Гилл криво улыбнулся:

– Он был в плохой форме, и проклятье добило его.

– Кто мог наложить проклятье на Энтони?

Гилл пожал плечами:

– Каждый из нас. Я анализировал последние встречи Энтони, во всяком случае те, о которых знаю. Любой: Блек, Фейн, Шекли, я, Мюрай – мы могли наложить и передать проклятье. Полагаю, оно было наложено вчера вечером в надежде на Новый год. Энтони не мог не встретиться с Мюраем. Случайно получилось, что я присутствовал на их встрече и прикасался к ним обоим – тогда я и поймал проклятье, которое предназначалось Энтони и Мюраю. Оно, скорее всего, активировалось именно от их прикосновения – одним ударом устранить сразу двоих. Очень удобно.

Вик кивнула:

– Да, удобно. Гилл, я сейчас не в состоянии что-либо соображать. – она честно призналась – мысли просто кипели. Тони, которого она знала, не мог кого-то избивать… Не мог. Или она его не знала. – Давайте перенесем нашу встречу, скажем, на вечер. Я успею переговорить с Броком и Эваном, успею хоть что-то собрать об Энтони. Хорошо?

– Хорошо.

Она посоветовала:

– Езжайте к отцу Маркусу – он снимет с вас проклятье. Он уже так сделал с Полин. Езжайте – я была под проклятьем, я еще помню, как это больно. Не могу не заметить – выдержка у вас великолепная.

Гилл встал и кивком поблагодарил:

– Спасибо, нера Ренар. Я надеялся, что вы поймете меня и Ривза. Кстати, вам не приходила в голову мысль, что у меня не выдержка хорошая, а я легко переношу проклятье, потому что являюсь его владельцем?

Вик улыбнулась:

– Именно поэтому мне нужно время – чтобы проверить вас, лер Гилл. И последнее… Кто последним поставил подпись об освобождении Мюрая? Кто – король или Энтони?

Гилл удивился этому вопросу – действительно, удивился. Вик удалось пробить брешь в его невозмутимости.

– Я, если честно, не помню. Скорее всего Ривз. А что?

– В мои девятнадцать Ривз сватался ко мне. Ривз так же, насколько я понимаю, знал об обряде, связавшем нас с Мюраем.

Гилл наклонил голову на бок:

– А король еще больший затейник, чем я думал. Да. Затейник. – он еще раз склонил голову вниз: – до вечера, нера Ренар. Мне тоже, как выяснилось, надо все хорошо обдумать. Все может оказаться совсем не тем, чем казалось изначально.

– Например…?

Гилл ушел от прямого ответа:

– Прослушайте запись драки Мюрая и Ривза и сами скажите, что вы думаете по этому поводу. Не хочу на вас давить своим мнением.

– Я прослушаю. И… Я могу попрощаться с Тони…?

– Он… Его тело уже увезли. Я, обнаружив тело Ривза в его номере отеля, вызвал храмовника. Он зафиксировал смерть Ривза и распорядился об отправке тела в Олфинбург для похорон.

Вик удивленно спросила:

– То есть… Вскрытия не будет?

– А вы бы хотели, чтобы тело вашего родного человека вскрывали? Причина смерти ясна, как день… Для вскрытия нет причин.

– А если я распоряжусь… – Вик поправилась: – вернее комиссар распорядится вернуть тело для дообследования?

Гилл серьезно предупредил:

– То это будет превышением полномочий. Или что-то в этом роде. Очень ненужное дело, нера Ренар.

– Я… Подумаю. А пока задержите отправку тела, иначе я заставлю вернуть его даже из семейного склепа. Я не шучу. И скажите ранг Ривза, как эфирника?

– Он был учитель. А что?

– Мюрай – гранд-мастер. И Тони не мог этого не знать. Тони никогда не был идиотом.

Гилл кивнул:

– Переслушайте, прошу, запись драки… – Он задумчиво добавил: – А я все понять не мог: почему Мюрая тишком не задавили ночью в камере – это же самое очевидное решение проблемы для всех якобы переживающих за закон. Просто заключенный не дожил до освобождения, только и всего… Но этого не произошло… Честь имею, нера Ренар.

Он ушел, а опустошенная новостями Вик так и осталась сидеть в кресле. Часы пробили последнюю четверть десятого часа. Скоро солнцестояние, но мысли Вик были не о конце года.

