— Выпей и зажуй, легче станет. Стервятник на своем же товаре, а ты низко пал Балдур, хотя, учитывая компанию, в которой ты ходишь, я не удивлена.

Мужчина, словно выживший в пустыне, жадно вцепился пальцами в кружку и усердно глотал напиток. Средство Ярика сработало, но только не совсем как он предполагал. Боли Балдур не чувствовал, разум больше не бился в агонии, только как оказалось с дозировкой рыжеволосый по доброте своей душевней слегка переборщил. После резкого удара в голову и дикой эйфории избавления оков мук, разум Стервятника постепенно затухал и переходил в долгую спячку.

Горлорезы смотрели на человека, однако никто не посмел произнести и слова. Лиса, медленно покачивая головой из стороны в сторону, нарезала на маленькие кусочки гуся. Рогалик щенячьими глазами смотрел на Лису и её реакцию. Седоволосый смачно чавкал и ковырялся в зубах ножом. МидСхвалька все же привела себя в порядок к столу и с удовольствием уплетала славянские щи. Остальные пили, ели и о чём-то шептались.

Мира не была уверена, что Балдур придет в себя в ближайшее время, а использовать дух в чужом доме без позволения, было равносильно неуважению к хозяину. Она подсела поближе к Балдуру, обращая на себя внимание Лисы, и только после того, как та взглядом разрешила ей говорить, Мира начала.

— Много зим с нашей прошлой встречи, однако если позволишь я пропущу все формальности и перейду сразу к делу.

Регина вновь моргнула.

— Чуть больше пары не недель назад, нам посчастливилось наткнуться на одного из твоих братьев, который был не настолько гостеприимным как ты.

— То-то чую псиной несет, — сказала царица с едва заметной тенью улыбки в уголке губ, на что ее спутники громко засмеялись.

Мира выждала паузу, убедившись, что Лиса закончила, продолжила:

— Ситуация, к сожалению, сложилась так, что всем нам грозила смерть, причем речь шла не о быстрой и избавительной, а о долгой и мучительной. Твой брат известен тем, что любит играть и охотиться на своих жертв, прежде чем их убить и пожрать.

Седовласый резко перестал чавкать, понимая к чему идет разговор. Остальные тоже затихли, и перестали есть, даже иноземка поставила стакан на стол и насторожилась. Тот факт, что они избежали кары Серого, означало две вещи. Первое, по воле богов им удалось его убить или второе. О втором никто не хотел даже и думать.

Балдур сидел на стуле и слегка покачивался из стороны в сторону смотря перед собой в пустоту. Мира схватила за его рубаху и заголила до груди.

Горлорезы подскочили со стульев и панически мыча принялись крутиться три раза вокруг оси и плевать через левое плечо. Лиса положила нож с вилкой и c интересом повернулась к человеку. Она схватила все еще торчащий в гусе нож и поднеся к животу стервятника слегка надавила. Балдур частично пришел в себя и посмотрел ей в глаза, настолько серьезно, насколько мог.

— А ну сели и успокоились, — приказала она своим. — Не холерный он, не заразитесь. Интересно, последний раз я слышала и уж тем более видела, что Серый клеймит кого-то Личьей печатью договора было более двух сотен лет назад.

Она провела кончиком ножа по старым рунам, на языке котором говорили всего лишь несколько живых созданий. От холодного прикосновения и серьезного взгляда Регины, Балдура словно окатили ледяной водой и надавали пощечин докрасна. Он инстинктивно втянул живот и подался назад. Лиса засмеялась.

— Да не бойся, я просто смотрю. Как бы мне хотелось признать, но рыжий правильно сделал что накачал тебя наркотиком, почти все сигили проявились, а значит и твое время пришло. На такой стадии ты бы сейчас зубами и ногтями драл пол, выблевывая свои внутренности.

Балдур ощутил, как внутри заскребло. Паршиво заскребло и до тошноты знакомо. Лиса только достала его душу и крутила в руках пристально рассматривая. Он не мог сдвинуться с места, лишь беспомощно наблюдал за тем, как она водит ножом по его брюху.

— Мы не в силах снимать печати договора друг друга, лишь Лико, причем могущественное, способно на подобное, но ты и так без меня это знаешь, так ведь, Красный?

Он кивнул.

— Так может ты уже скажешь, в чём заключался твой договор с моим шерстяным псом?

