Слова так и срывались с уст Балдура, но Стервятник никогда не оскорблял в первую очередь, если на то не было причины. В отличие от того же самого Ярика, мужчина свято верил в богов и заветы славянского народа. Жить по-совести и на добро добром отвечать, а ежели зло сотворишь без причины, то и ожидай лихо в ответ.

— Вижу, всё еще сбором промышляешь. Отбираешь только, в ответ ничего.

— Я смотрю, и ты профессию свою не изменил, так может на этом разговор и закончим? Будь добр.

— С удовольствием, только вот пройдем и хорошо всем.

— Да куда ты прешь то? Клянусь отцом, я тебе сейчас морду разукрашу в пёстро-ляпистые цвета! — никак не мог угомонится Ярик, и правда сказать, вел себя более агрессивно, чем обычно.

За спиной у Шепко раздалось тихое рычание древолюда, а затем вмешалась Дэйна:

— Я не понимаю, что ты так уперся, Странствующий Добродетель? Ты с легкостью можешь обойти стороной наш лагерь и защитный круг необязательно прерывать. Кто-то всё же старался и чертил его, вот и будь добр, уважай чужой труд.

Шепко сложил руки на груди, словно внезапно кто-то его возвел в стан царей, а затем нелепо покачав головой, ответил:

— Мы обратный путь наметяли через эту поляну, вот и пройдем. Планы менять не морно.

— Да и псу его под хвост, — Ярик широко расставил руки, и на ладонях засверкали два огненных шара. — Доставай свою дубаску, сейчас дядя Ярик будет тебя манерам учить, приблуда ты странствующая!

Древолюд, меридинка с весьма привлекательными формами и абсолютно квадратной формы камнеступ схватились за оружие. Ярик оскалился. Конь, что спокойно находился на привязи у древолюда, даже не фыркнул. Он меланхолично дёрнул копытом и качнул головой.

— Хватит! — Мира позволила себе повысить голос. — Еще не хватало нам биться посреди тьмы без взора богов. Кто потом рассудит, кто прав, а кто виновен? Да и набегут на запах крови звери и охотники.

Тут противный ком в горле резко провалился. Балдур, потирая заспанные глаза, выглядывал за спину Шепко. Чем больше он прищуривался, тем больше он отказывался верить в увиденное. Да, конечно! Не может быть такого, это просто игра света и тени! Шепко может и был редкостной баламошкой, но на такую глупость даже он не способен. Правда ведь? Не способен же? Ну не может быть.

Балдур, на всякий случай, посмотрел по сторонам и расщелкнул пряжку на кобуре. Помимо голосов спорящих, ночь стояла на редкость немой и убаюкивающей. Стервятник еще раз присмотрелся и, окликнув древолюда, спросил.

— Эй, что это у тебя там за спиной?

Древолюд сразу поймал взгляд человека и злостно огрызнулся:

— Не твоего ума дела, сборщик.

— Яйцо аспичье, — в позе гордости Шепко задрал подбородок так высоко, что стоящий напротив Ярик мог с легкостью во тьме различить жиденькие волосики в широких ноздрях.

Балдур тряхнул головой, сваливая проблемы со слухом и зрением на прервавшийся сон.

— Аспида?

— Ага! — похвастался Шепко. — Нас женщина добрая попросила. У неё урожай не рос, будет теперь удобрять земелюшку, да процветать.

Дремоту сняло как рукой. Мужчина сделал шаг назад и схватился обеими руками за голову, будто та вот-вот сорвется с шеи и укатиться прочь. Древолюд завидев знак лидера достал яйцо и выставил всем на показ.

— Ты… вы… — Ярик от удивления хватал ртом воздух и не мог найти правильных слов. — Вы! Баламошки гнездо вставили?! Посреди ночи?

— Тактическая операция! — ответил Шепко, надменно покрутив указательным пальцем в воздухе. — Самец спал сном крепким, израненный весь.

— Это была самка! — не выдержав прокричал Балдур, потому что знал, что хранить тишину больше не было смысла. — Самка это была, мать! Она измученная после сноса на седмицу легла! Понял, паскуда? Семь дней они спят после сноса!

— Вот и тем более, — зло прорычал древолюд. — Чего ты вопишь, Стервятник, зверье сейчас сбежится ведь!