Тони. Улыбчивый Тони. Веселый и полный жизни. Отец был против их отношений. Да и сама Вик быстро поняла, что лучше быть хорошими друзьями, чем плохими влюблёнными. Дальше пары поцелуев, в щеку, конечно же, дело у них с Тони не пошло. Хотя, как мужчина, целовавший нериссу, Тони приходил к отцу и просил её руки… После той поездки в Дад они почти не виделись. А год назад, когда Тони стал экверри – главным конюшим, он же старший телохранитель короля, он же его распорядитель дня, его доверенное лицо, то даже общаться по телефону стало некогда – Тони буквально жил жизнью короля. Этим летом Вик отдыхала далеко от столицы – отец, чтобы оградить её от дела Душителя, отослал её с Элайзой в провинцию. Там Вик расследовала для ангелов пару краж и изображала курсистку, ища выходы на кружок бомбистов. В конце лета умер отец, и Вик стало не до всего – похороны, ссора с братом, новая жизнь на новом месте… Она даже не вспомнила о Тони и не дала ему свой новый адрес, а телефона в доме Эртон не было, точнее он был только у хозяйки. Осенью Вик было не до новостей королевского двора – она не могла себе позволить газеты на жалование констебля. Все новости ограничивались утренней планеркой в управлении и новостями участка, на котором она служила. Всю осень она жила, крутясь, как белка в колесе: завтрак, служба, ужин, сон. И как Эван вынес это? А Тони… Тони не вынес. Она оказалась плохим другом. Её не было рядом, когда он искал выход, которого не было. И он…

Вик скрипнула зубами.

Он знал, что она тут, в Аквилите. Он знал о Мюрае. Он знал и… Он же подписал приказ об его освобождении. А мог приказать тихо задавить в камере и… Справедливость была бы восстановлена. Если он именно так понимал справедливость. Вик призналась сама себе – она этого нового Тони не понимала. Или Гилл солгал. Или не понял того, что хотел Тони.

Он мог к ней прийти. Он мог поговорить. Он мог… Он многое мог, а вместо этого выбрал драку и дуэль. Он же должен был знать ранг Мюрая. Брок, даже в плохом состоянии, в котором был после отдела, размазал бы Тони с его владением эфира.

Проклятые мужчины, почему с ними никогда не бывает легко?!

Часы долго, с громким, неприятным шипением пружины собирались с силами, чтобы пробить десять раз.

Время Солнцестояния.

Время праздника. Или суда, как решат боги.

Боги умрут или возродятся. Все зависит от них.

Со второго этажа спустился Николас в праздничном фрачном костюме. Няня привела нарядно одетую Полин и принялась одевать на девочку капор и пальто. Слуги спешно собирались – в этот раз Поттер разрешил выйти с парадного входа даже поварихе и девочке-посудомойке. Они в своей простой одежде старательно прятались за спинами лакеев. Последний день года равнял всех на несколько минут – если солнце не продолжит свой путь, то мир перестанет существовать, и в очереди на суд Сочувствия они будут стоять все вместе, плечом к плечу, как равные перед богами.

Джон помог Вик встать с кресла, накинул на плечи теплое манто и предусмотрительно подал тяжелую трость Эвана, чтобы во время ходьбы нере было на что опираться. Николас, накинув пальто, тут же предложил Вик руку, помогая идти.

А Эван и Брок вернуться к Новому году не успели. И было как-то странно идти на улицу без него. Без них. За пару дней уходящего года Брок так-то сам собой стал своим. Наверное, из-за общего эфира, приносившего не только боль, но и отголоски других чувств. Жаль, что такой обряд нельзя провести с Эваном. Очень жаль.

На улице было холодно. Вдоль дорожек лежали сугробы, на тротуаре выпавший вчера и успевший растаять снег замерз серым, грязным льдом. Маги-погодники разогнали облака, чтобы было видно солнце. Дул пронизывающий ветер, пахнущий зимой. Он играл короткими прядями волос Вики, то и дело бросая их в лицо. Надо что-то придумать с ними. Может, подстричься еще короче? Тогда будет удобно надевать шлем. Хотя вряд ли короткие волосы одобрит Эван. Да и до ношения шлема еще целая луна, если адера Вифания не смилостивится и не отменит рекомендации. Броку проще – он мужчина, он сам решает за себя, он может не прислушиваться к рекомендациям. За Вик решает Эван.