– Ловко она заставила Сян-юнь замолчать! – закричали все. – Штраф, штраф!

Сян-юнь ничего не могла возразить, и ей пришлось выпить вина. После этого все снова заняли свои места, и игра продолжалась.

Зная, что матушки Цзя и госпожи Ван дома нет, все чувствовали себя свободно и веселились вовсю. Участники игры в цайцюань громко кричали, называя цифры, отовсюду слышался смех, сверкали жемчуга и яшма, мелькали яркие одежды.

Наигравшись, все наконец встали и собрались расходиться, но тут неожиданно обнаружилось, что исчезла Сян-юнь. Сначала решили, что ей просто понадобилось на минутку выйти, и стали ждать. Потом послали людей на розыски. Но разве ее могли найти?! Поднялся переполох. Тут прибежала жена Линь Чжи-сяо в сопровождении нескольких женщин. Она беспокоилась, что молодые служанки, пользуясь отсутствием госпожи Ван, не будут повиноваться Тань-чунь, напьются и перестанут соблюдать правила приличия. Поэтому она и решила прийти осведомиться, не нужна ли ее помощь.

Тань-чунь поняла, что привело сюда жену Линь Чжи-сяо, и, встав с места, сказала ей:

– Значит, вы пришли проверить, что мы здесь делаем? Мы немного выпили для поднятия настроения. Можете не беспокоиться!

– Идите отдыхать, – добавили госпожа Ю и Ли Вань. – Мы сами позаботимся, чтобы они не пили лишнего.

– Мы это знаем, – сказала жена Линь Чжи-сяо. – Если барышни не пьют даже тогда, когда их угощает старая госпожа, разве они станут пить в отсутствие старой госпожи?! Разумеется, они могут позволить себе это только для веселья. Я просто подумала, не нужна ли я, и зашла узнать. Да и веселитесь вы уже долго; неплохо бы добавить закусок. Обычно барышни едят мало, но сейчас, после вина, нужно непременно поесть побольше, иначе можно повредить здоровью.

– Вы правы, тетушка! Мы это как раз собирались сделать, – сказала Тань-чунь и приказала подать пирожные. Две девочки-служанки поспешили выполнить ее приказание.

– Идите к себе, – предложила Тань-чунь. – Или же побеседуйте с тетушкой Сюэ, мы пошлем вам в зал вина.

– Что вы, что вы, барышни! – закричали жена Линь Чжи-сяо и женщины, с которыми она пришла. – Не нужно!

Они постояли немного у дверей и вышли. Пин-эр провела рукой по лбу.

– Все лицо горит, даже неудобно было подойти к ним. Давайте кончать пиршество, а то они опять могут прийти! Неудобно!

– Ничего, – успокоила ее Тань-чунь, – ведь мы пьем вино ради веселья.

Вошла девочка-служанка и, хихикая, сказала:

– Барышни! Поглядите-ка! Барышня Ши Сян-юнь опьянела и уснула на каменной скамейке за горкой.

– Ладно, тише! – зашикали на нее.

Все гурьбой направились в сад и действительно увидели Сян-юнь, которая лежала на скамейке в укромном местечке и спала сладким сном. Опавшие лепестки цветов гортензии засыпали ей все лицо и одежду. Веер выпал из ее руки и наполовину был покрыт лепестками цветов. Вокруг вились пчелы и бабочки. Под головой у девушки лежало немного лепестков гортензии, завернутых в платочек, которые служили ей подушкой.

Девушкой можно было залюбоваться, до того она была красива; но всех душил смех. Стали будить Сян-юнь, пытались поднять ее.

Сян-юнь продолжала спать и лишь во сне что-то бормотала, объявляла застольные приказы и читала стихи:

– Проснись! – со смехом тормошили ее сестры. – Идем кушать! Нельзя спать на камне, еще заболеешь!

Сян-юнь медленно открыла глаза, чистые, как воды Хуанхэ осенью, обвела стоявших перед нею девушек невидящим взглядом и наконец поняла, что совершенно пьяна.

А случилось все так: выпив две лишних чарки вина, Сян-юнь захотела выйти освежиться и забрела в этот укромный уголок. Почувствовав истому, она прилегла, решив немного отдохнуть, и незаметно уснула.

