Лера Клер, лавируя в плотной, возмущающейся толпе, выискивала кого-то глазами – наверное, все же Брока. Она внезапно обернулась к Вик и остановилась, прерывая свое высокомерное молчание:

– Нера Ренар… Можно вам сказать пару слов?

Та кивком разрешила, не понимая, почему нужно говорить именно сейчас в толпе, а не тишине паромобиля? Может, хочет показать Броку широту своих взглядов? Кто её знает…

Лера Клер решительно сказала:

– Нера Ренар… Я завтра днем уезжаю из Аквилиты. Я уезжаю навсегда. Я не вернусь сюда. Вам не о чем беспокоиться.

Вик решила, что не будет показывать, что её задело отношение леры. Вик такое не беспокоит. Она воспитанная нера все же.

Лера Клер как-то странно посмотрела на Вик и продолжила:

– Пожалуйста, позаботьтесь о Броке. Он не лишен недостатков, но у него много достоинств, нера Ренар. Прошу, сделайте его счастливым и будьте снисходительны к его недостаткам.

Вик ничего не успела ответить на это – лера резко развернулась и стала быстро пробираться через толпу, нагло распихивая руками и по-мальчишечьи огрызаясь на хамские замечания вынужденных подвигаться горожан. Вик шла следом за ней, уже ничего не понимая: как в лере могли сочетаться снобизм и полное пренебрежение к этикету? Вик даже в Олфинбурге не слышала от сержанта Кирка таких ругательств. В груди Вик словно кусочек льда поселился и больно колол при каждой мысли о пренебрежении леры Клер. Страшно было подумать, сколько людей вокруг них в Аквилите разделяют чувства оскорбленной леры, вынужденной опуститься до общения с опальной семьей? Сколько не показывают свои настоящие чувства и сколько смеются над ними с Эваном у них за спиной?

В голове шутихой попыталась взорваться очередная мысль от Марка, но Вик прогнала её – и так слишком стыло на душе.

Лера Клер тем временем сделала глупый, шутовской поклон перед замершими мужчинами – тут были и Эван, Брок, Гилл, Одли и даже Блек.

– Дррррасти! – с непередаваемым портовым акцентом сказала лера. Вик в который раз подумала: когда же лера Клер настоящая? Сейчас, паясничая, или пренебрежительно молча в паромобиле?

Блек в ответ, как и остальные мужчины, склонился в приветственном поклоне:

– Недобрый день, нера Ренар, лера Клер. Мы не представлены друг другу, лера Клер, но ситуация экстраординарная, прошу простить меня за такую вольность: я – майор Грегори Эш Блек, Особое управление Аквилиты, к вашим услугам! Прошу оказать мне помощь – я знаю, что вы знаток катакомб… Мне нужен проводник, чтобы обследовать катакомбы на предмет возможных обрушений. Я клянусь, что с вашей головы не упадет и волоска в моем присутствии – я способен защитить вас от всего. – Он глянул в сторону Брока и добавил: – даже от самого себя.

Лера Клер выпрямила плечи, вытащила руки из карманов потертых, мешковатых штанов и мелодично сказала с почти олфинбургским выговором:

– Собственно, я и ехала сюда, чтобы предложить свою помощь в качестве проводника. Лер де Фор хорошо разбирается в катакомбах, но вдвоем будет быстрее. Я в полном вашем распоряжении. – Говоря все это, Клер старательно не смотрела на Брока, а Вик видела, как тот волнуется – их привычный канал связи через эфир все так и был заблокирован со стороны Брока.

Блек изысканно предложил лере Клер свою руку:

– Позвольте проводить вас до нера Камбера – это городской инженер, он пояснит нашу задачу… – он посмотрел на Брока: – лер де Фор, вы с нами?