У Балдура не было ни времени, ни желания объяснять великому и повсеместно известному отряду с сомнительной на его мнение репутацией, в чём они были не правы. Он задрал подбородок к небесам и быстро закрутил головой. Вытаскивать оружие не было смысла, выход виделся всего один.

Ярик затушил огонь и, постучав себя раскрытой ладонью по лбу несколько раз, процедил сквозь зубы:

— Шепко, ты… ты… тупое ты…

Он так и не закончил свою фразу. Сначала послышалось порхание крыльев, что сопровождалось глухим и душераздирающим криком матери. Дэйна убрала оружие и рванула собирать вещи. Мира схватила Ярика за шкирку и потянула за собой.

Балдур помнил тот день, когда впервые встретился с аспидом. На дворе стояла вторая зима, с тех пор как он получил револьвер сборщика с одним патроном. Ему посчастливилось повидаться с земляным Аспидом, который в отличие от своих горных собратьев не отличался большими размерами и не имел крыльев.

Аспиды: Существа змеиного роду, изрыгающие огонь и яд. Всего известно о трех видах: горных, земляных и водных. Последние обитают на крайних глубинах и способны передвигаться с невероятной скоростью. Одна самка в состоянии уничтожить небольшой флот. Земляные предпочитают охотиться недалеко от своего жилища — пещеры. Обладает прочной чешуей, острыми когтями и клыками. Горные, считаются самыми опасными из всех. Они обладают черной как ночь чешуей, что переливается радугой на свету, и в отличие от своих сородичей, способны летать. Из всех аспидов именно горный считается наиболее опасным, умным и быстрым, а также большим.

Эти строки, по которым он дрожащим пальцем водил по странице общего тома «Основы Сбора», моментально вспылили в его голове. Через мгновение из-за лесных крон показалась сама смерть. Практически незаметная в ночи она скользила меж теней, несмотря на свой размер. Каждый взмах крыльев сопровождался вихрем. Каждый визг разрывал перепонки.

Древолюд обернулся и, сделав шаг в сторону, совершил последнюю ошибку в своей жизни. Яйцо неуклюже соскользнуло с его рук, ударившись об острый камень, раскололось. Содержимое потомства растекалось на глазах у скорбящей матери. Она издала короткий визг боли, а затем изрыгнув огонь к небесам, завыла.

Они собрали, что смогли, и отправились прочь. Единственное, что приходило сразу на ум, это попытаться скрыться среди сосен, однако огненное дыхание матери, с легкостью достало бы их и там.

Стервятник бежал первым, как резко остановился и, нарушив собственное правило, обернулся. Скорбящая и полная ярости мать птичьим клювом подцепила древолюда и вспорхнув он утонул в её глотке.

Балдур сжал зубы и замер на месте.

— Что стоишь? Бежим скорее! — закричала Мира.

Балдур выругался про себя, и сразу дернул Ярика на свою сторону. Затем он обернулся, покрутил головой. Человек наметил рощу, в которой можно было скрыться и попытаться увести её в противоположную сторону.

— Ты что творишь? — вновь послышался голос женщины.

Балдур вместе с Яриком поравнялся возле Миры и Дэйны, потом быстро сорвал с плеча Сырника.

— Балдур! Нет! — закричал внезапно он.

Маленький аури цеплялся руками и хвостом за руку человека. Он кусался, кричал и отказывался покидать того, кто больше всего ему дорог на этом и другом свете. Времени на церемонии не было. Стервятник буквально зашвырнул Сырника в объятья Миры, и прокричал:

— Время уходит! Она нас всем разом зажарит, а если одолеем, то опять несколько дней отлеживаться. Найдите Гривастых и молите, чтобы она нас дождались. Мы с Яриком быстрее вас, поэтому потеряем её в чаще, а потом встретимся у Гривастых.

Балдур не дал им возможности на спор, срываясь с места, ударил по плечу Ярика. Дэйна выругалась проклятьями, Мира сделала шаг, но тут же остановилась. При желании она могла бы догнать их, только вот Дэйна осталась бы одна, а Балдур отдал ей Сырника не просто так. В очередной раз они противоречили своей клятве, и это разрывало воительницу изнутри, но она должна была признать, что вариант хоть и не был самым лучшим, худшим он так же не являлся.