Царица и без того прекрасна знала ответ. Она почуяла его приближение еще тогда, когда он нарушил спокойствие своей битвой с аспидом. Ей просто хотелось услышать это из его уст, хотелось видеть, как он будет молить её.

— Тебя, — на удивление всем, выпалил Балдур.

Лиса с довольной улыбкой откинулась на своем троне, а горлорезы как один обнажив клинки бросились на человека. Даже мёртвоглазый, что был особо этому рад не остался в стороне. В мгновение ока каждая рука, каждое лезвие оказалось у шеи, спины и груди человека. Сырник, зашипев, соскочил с ног Дэйны, и в полете успев отбить один из них оказался на плече Балдура. Его пушистый хвост оплел шею стервятника, защищая от стали, а сам Аури в угрожающей позе скалился и размахивал коготками.

Мира, Дэйна и Ярик так же оказались на ногах, однако достали оружие больше инстинктивно, чем для реальной схватки. Лиса закинула ногу на ногу и, сложив руки на груди, с улыбкой смотрела на человека. Горлорезы только и ждали приказа, одной отмашки, даже короткого кивка от своей атаманши, и от отряда Красного Стервятника останется лишь память. Они знали его сопровождение, понимали что многие из них успеют умереть, однако никто и никто не смеет угрожать их вожаку, их лидеру, их царице.

— Госпожа, прошу позволить мне убить и забрать его уши как трофей! — прорычал седоволосый.

— Вперед других не лезь, — парировал Рогалик, направив свой клинок к сердцу мужчины.

Лиса сидела молча, всё еще с улыбкой наблюдая за Балдуром и отчаявшимся, но храбром аури. Она явно выжидала паузу, которая особым садистским бальзамом грело её душу. Ганза один за другим выкрикивали о команде атаманши, и каждый из них надеялся нанести первый и решающий удар.

Напряжение достигло пика. Сами стены задрожали от того, что может произойти в любую секунду. Ярик попытался разрядить обстановку, но вспомнив слова Регины, а она редко шутила и прощала в таком настроении, поэтому молча держал руки наготове.

Тут один из горлорезов не дождался приказа, а именно мёртвоглазый и занес пятерню на Сырника, что рычал и угрожал всеми ему известными ругательствами. Вдруг раздался звонкий щелчок и слова Регины.

— Плохая затея.

Мёртвоглазый поймал на себе лик Лисы и буквально окаменел. Иноземка достала из кармана потертую медную монету, знаки у которой были стерты, и бросила на стол. Балдур знал этот жест, это означало что ганзе нужно посоветоваться без чужаков. Регина пальцем остановила танцующую на деревянной поверхности копейку и кивнула остальным. К их сожалению, это был не тот жест, на который они рассчитывали и разбойники, огорченно выдохнув, убрали оружие и вернулись на свои места.

Предполагаемого совета так и не произошло, однако женщина с далеких земель наклонилась и что-то прошептала на ухо Регине. Та никак не отреагировала на её слова, что еще раз доказывало, что убивать наглых гостей у неё не было в планах, по крайней мере пока.

Царица в полном спокойствии вернулась к своему ужину, как и все остальные по её приказу. Бандиты пили, ели, но глаз не спускали с человека. Никто не смеет, никто не имеет права уйти безнаказанным.

— Я тебя выслушала, — наконец сказала она. — Мой ответ нет, проваливайте.

Балдур потеребил Сырника по густой шерстке и тот более или менее притих, на время забывая об обиде. Настал тот момент, которого и ждала лиса, Балдур был готов молить. Другие бы на его месте не позволили себе так пасть и, сорвавшись, ушли бы красиво в закат, умирая на высоком холме наблюдая за красным заревом и думая о неразделенной любви и путешествии. Быть может кто-нибудь и сложит песню или напишет целую книгу, увековечив имя гордого воина, что не встал на колени ради собственной шкуры. Только дело было в том, что Балдур любил свою шкуру, она была его и они были знакомы очень долго. Подстроиться, найти выход, рвать зубами и цепляться за жизнь, благодаря этим инстинктам он не стал чьим-то ужином или безымянным трупом в зловонной канаве. Он не благородный воин, сражавшийся за честь родного края или сердца любимой дамы. Не герой из сказок и песен, что жертвует своей жизнью ради общего блага. Он всего лишь незначительное пятно на холсте вселенной, прокаженный, обычный сборщик, который пытается выжить.