В случаи матери погибшего нерожденного дитя, имели место быть все оба, а может и все три фактора. Она была явно эмоционально перегружена, возможно физически истощена, потому что невозможно было сказать, когда произошла кладка. Мать цеплялась когтями за жизнь, по крайней мере до тех пор, пока не отомстит.

Даже резкий рывок не сумел застать Ярика врасплох. Она изменила свою цель, наскоком приближаясь к рыжеволосому. Мужчина держал на изготовке снаряд. Два шара, искрились и нервно подрагивали на его ладонях, готовясь сорваться с места.

Он медленно свел руки вместе, складывая их в ладони, а затем вытянул из одной из них огненный хлыст. Балдур слегка удивился, судя по всему, Ярик не сидел без дела все эти годы, и сквозь хмельной загул всё же смог выучить новый трюк.

Аспид приближался быстро. Стервятник заходил со спины. Ярик щелкнул хлыстом о лежащий рядом камень, вычеркивая огненную стружку, и замер. Скорость зверя была внушительной и Балдур никак не поспевал за ней. Ярик в свою очередь, судя по выражению лица, был доволен своей позицией, и готов встретить аспида лицом к лицу.

Он выбросил левую руку вперед, из которой тут же посыпалась тройка шаров. Мать приняла их в лоб, даже не поморщившись. В нескольких секундах от удара, Ярик сорвался с места и побежал на встречу. Балдур заметил движения рыжеволосого, и подумал, что повторить дважды подобный трюк ему не удастся.

Он был счастлив ошибиться. Ярик накопил достаточно духа в руке, чтобы швырнуть еще один из шаров в подкате. Он угодил зверю прямиком в подбородок, и заставил мать слегка задрать голову, в тот момент как Ярик нырнул под неё, и обхватил хлыстом мощную шею. Она возмущенно прокричала и, хлопнув крыльями, попыталась взлететь. Рыжеволосый оказался прямо под аспидом, и что есть сил ударил огненной ладонью по мясистому брюху.

Раздался очередной крик, а попытка взлететь провалилась. Мать скакала по полю, пытаясь избавиться от своеобразного лассо. Ярик, с прерывистым ругательством и громким оханьем, бился телом об ухабы и камни.

Балдур понял, что это шанс. Пока аспид занят тем, что пытается вырваться из сети, у него появился очередной шанс собрать часть духа и ослабить зверя. Ярик был более чем с ним согласен. Сквозь дикую скачку, Балдуру удалось разглядеть его окровавленное лицо, растянутое в улыбке, и поднятый большой палец вверх.

Стервятник резко остановился и побежал в сторону аспида. Он понимал, что мать вышла полностью из-под контроля, и попытаться совладать с ней в скорости не казалось возможным, но выбора другого не было.

Балдур бежал настолько быстро, насколько мог. Тело Ярика начинало постепенно обмякать, и Балдур заметил, что он перестает двигаться.

Стервятник достал револьвер и прицелился. Несмотря на всю убойную силу его оружия, нанести вред аспиду можно было попав лишь в рот, глаза, брюхо или щели меж чешуек. На таком расстоянии и такой скорости вряд ли можно было надеяться на благополучный результат. Поэтому кожаная кобура вновь поприветствовала вернувшейся револьвер.

Вдруг мать почувствовала, что удавка слабеет, а человек под ней перестает дрыгаться, и обратила внимание на приближающегося Балдура. Ярик перестал полностью двигаться и лежал мёртвым грузом, всё еще сжимая хлыст двумя руками. Не помрёт. Он каждый день себя пытается убить, и в этот день жив останется. Точно не помрёт. Я не позволю. Эти слова промчались в голове сборщика со скоростью Велповского монорельса, что за определенную плату мог доставить каждого желающего в любую точку полиса. Чем ближе он приближался, тем отчетливее было видно, что Ярик без сознания, а его лицо полностью покрыто кровью.

Балдур прикусил нижнюю губу и, поддав скорости, посмотрел на единственный целый глаз аспида. Второй, куда совсем недавно угодила пуля его револьвера, уже перестал сочиться кровью, да постепенно начинал восстанавливаться. Чистая, первобытная ярость. Всё что он смог прочитать. Ничего больше, чем непреодолимое желание растерзать, разгрызть и раздробить каждую косточку в теле человека.