Как только Сян-юнь пришла в себя, девочка-служанка подала ей таз с водой, а другие служанки поднесли зеркало и туалетный ящик. Поспешно умывшись, Сян-юнь намазала себе кремом лицо, припудрилась, причесалась и вместе с сестрами отправилась в «сад Благоуханных роз». Здесь она выпила две чашки крепкого чая, затем Тань-чунь приказала дать ей камешек, отрезвляющий от вина. Потом Сян-юнь по настоянию Тань-чунь выпила две чашки кислого отвара и наконец почувствовала себя лучше.

Между тем девушки собрали немного фруктов и закусок и приказали отнести все это Фын-цзе. Фын-цзе приняла подарки и, не желая остаться в долгу, прислала подарки в ответ.

Бао-чай и другие, съев пирожные, занимались кто чем: одни любовались цветами, другие, облокотившись на перила у берега пруда, наблюдали за резвящимися в воде рыбками. Одним словом, развлекались кто как мог.

Тань-чунь и Бао-цинь сели играть в шахматы, а Бао-чай и Сю-янь стояли рядом и наблюдали за их игрой. Бао-юй и Дай-юй присели в тени цветов и украдкой о чем-то болтали.

Через некоторое время вновь появилась жена Линь Чжи-сяо со служанками. На этот раз среди них была женщина с печально сдвинутыми бровями; из глаз ее лились слезы. Она не решалась войти в беседку и, опустившись у входа на колени, только отбивала поклоны.

В это время Тань-чунь, почувствовав в Бао-цинь опасную соперницу и обдумывая ход, чтобы спасти фигуру, попавшую под угрозу, устремила все свое внимание на шахматную доску. Жена Линь Чжи-сяо стояла рядом и терпеливо выжидала. Когда наконец Тань-чунь повернула голову, чтобы попросить чаю, и, заметив, ее, спросила, в чем дело, жена Линь Чжи-сяо указала на пришедшую с ней женщину:

– Это мать служанки Цай-пин, той самой, что прислуживает в комнатах у четвертой барышни Си-чунь. Сейчас она работает в саду. У нее больно длинный язык, и я хотела предостеречь ее, чтобы она не болтала лишнего, а она мне такого наговорила, что даже рассказать стыдно! Ее непременно надо выгнать!

– А почему вы не доложили об этом старшей госпоже Ли Вань? – спросила Тань-чунь.

– Я повстречала ее, когда она шла в зал к тетушке Сюэ, и она велела мне обратиться к вам, – проговорила жена Линь Чжи-сяо.

– Почему вы не доложили второй госпоже Фын-цзе? – снова спросила Тань-чунь.

– Не доложили и ладно, – вмешалась Пин-эр, – я сама скажу госпоже, когда вернусь домой. Если эта женщина плохо себя ведет, можно выгнать ее, а когда вернется госпожа Ван, мы ей доложим. А пока, барышня, решайте сами, что с ней делать!

Тань-чунь кивнула головой и снова углубилась в шахматы. Жена Линь Чжи-сяо увела женщину, но об этом мы рассказывать не будем.

Между тем Дай-юй и Бао-юй стояли возле цветов и смотрели вдаль.

– Третья сестрица Тань-чунь очень хитра, – промолвила Дай-юй. – Ей поручили ведать хозяйственными делами, но она так осторожна, что и шагу не решается сделать самостоятельно! Способности у нее заурядные, а добилась власти!

– Ничего ты не знаешь! – возразил Бао-юй. – Когда ты болела, она кое-что сделала! Ведь она отдала сад на откуп служанкам, и сейчас в саду не сорвешь и травинки. Она отменила некоторые расходы и, чтобы отвести от себя недовольство, сумела все свалить на нас с Фын-цзе. Нет, она не только хитра, но и расчетлива!

– Если так, то это совсем неплохо, – ответила Дай-юй. – Расходов у нас слишком много. Я не ведаю хозяйственными делами, но иногда на досуге подсчитываю, сколько у нас доходов и расходов, и выходит, что расходов у нас много, а доходов мало. Если мы не начнем жить экономнее, пожалуй, скоро не сможем свести концы с концами.

– Пусть будет что угодно! – воскликнул Бао-юй. – Во всяком случае, мы с тобой недостатка ни в чем испытывать не будем.

Дай-юй повернулась и направилась в зал искать Бао-чай, намереваясь поболтать с нею.

Бао-юй тоже собрался уходить, но тут к нему подошла Си-жэнь. В руках у нее был небольшой овальный чайный поднос, на котором стояли две чашки со свежезаваренным чаем.