– Да. Конечно. – отрывисто сказал тот и раскланялся с Вик и остальными мужчинами: – до свидания, леры и неры. До свидания, Виктория…

И колкий комок льда в сердце Вик снова заколыхался, уже от переживаний за Брока. За леру Клер она переживать не будет. Может, только за Блека – тому сейчас приходится нелегко: мысли Марка подсказывали, что чистку Блеку он не проводил. То ли не успел, то ли не собирался. То ли подозревал, что фиксограммы из подвалов Особого отдела рано или поздно всплывут. Не Фейн, так Шекли может не устоять. Хуже, и король может приказать опубликовать фиксограммы. Гилл говорил, что королю это выгодно. Голова заныла от пытавшихся прорваться через тонкий ментальный заслон мыслей Марка. Стало холодно. Вик продрогла даже в плотном шерстяном манто. Пальцы заледенели, и сама Вик тоже. Словно превратилась в сосульку – она ловила взгляды горожан, жадно пытавшихся понять, что происходит, и с ужасом осознавала, что каждый из них знает: Эван – опальный лер, Эван изгнан из рода, Эван и она – никто. Сама Вик еще и посмешище, хуже леры Клер. Та изображала из себя мальчишку, а Вик пыталась прорваться на мужское поле игры не скрывая, что женщина. Она пыталась стать тем, кем не должна быть. Она пыталась соревноваться с мужчинами – что может быть хуже?

Эван тихо спросил её – вокруг толпа, жадно ловящая каждое неосторожное слово и каждый запретный жест:

– Виктория, что-то случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

Вик потерла разболевшийся висок:

– Нет, Эван, все хорошо. Я способна помочь тут… – она как мушка вязла в словах, положенных мужчинам, а не нерам. – Во всяком случае, я думаю, что могу. Я хотя бы попробую… – уже неуверенно закончила она. Сейчас перед толпой зевак ей было стыдно – женщины таким не занимаются. Даже в Олфинбурге было легче выполнять свой долг – там она знала, что толпа перед ней состоит из преступников, а тут на неё глазели степенные, законопослушные горожане. Горожане, знавшие, что она никто, что она выскочка из опального рода…

Эван участливо заглянул ей в глаза:

– Вик, ты уверена?

Она растерянно огляделась – она настолько погрузилась в свои мыслим, что не заметила, как ушел Одли, как куда-то удалился Гилл…

– Я… Небеса, я…

Эван рукой в тонкой лайковой перчатке прикоснулся к её пальцам, чуть сжал их в жесте поддержки – больше никак нельзя проявлять свои чувства:

– Вик? Скоро прибудут солдаты – тут будет хватать рук, если что. Дополнительная помощь не требуется, а ты выглядишь… – он неуверенно, старательно тихо сказал: – приболевшей.

Вик собралась с мыслями – в чем-то Эван прав. Пусть она ехала, чтобы помочь, нельзя отрицать того, что она сейчас плохо себя чувствует. Наверное, сказывались вчерашнее ранение и вмешательство Марка. Вся эта слабость и муть в голове…

– Хорошо, Эван, я не буду пытаться помочь – ты прав, это не для меня, это не для женщин. Я лишь хотела сказать, что Брендон привез записки Марка. Вдобавок я сама кое-что вспомнила. Так вот, жену нера Аранды зовут Авазолла. Зола. Что-то, связанное с огнем. Помнишь ориентировку Сыскного?

Эван кивнул:

– Да, Одли уже посыпал голову пеплом и сам себя отправил во внеочередное ночное дежурство. Зола Аранда – парни узнали это вчера. Правда, допросить неру Золу пока невозможно – она уехала вместе с мужем в Арис. А нера Абени Аранда сегодня утром отказалась разговаривать с полицией без присутствия брата…

Мир вокруг Вики на один удар сердца померк. Стало темно, стыло и глухо, словно обложили ватой. Она думала, что одна из детективов. Она думала, что может быть незаменимой, что может быть полезной! Что может помочь с расследованием. Что её уважают, что к её мнению прислушиваются, а на деле… На деле оказалось, что её не считают нужным извещать о новых фактах в расследовании. Поиски идут хорошо и без неё. На следы чернокнижника выйдут и без её помощи, ведь все равно она не привыкла работать в команде. Она одиночка, причем ненужная одиночка… К горлу подкатила тошнота. Сердце громко билось где-то в горле. Она никто. Наверное, и брат, и Кирк, и Одли, и все парни в отделе правы – она не нужна для расследования. Она… Её место дома. Она же обещала Полин стать старшей сестрой, а вместо этого продолжает глупую гонку за ненужным ей местом детектива – это же чисто мужская работа… Ей правильно указали её место. И лера Клер, и парни, даже само расследование…

– Вики…? – откуда-то издалека долетал обеспокоенный голос Эвана.

Вик заставила себя улыбнуться – всего полчаса прошло, а сколько нового она о себе поняла и узнала…