Ему нужен был план и срочно. Вдруг Балдур вновь посмотрел на Ярика и ему в голову пришли слова, сказанные в тронном зале Солнцеликого. Ложь, чушь и полная бредятина даже по стандартам человека, однако в тот момент это показалось ему хорошей идеей.

Должно получиться. Просто обязано. Отказываюсь верить, что отец Ярика был прав и в тот момент. Кем бы он чёрт возьми ни был. Балдур нацелился на атаку, и вставив новых кристаллик в паз, стиснул зубы.

«Выжить, главное выжить, а там и Ярика вытащим», ¾ крутилось в его голове. Сознание прояснилось. Воздух был свеж и богат лесным аромат чистоты. Звуки постепенно сливались в единое и затухали на фоне, будто неважный белый шум. В очередной раз он и его цель. Смерть или успех. Сердце зачастило. Схватка. Сбор. Азарт.

Нож и револьвер покоились там, где и было их место. Балдур не щадил ног, гнал что есть сил. Мать, широко раскрыв клюв, ударила, и человеку едва удалось увернуться от её атаки. Физическое и духовное утомление, сказывались на аспиде, и юная мать, была уже не так быстра, как могло показаться ранее. Балдур неуклюже плюхнулся на землю, и не теряя времени, быстро заработал руками и ногами, цепляясь за край чешуйки зверя.

Пальцы быстро соскальзывали, и Стервятник с частым дыханием карабкался на спину. Он хватался за каждую чешуйку, до которой мог дотянуться, стараясь не оставаться на месте, будто горе-охотник, что пытается спастись от стаи волков на дереве.

Аспид заверещал, однако в этот раз не от боли, а из-за уязвленного самолюбия. Взмах крыльев и зверь оторвался от земли. Ярик, что до сих пор сжимал хлыст мёртвой хваткой, дёрнулся и воспарил. Первым делом Балдур забрался на спину и оказался у шеи зверя. Ему надо было избавиться от удавки, чтобы освободить рыжеволосого.

В обычном случае, когда заклинание теряет духовный контроль хозяина, оно тут же испаряется. Балдур достал нож и попытался срезать, однако лассо, питаемое духом Ярика, не поддавалось. Аспид стремительно набирал высоту, пытаясь стряхнуть людей со своего тела. Балдур ударил раз, затем еще один. Очередной желтый кристалл. Однако часть потерянного духа заставило аспида сбавить высоту. Крылья становились всё тяжелее. Сборщик нырнул в мешочек на поясе, и это практически стоило ему жизни. Аспид, резко взмыв к небесам, махнул крыльями, обнажая своё брюхо к солнцу. Стервятник едва успел схватиться за одну из чешуек, и сам оказался над пропастью. Зверь кричал, вопил. Они оба знали, что в таком положении он не продержится долго.

Пальцы человека постепенно соскальзывали, а сам он застучал зубами, пытаясь удержаться. По какой-то причине он знал, что не погибнет в тот день, знал, что еще увидит Сырника и остальных. Знал или просто надеялся, впуская самозабвение в свой разум. Балдур понимал, что при его роде деятельности он погибнет не на мягкой перине и уж тем более не от старости. В один день ему не повезет, и он останется безымянным трупом среди земель Личьих. Он знал, он понимал, но только не так. Быть раздавленным аспидом, так и не сумев спасти Ярика. В конце концов сбор был его планом.

«Выжить. Главное выжить», ¾ вновь крутилось в его голове. Балдур свободной рукой схватился за нож, в попытке вонзить его меж чешуек, но спина у аспида была особенно защищена. Попасть в разлом можно было, пожалуй, лишь иглой или очень тонким кинжалом. Стервятник мысленно восславил богов, и пообещал себе, если уж и уходить такой поганой смертью, то на своих условиях.

Убрав нож обратно, он нырнул в карман, и достал чистый кристалл. Балдур что есть сил подтянулся на чешуйке, за которую держался и ощутил, как по кончикам пальцев что-то потекло. Кровь, но не его. Аспид ослабевал, и это сказывалось на всём в целом. Кусочек кроваво-розовой плоти, это всё что нужно было видеть человеку. Балдур не знал, он даже не надеялся, лишь сомкнул пятерню в кулак и ударил что было сил. Вновь это чувство. Набухает, режет, колит, горит. Сбор! Мать завопила, совсем иначе. Стервятник улыбнулся. По рисунку его татуировки забегала целая радуга цветов.