– Поскольку вещи служанок находятся здесь, не будем продолжать обыск, пойдем в другое место, госпожа, – предложила жена Чжоу Жуя.

Фын-цзе поднялась и стала прощаться.

– Все? – спросила Тань-чунь. – Если вздумаете завтра еще прийти, не позволю обыскивать!

– Больше не потребуется, поскольку вещи служанок мы проверили, – ответила Фын-цзе.

– Ты на самом деле ловкая! – усмехнулась Тань-чунь. – Не только вещи служанок, но и мои собственные узлы раскидали, а потом скажешь, что ничего не смотрели. Может быть, завтра ты еще заявишь, что я защищаю служанок и не разрешила вам устраивать обыск? Говори прямо: нужно еще обыскивать? Если нужно – ищите!

Зная, что Тань-чунь очень своенравна, Фын-цзе с улыбкой стала успокаивать ее:

– Ты же сама говоришь, что проверили не только вещи служанок, но и твои собственные.

Тогда Тань-чунь обратилась к женщинам, производившим обыск:

– Ну, все обыскали?

– Все, – отозвалась жена Чжоу Жуя.

Надо сказать, что жена Ван Шань-бао дальновидностью не отличалась. Она часто слышала имя Тань-чунь, но думала, что слуги боятся девушку потому, что сами недостаточно смелы, Разве может барышня быть смелой и решительной?! Да еще дочь наложницы?! Пользуясь покровительством госпожи Син, жена Ван Шань-бао думала, что если уж госпожа Ван с ней считается, что говорить о других?! Она решила, что Тань-чунь сердится только на Фын-цзе, поэтому совсем «расхрабрилась». Хихикая, она подняла полу халата Тань-чунь и с наглым видом заявила:

– Даже вас лично, барышня, мне обыскать ничего не стоит.

– Идем, мамаша, – заторопила ее Фын-цзе, заметив такую развязность, – не делай глупости!

В этот момент раздался громкий шлепок – Тань-чунь со всего размаха залепила пощечину жене Ван Шань-бао.

– Ты что за персона такая, что осмеливаешься дергать меня за халат? – пылая от гнева, кричала Тань-чунь. – Я только из уважения к госпоже относилась к тебе хорошо, на самом же деле ты неблагодарная сука. Ты постоянно делаешь мерзости, прячась за спину хозяев, да еще хвастаешься! Сама напросилась на оплеуху! Если ты думаешь, что я робка и покорна, как ваша барышня Ин-чунь, которую вы обижаете как вам вздумается, то ошибаешься! Я не в обиде, что ты пришла обыскивать, но не смей издеваться!

С этими словами она распахнула на себе халат и потребовала, чтобы Фын-цзе ее обыскала.

– Я не допущу, чтобы эти рабыни прикасались ко мне! – заявила она.

Фын-цзе и Пин-эр бросились к ней, застегнули ей халат и строго прикрикнули на жену Ван Шань-бао:

– Ты, наверное, где-то вина хлебнула и совсем одурела! Недавно даже нагрубила госпоже. Уходи подобру, не лезь на рожон!

После этого они принялись утешать Тань-чунь:

– Милая барышня, успокойся! Не сердись на нее!

– Если б я сердилась, то давно разбила бы себе голову о стену! Если бы я злилась по-настоящему, разве я позволила бы искать у себя краденое? Завтра же утром доложу обо всем старой госпоже и госпоже и попрошу извинения. Что мне прикажут, то и сделаю!

Жене Ван Шань-бао ничего не оставалось, как выйти из комнаты. Стоя за окном, она говорила:

– Что ж, ладно! Меня побили первый раз в жизни! Завтра же попрошу госпожу отпустить меня домой! К чему мне моя старая жизнь!

– Вы слышали, что она говорит? – крикнула Тань-чунь служанкам. – Может быть, вы ждете, что я с ней начну ругаться?

Тогда Ши-шу подошла к жене Ван Шань-бао.

– Мамаша, ты человек опытный и сама понимаешь, что лучше тебе было бы помолчать, – сказала она. – Если б ты действительно уехала домой, для нас это было бы только счастьем! Но боюсь, что ты не в силах будешь это сделать! Ведь если ты уедешь, кто будет льстить хозяйке и подбивать ее обыскивать барышень и мучить нас?!

– Ну и служанка! – со смехом воскликнула Фын-цзе. – Поистине, каков хозяин, таков слуга!

– Мы ведь грабители и разбойники! У нас всегда найдется что ответить! – холодно усмехнулась Тань-чунь. – Только мы не умеем исподтишка подстрекать своих хозяев!

