару лун и убить ударом в кадык.

Вик согласилась:

– Вот именно. А в дуэли не подобраться на расстояние удара в шею. Никак. Сразу скажу – я не замечала в себе перемен. Все было абсолютно мое – каждое решение. И все же решения были не мои. Отец Маркус покопался в моих мозгах вчера, сразу после встречи с Фейном, и к вечеру, разбираясь со слугами, я поняла, что изменилась, причем не в лучшую сторону. Изменилась после встречи с Фейном. Не будь отца Маркуса, во-первых, покопавшегося в моих мозгах, а во-вторых, обезвредившего Фейна заявлением отца Корнелия на вчерашнем совещании, я бы завтра в обед пошла на поводу Фейна, полностью уверенная в собственной правоте. Как Чарльз, как Тони, как Блек, как многие, многие другие. И пока не забыла – Фейн, если менталист действительно он, он не такой, как отец Маркус. Фейн подогревает эмоции, возможно, способен вкладывать приказы и устремления, но он не способен читать мысли, во всяком случае быстро и в присутствии объекта воздействия. Он мне наговорил кучу вещей, которые мог узнать обо мне от других людей, и он не сомневался в их интерпретации. При возможности читать мысли, как читает их отец Маркус, он бы таких глупостей мне не наговорил. – она остановилась перед кроватью Брока. – Что-то еще? Эван, Брок? Я вроде все вспомнила, что нужно знать…

– Ммм… – привычно глубокомысленно отмычался Брок.

Эван тоже был лапидарен – причем во всех смыслах: и застыл, как камень, и ответил лишь кратко:

– М-да…

Вик подумала и добавила:

– Кстати, у отца Маркуса тоже есть много прорех в даре. Он не может посылать свои мысли сразу всем в окружении – он должен видеть адресата. Хотя, возможно, его дар ограничен по расстоянию. Он не способен создавать свой «голос» – он пользуется теми голосами, что есть в памяти «слышащего» его. Он считывает лишь поверхностные мысли. Он не способен сканировать полностью – ему нужно время и близкий контакт. Иначе бы он арестовал Блека гораздо раньше, чем на Оленьем. Иначе он бы не стал идти на поводу у Гилла с проклятьем и розыгрышем меня. Вот теперь точно все мои догадки. Вроде бы. А теперь не поделитесь мыслями, почему вы решили, что менталист, один из, является Душителем?

Эван потер висок и признался:

– Может, я ошибся в своих суждениях.

Вик взмолилась:

– Нет-нет-нет, Эван! Рассказывай, пожалуйста.

– Пожалуй, Вик, надо поговорить с отцом Маркусом и добиться встречи с Ривзом.

– И Блеком, – мрачно добавил Брок.