Пин-эр тоже улыбнулась и стала уговаривать Тань-чунь успокоиться. Затем она взяла Ши-шу под руку и увела в дом. Жена Чжоу Жуя тоже просила Тань-чунь забыть всю эту историю.

Фын-цзе помогла Тань-чунь улечься спать, а сама в сопровождении женщин отправилась в «ограду Теплых ароматов».

Последнее время Ли Вань болела и лежала в постели. Она жила по соседству с Си-чунь и Тань-чунь, поэтому прежде всего все зашли к ней. Ли Вань недавно приняла лекарство и легла спать, ее не стали тревожить. Обыскали лишь комнаты, в которых жили ее служанки, но найти ничего не удалось.

После этого все отправились к Си-чунь. Та была еще слишком молода и, не понимая, что происходит, лишь дрожала от страха, так что Фын-цзе пришлось успокаивать ее.

Но случилось так, что в сундуке Жу-хуа был обнаружен сверток, в котором находилось тридцать—сорок серебряных слитков. Искали развратников, а напали на след воров. Кроме того, в сундуке находились яшмовый пояс, пара мужских носков, сандалии и кое-какие другие вещи.

– Откуда у тебя все это? – побледнев от гнева, закричала Фын-цзе.

Жу-хуа бросилась перед нею на колени.

– Эти вещи господин Цзя Чжэнь подарил моему старшему брату, – призналась она, понимая, что сейчас нужно говорить только правду. – Поскольку наши родители живут на юге, брату приходится жить с дядей, у которого жена ничем на занимается, кроме как пьет вино да играет в азартные игры. Опасаясь, как бы его вещи не растаскали, мой брат отдавал старой мамке все, что ему удавалось приобрести, а мамка передавала эти вещи мне на хранение.

– Мне об этом ничего не известно! – поспешила заверить Си-чунь, которая была порядочной трусихой. – Вот беда! Если вы собираетесь бить ее, вторая тетушка, прошу вас – не делайте этого здесь! Я не могу слышать вопли!

– Если она не врет, ее можно простить, – решила Фын-цзе, – только не следовало ей приносить сюда вещи украдкой. Если можно было передать это, то можно передать любую вещь! Виноват здесь тот, кто эти вещи передавал. Но если ты сказала неправду и вещи краденые, пеняй на себя!

Стоя на коленях, Жу-хуа с рыданиями говорила:

– Я не вру! Можете спросить госпожу Ю и господина Цзя Чжэня! Если я сказала неправду, убейте и меня и моего старшего брата – мы безропотно примем смерть!

– Разумеется, я их спрошу, – обещала Фын-цзе. – Но даже если это подарки, все равно ты виновата. Кто разрешил тебе хранить здесь вещи без разрешения? Скажи, кто приносил тебе вещи, и я прощу тебя! Но чтобы больше этого не повторялось!

– Не прощайте ее! – попросила Си-чунь. – Если другие увидят, что ей сошло с рук, они могут натворить невесть что! Если вы даже простите ее, я не прощу!

– Она хорошая служанка, – заметила Фын-цзе. – Кто не допускает ошибок?! На этот раз ее можно простить, но, если она еще раз провинится, накажем вдвойне… Но кто все-таки передавал ей эти вещи?

– Не иначе как старая Чжан, что дежурит у задних ворот, – уверенно заявила Си-чунь. – Она часто шушукается о чем-то с другими служанками, а те ей во всем потворствуют.

Фын-цзе приказала женщинам все подробно записать, а вещи передать жене Чжоу Жуя, пока не будет выяснена истина.

Никто не знал, что мамка Чжан находится в родственных отношениях с женой Ван Шань-бао. Однако после того, как жена Ван Шань-бао стала доверенной служанкой госпожи Син, она перестала интересоваться своими родственниками. Старуха Чжан возмущалась, раза два ругалась с ней, и с тех пор они не разговаривали. И вот сейчас, услышав такую новость, жена Ван Шань-бао, которая не могла забыть, как ее ударила Тань-чунь и оскорбила Ши-шу, решила отыграться за все на старухе Чжан. С этой целью она стала нашептывать Фын-цзе:

– Передачи всех этих вещей не случайны! Ясно, что вещь, из-за которой устроен обыск, тоже принесли со стороны. Следовало бы допросить эту Жу-хуа, госпожа!

– Сама знаю! – оборвала ее Фын-цзе.

Они попрощались с Си-чунь и отправились к Ин-чунь. Та уже спала, служанки тоже собирались ложиться, поэтому пришлось долго стучать в ворота.